- А если я откажусь?

- Мы сами выйдем на него. Но, если ты поможешь ему - твоя котировка как хорошей жены возрастет.

- Я и так хорошая жена!

- Да? Завидую ему.

- Ты?

- Я.

- Тебе ли завидовать ему?

- Конечно, мне. Он получил тебя на блюдечке с голубой каемочкой. Не затасканная, чистая женщина... Он ведь, кажется, всего лишь третий из твоих мужчин. Или после той интрижки с режиссеришкой был кто-то еще? Я, к сожалению, больше года не имел возможности следить за тобой. Ну, признайся, был кто-нибудь еще?

- Это так важно для тебя?

- Не так... Теперь ты принадлежишь ему. В любой момент... Ты рядом с ним... Всегда...

- У тебя, конечно, не было этой возможности? - грустно усмехнулась она.

- Да, не было. Я женат. К тому же, ты знаешь, нам строго запрещено смешивать личные отношения и служебные.

- Однако тебе это все время удавалось...

- А ты не думаешь, что вся прелесть наших отношений, и главным образом для тебя, в том и состояла, что мы не были связаны никакими узами... С женой, например, у нас давно нет близости.

- Бедная женщина. Ведь таких СЕКСоток, как я, у тебя, наверняка, несколько.

- Как ты - ни одной! - серьезно сказал он и подошел к ней.

Он обнял ее, она не сопротивлялась, но и не отвечала. Он начал целовать ее, но она не реагировала как обычно, не трепетала от страсти. Он стал раздевать ее, расстегнул ее платье, спустил с плеч и оно упало к ее ногам. Он опустился на колени и приник губами к ее трусикам. Потом покрывая поцелуями живот, стал потихоньку их спускать.

Она стояла с открытыми, ничего не выражающими глазами.

Вдруг он встал.

- Уходи! - резко бросил он ей, стоявшей совершенно голой посреди комнаты. Одежда и белье валялись у ног. - Это будет последнее твое задание. Я оставлю тебя в покое. Твое досье я уничтожил еще в августе 91-го. Негативы я отдам тебе при нашей следующей, последней, встрече. Все. Я позвоню и скажу, где мы встретимся с твоим мужем, и твою легенду. Иди!

Она собрала одежду с пола, ушла в ванную. Долго стояла перед зеркалом, обнаженная, и тихо, в кулак, рыдала. Множество чувств смешались в этот момент в ее душе: и радость освобождения, и горечь невостребованной любви, и страсть к этому человеку...

Когда она вышла из ванной, его уже не было в квартире. Ей оставалось только захлопнуть за собой дверь.

Эти двое мужчин, прохаживающиеся по аллеям Лужников, были совсем не похожи друг на друга. Один из них, тот, что постарше, был почти на пол-головы ниже, но крепче и плотнее: светлые короткие волосы, светлые же ухоженые усы. Другой - тот, что лет на десять моложе - высокого роста, с черными вьющимися волосами, в очках с чуть затемненными стеклами. Так же разительно различались и их характеры: у одного - спокойный, выдержанный, у другого - импульсивный, взрывной, но у обоих - сильный и волевой.

По-сути, они были прямой противоположностью друг другу, трудно было поверить, что их связывала одна и та же женщина.

- Откуда вы узнали, что я интересуюсь темой организованной преступности? спросил Игорь у Русакова.

- Я этого не знал. Просто подумал, что раз муж Лены работает в "Литературке", его сможет это заинтересовать. В последние годы даже мы провинциальные работники прокуратуры - поняли, что так называемая "пятая власть" - сила. Большинство изменений в стране за последние годы - это заслуга или вина прессы.

- Вина?

- Конечно, для одних - заслуга, для других - вина, все зависит от отношения к реформам. То, что продолжается манипулирование общественным сознанием - это факт, с которым невозможно спорить. Меняются лишь вектор и степень свободы журналиста при принятии решений в рамках заданного направления.

- Да вы настоящий теоретик.

