После двух - трех суток ежечасных метеонаблюдений Кремер и Скворцов чувствовали себя совершенно разбитыми. Они дремали прямо за рабочим столом, почти теряя сознание. А ведь нужно было еще топить печь, добывать воду из снега, охотиться на медведей, готовить себе пищу. И ко всему прочему адский труд: поддерживать в постоянной готовности аэродром на льду бухты, куда бы мог в случае необходимости сесть самолет - прилетит же он рано или поздно!
Даже в наши дни, когда на полярных станциях устройством аэродромов занимаются с помощью тракторов и бульдозеров превосходно экипированные здоровые люди, этот труд по справедливости считается самым неблагодарным. На острове Домашнем в голодные военные годы такая работа выпала на долю двух измученных людей, в руках у которых были только лопаты да пешни. Они срубали ропаки, плотные снежные заструги, выравнивали посадочную полосу, которую то и дело заносило снегом во время очередной пурги. И плюс к этому - полный объем работ по жесткой программе.
Дорабатывались до того, что начинало двоиться в глазах. А когда наконец отменяли ежечасные наблюдения, на них наваливалась безнадежная бессонница - от переутомления. Борис Александрович Кремер случайно изобрел необычный способ борьбы с нею: стал заучивать наизусть самые любимые стихи - раннего Маяковского, Блока, Пастернака и с изумлением убедился, что это помогает быстро уснуть!
Осенью 1943 года они уже совсем отчаялись вернуться на Большую землю, свыклись окончательно с мыслью о третьей зимовке. И вдруг Кремер с ужасом заметил, что его десны приобрели какой-то совершенно мертвенный оттенок цинга! Надвигалась новая большая беда.
К счастью, вскоре сообщили, что к ним вылетает самолет.
Льды блокировали островок, лишь у самого берега тянулась узкая полынья, которая могла в любое мгновение сомкнуться. Туда-то и направил свой гидроплан А. Т. Стрельцов, летчик в Арктике новый, но уже успевший проявить и доблесть, и самоотверженность. Еще на подходе к Домашнему пилот распорядился, чтобы люди были готовы к немедленной погрузке - "летающая лодка" могла оставаться в опасной полынье считанные минуты. Полярники успели заколотить домик, собрать немудреные пожитки и через несколько часов были уже на Диксоне. Труднейшее двухлетнее испытание завершилось.
В навигацию следующего, 1944 года Б. А. Кремер плыл на Чукотку из Владивостока на пароходе "Анадырь". В проливе Лаперуза их остановил "японец". После краткого допроса, учиненного капитану "Анадыря" Л. К. Шар-Баронову, японский офицер "милостиво" разрешил судну продолжить плавание. В этот момент кто-то из наших матросов на полную мощность запустил через динамик пластинку с песней о "Варяге"! Японские офицеры тотчас принялись очищать верхнюю палубу своего корабля от "нижних чинов" они не могли допустить, чтобы те слушали "крамольную" песню о подвиге русского крейсера...
Вместе со всеми Борис Александрович слушал "Варяга", но эта песня напоминала ему о корабле, судьба которого причудливым образом переплелась с его, Кремера, судьбой, с судьбами многих полярников, О том самом корабле, который так и не пришел в августе 1942 года к ним, на остров Домашний, не доставил туда смену во главе с новым начальником, радистом Шаршавиным. Это был другой, арктический "Варяг" - легендарный ледокольный пароход "А. Сибиряков".
Почему не пришел "Сибиряков"?
Гитлеровский флот, базировавшийся в Северной Норвегии, насчитывал в своем составе мощный линкор, несколько тяжелых и легких крейсеров, два десятка эсминцев, свыше двадцати подводных лодок, пятьсот самолетов. Летом и осенью 1941 года вражеские корабли еще не рисковали проникать в настоящее "Полярное" море, сначала они ограничивались разбоем у мурманского берега и, конечно же, операциями в Северной Атлантике. Но уже летом 1942 года фашистские военно-морские силы, особенно подводные, заметно активизировались на дальних арктических коммуникациях.
