Сам он почти не ел. Когда уж голод совсем припекал его он отправлялся к гнездовищу уток и просто сворачивал одной из них шею. Затем или запекал её в костре или жарил на своей импровизированной сковородке.

В одно такое утро, когда он собирал личинки и коренья вместе с Лолой раздался гром.

Боб вернулся. Боб вернулся громко закричал Джон. Вы слышите Боб вернулся громко закричал он обращаясь к волосатым существам. Ты всё таки вернулся Боб, всё таки вернулся бормотал он размазывая полоски грязи по щекам. Скорее собирайся и он схватил за лапу Лолу. Сейчас мы полетим в наше милое настоящее и я представлю тебя своей маме. У-у недоуменно говорила Лола.

С этого момента у Джона началось помутнение рассудка.

Опять ты была в ресторане с этим мерзавцем Луи, говорил он Лоле раскачиваясь на грязной подстилке.

Чтоб это было в последней раз и он грозил Лоле кулаком.

А иногда он разговаривал со своей матерью

Мама я вернулся мягко говорил он. Что ж ты не идёшь встречать своего сына мама.

Мама у меня много золота, очень много. И Джон выворачивал несуществующие карманы.

Теперь мы будем богаты очень богаты. Я куплю себе Ролс-Ройс а ты купишь себе раскошную норковую шубу говорил он глядя куда-то вдаль. Мама я не один. Со мной Лола. Хоть она и первобытная женщина и у ней нет одной руки она всё таки самая красивая женщина на свете.

Первобытная женщина молча смотрела на него глазами полными тоски и любви.

Прошло ещё пять лет. Джон уже почти забыл все слова, которые и отделяли его от волосатых существ.

Теперь он уже нисколько не отличался от них. Грязный абсолютно голый, он так же как и они бродил по поляне в поисках какого нибудь корня или личинки. Ням-Ням радостно говорил он найдя её и отправлял себе в рот. Его тело уже не чувствовало ни холода ни жары

Но одно слово он никак не мог забыть. Это коротенькое слово упорно всплывало из самых глубин его мозга, упорно вцеплялось в память Джона напоминая ему о том что он навсегда потерял, перед ним всплывали какие-то неясные тени, неясные образы давно минувшего и его сердце наполнялось какой-то невыразимой теплотой и нежностью. Это слово было-мама.

ЭПИЛОГ

Прошло ещё десять лет.

Как то утром на рассвете, когда солнце ещё только вставало из за линии горизонта и его узенькая полоска начинала постепенно розоветь из небольшой травяной хижины, тяжело вылез человек. Он был седой, грязные нечесаные космы, доставали ему до плеч. Человек встал и поднял свои, почти невидящие глаза к небу.

Лучи солнца мягко коснулись его высокого лба. А ведь я когда то знал как называлось это, подумал он глядя на солнце и по его небритой щеке скатилась непрошенная слеза.

А солнце вставало всё выше и выше и его потоки заливали своим щедрым светом саванну.

Высоко высоко в бездонно синем небе парил орёл.