- Прежде всего, я прагматик. Я отдаю себе отчет в том, что сегодня только пресса в силу разных причин может помочь вывести на свет многие темные дела воротил преступного мира и коррумпированных чиновников. Все документы, а это копии агентурных сообщений, протоколы допросов, свидетельства очевидцев, - в камере хранения на Курском вокзале. Если вы согласитесь, я даю вам ее номер и код. Но времени на раздумья нет. Если вы опубликуете статью, вашей защитой против влиятельных сил в верхах будут только эти документы. На меня ссылаться нельзя. Я не смогу ничего подтвердить, потому что, передав вам бумаги, я совершил тем самым должностное преступление. Но этих документов достаточно, чтобы прокуратура могла после публикации статьи возбудить уголовное дело. Пусть потом оно заглохнет, но общественность уже будет знать, кто есть кто.

- Я думаю, что те люди, о которых вы мне говорили, будут очень недовольны этой публикацией. Они вряд ли оставят эту публикацию незамеченной. Скорее всего, последует иск на меня и редакцию, обвинения в клевете. Достаточно ли у меня будет фактов, чтобы отбиться?

- Иска скорее всего не будет. Они предпочтут отделаться короткими опровержениями ввиде интервью совсем по другим поводам, а действовать будут на уровне следствия, прокуратуры, если дело до этого дойдет.

- Но мне могут сказать в редакции, что дело сильно смахивает на столкновение конкурирующих структур, обвинить меня в лоббировании определенных сил, - сомневался Игорь.

- Речь идет о преступлениях, о коррупции чиновников самого высокого ранга, о прямом хищении огромных ценностей, о суммах в сотни миллионов долларов, размещенных на счетах в зарубежных банках, о разбазаривании национальных богатств, об убийствах с целью устранения свидетелей и конкурентов... Возможно, кому-то эта публикация будет выгодна... Но прежде всего, как это ни громко звучит, она будет выгодна народу этой страны. Как бы ни называли себя те, кто у власти: коммунисты ли, демократы ли, - главное, чтобы власть не оказалась у мафии, криминальных элементов. А опасность превращения России в криминальное государство, прихода к власти легальным путем, через выборы криминалитета, - сегодня очевидна.

- Но редакторат может и отвергнуть эту статью.

- Вашу статью? - ухмыльнулся Русаков. - Сколько раз было такое за последнее время?

- Ни разу. Но не надо идеализировать. Мое влияние в редакции не безгранично.

- От тех материалов, которые я вам предлагаю, невозможно отказаться. Вашу газету будут цитировать все: и телевидение, и радио, и друзья из демократических изданий, и враги из оппозиционных. Как вы думаете, не проще ли было бы мне отнести эти материалы в "Правду", например? Но тогда кто бы им поверил?!

- Я попробую, - пообещал Игорь.

- Спасибо. И еще один момент: вы мне не совсем безразличны. Мы, можно сказать, в каком-то смысле родственники по линии вашей жены... Так вот, лично вам ничего не угрожает. Вы напишете, что получили все материалы от анонима. Но имеете на руках копии всех документов, можете даже поместить их в газете. Главное, чтобы в статье пр???????? ???????... Кроме одной - моей.

- Когда вы уезжаете? - поинтересовался Игорь.

- Немедленно, билет у меня в кармане. Никто в Свердловске не должен знать, что я был в Москве. И еще, сейчас я скажу вам код камеры хранения. Там лежит обычный дипломат, в нем документы. Поедете туда завтра, желательно, в первой половине дня. Сначала просто покрутитесь по вокзалу, посмотрите, нет ли "хвоста"... Но, я думаю, что не наследил. И еще одна просьба: Лене о существе дела - ни слова.

- Хорошо.

- Мне было приятно с вами познакомиться. И я очень рад за Лену! - сказал Русаков.

- Спасибо! Смогу ли я как-то с вами связаться, если возникнут вопросы?

- Ни в коем случае. Все, что мог, я уже совершил. Вы тут погуляйте еще минут пять, а я пошел. Номер кабинки - 256. Код - 26543. До свидания, Игорь. И успеха!

- До свидания, - попрощался взволнованный Игорь.

- Лена, Лена, соберись. Что-то я тебя не узнаю сегодня! Снимаем последний дубль! - командовал режиссер.

Гримеры быстро подправляли грим актерам, занятым в сцене.