Подводные лодки врага начали все чаще и чаще тайком пробираться через Новоземельские проливы в Карское море. В общей сложности, за 1942 - 1944 годы они совершили более двадцати рейдов в карские воды, поставили там сотни мин, потопили несколько наших судов. В Карском море побывало до семнадцати германских подводных лодок, объединенных в группы "Викинг" и "Грейф". Пиратские рейды далеко не всегда проходили для гитлеровцев безнаказанно. Лодки подрывались на наших заградительных минных полях, шли на дно под ударами глубинных бомб, сброшенных нашими противолодочными кораблями. А в октябре 1943 года минный тральщик "ТЩ-110" под командованием старшего лейтенанта (ныне адмирала) В. В. Михайлина протаранил вражескую подводную лодку, разбойничавшую в полярных водах. Однако дело не ограничивалось одной лишь "подводной" войной. На лето 1942 года гитлеровское командование запланировало крупную операцию с участием тяжелых надводных кораблей. Ей было дано "поэтическое" название "Вундерланд" "Страна чудес".
Разумеется, тут же встал вопрос о погоде, о льдах, о тщательной рекогносцировке метеорологических и ледовых условий по маршруту предстоящего рейда. Сначала германский морской штаб рассчитывал направить в советские полярные воды "метеотраулеры", такие же как те, что уже плавали в Атлантике. Одновременно немецкие радисты занялись усиленным прослушиванием эфира, перехватом переговоров между советскими полярными станциями, портами. В первую очередь они стремились раскрыть шифры, которыми кодировалась вся информация.
Ощутимых результатов радиоперехват не дал: к этому времени наши шифровальщики научились надежно кодировать важнейшие сведения. От посылки траулера пришлось отказаться: неудача с разведывательным судном привела бы к срыву еще не начавшейся операции, а в немецком штабе, видимо, опасались, что сохранить в тайне этот поход не удастся. В Карское море гитлеровцы послали подводные лодки, сначала - две, а потом еще одну. Их задачей было вести ледовую разведку к северу от Новой Земли, а также в центральной части моря, между островом Белым и островом Диксон. Лишь после этих предварительных действий из укромной бухты близ Нарвика вышел в поход главный "герой" операции "Вундерланд" - тяжелый крейсер (он же - "карманный линкор") "Адмирал Шеер" под командованием капитана 1 ранга В. Мендсен-Болькена. Ему было приказано топить советские корабли на трассе Северного морского пути, уничтожать крупные поселения на побережье. Крейсеру предписывалось соблюдать полнейшее молчание в эфире.
Лодки-разведчицы исправно несли службу. Они отметили положение кромки дрейфующих льдов, передали на борт "Шеера" подробную ледовую информацию. Как считает датский военный специалист Р. Стеенсен, "к этому моменту стало ясно, что первой и важнейшей предпосылкой для операций в этих водах является точное знание ледовой обстановки, в то время как значение сведений о боевых возможностях противника отходило на второй план". Крейсер незамеченным обогнул с севера Новую Землю и вышел в Карское море.
После того как "Шеер" углубился в пустынное полярное море, подводные лодки, не рискуя забираться во льды, занялись привычным делом: одна притаилась в ожидании какого-нибудь грузового или военного судна, другая 25 августа 1942 года напала на полярную станцию Мыс Желания, находящуюся на северной оконечности Новой Земли.
Это было второе по счету нападение на нашу зимовку. В июле того же года немецкая лодка разрушила артиллерийским огнем дома и склады на полярной станции Малые Кармакулы на той же Новой Земле. При обстреле погиб один человек, четверо получили ранения. И вот снова атака на маленькую полярную станцию. Зачем?
Причин несколько. Во-первых, гитлеровцы хотели отвлечь внимание от крейсера "Адмирал Шеер", создав впечатление, будто они ведут исключительно подводную войну, вернее, войну с участием одних лишь подводных лодок. (После выполнения боевого задания "Шеер" мог бы незаметно выскользнуть из карских вод.) Во-вторых, скромная станция Мыс Желания была важнейшим наблюдательным пунктом и радиометеостанцией на выходе из Баренцева моря в Карское.