И сейчас, любуясь собой в зеркале, Феликс вдруг увидел, как на заднем плане отразилась Лорелли. Он собирался уже улыбнуться ей, но улыбка застыла на его губах: Лорелли была бледна и взволнована.

— Что случилось? — спросил он, быстро поворачиваясь к девушке.

Лорелли закрыла дверь и сняла плащ.

— Помнишь, я рассказывала тебе, что какой-то тип шел за мной в Лондоне, а потом пустил по моим следам ищеек? выпалила она. — Вчера он тоже следил за мной. А сегодня он был в магазине Педани и просил достать ему книгу о происхождении названий кварталов Сиены. Он говорил конкретно о квартале Черепахи!

Феликс слегка побледнел.

— Ты уверена, что это один и тот же тип?

— Я не смогла рассмотреть его лицо в Лондоне, вчера тоже было темно, но мне кажется, это он!

— Кто он такой?

— Пока не знаю. Я дала его приметы Вилли. Сейчас он идет по следу.

Феликс закурил сигарету, уселся на диван и притянул к себе Лорелли.

— Он из полиции?

— Не думаю. Во всяком случае, не профессиональная ищейка. Это американец. Он расспрашивал Педани о Дженда и Вага. Похоже, он знает эту историю. — Она сжала кулаки.

— Я всегда чувствовала, что этот трюк опасен. Таким образом мы можем себя выдать. Я знала, что рано или поздно какой-нибудь дотошный тип обнаружит, где собака зарыта.

— Спокойно, спокойно. Не стоит сходить с ума. Нужно посмотреть фактам в лицо. До сих пор все катилось, как по рельсам. Я тоже вначале сомневался, не повредит ли нам этот спектакль с черепахой. Но Альскони держался за него, как ненормальный. Он хотел, чтобы все было именно так, а не иначе, искренне веря, что платит по старым счетам. А без Альскони, согласись, мы не могли бы организовать такое дело. И если все до сих пор шло хорошо, то лишь потому, что всегда возникала шумиха. И в самом деле — ни выстрелов, ни грабежей, а денежки у нас в кармане!

— Деньги! В один прекрасный момент они нам не помогут, — сказала Лорелли. — Это и так слишком долго тянется, Феликс. Американец нас засек, и он обязательно предупредит полицию. Пришло время брать ноги в руки.

— Ноги в руки? Что ты хочешь этим сказать? — Феликс строго посмотрел на собеседницу.

— Ты в самом деле не знаешь, что означает «взять ноги в руки»? Нам нужно удирать отсюда, пока нас не схватили! Я так была уверена в успехе, когда уезжала в Лондон. Я же понятия не имела, что меня впутают в убийство Джины! Честное слово, я не думала, что это зайдет так далеко, и не предполагала, что этот урод убьет ее. А потом уже было ничего не сделать… Я спать не могу, когда думаю об этом. До сих пор чувствую ее тело — после того, как этот идиот ударил ее, Джина свалилась на меня. Боже, какой ужас! И вот, пожалуйста, американец наступает на пятки! Уверена, он предупредит полицию.

— Хватит! — злобно проговорил Феликс. — Что ты лепечешь? Возьми себя, наконец, в руки.

— Как ты можешь так разговаривать со мной? — ахнула Лорелли.

— Заткнись! — вне себя заорал Феликс. — Слушай меня: всегда надо играть картами, которые у тебя на руках. Если выиграешь — отлично! Проиграешь — сам виноват. Сейчас у меня и у тебя на руках флеш-рояль. Никогда еще нам так не везло. И что, из-за какого-то вонючего американца послать такую игру к чертям? — Феликс схватил Лорелли за плечи.

— Идиот! — гневно проговорила она, освобождаясь. — Нужно удирать отсюда, пока не вмешалась полиция. Ты же просто ничего не понимаешь! Еще не поздно. Можно уехать хоть в Буэнос-Айрес.

— Не пори чушь! Ты, похоже, надумала все это во время бессонных ночей, припоминая тяжесть навалившегося трупа. Что за дурацкое настроение? А ты представляешь, что скажет Альскони, когда узнает, что мы смотались?

— Ох, да брось ты! — выкрикнула Лорелли. — Когда ему скажут, мы будем уже далеко. Поздно будет ловить нас.

Феликс раздавил окурок в пепельнице.

— Может, ты думаешь, он пожмет плечами и забудет о нас? — поинтересовался он. — Солнце, должно быть, здорово напекло твою хорошенькую головку. Он разыщет нас повсюду, куда бы мы ни уехали. Не будет спокойствия ни днем, ни ночью. А когда он нас разыщет… — Он пожал плечами. — Давай допустим на минуту, что нам удалось удрать в Буэнос-Айрес. Как ты думаешь, долго мы пробудем в безопасности? Ты же знаешь, что у Альскони люди повсюду, и он немедленно пустит их на наши розыски. Если я тебя не убедил, и ты решишь уехать одна, имей в виду, что он такого не прощает. Каждый раз, заслышав за спиной шаги, будешь покрываться холодным потом. Кто-нибудь задержит на тебе взгляд, и твое сердце замрет. Мы оба прекрасно знаем, что Альскони без своего согласия не позволяет уйти ни одному члену организации. Были уже дураки, которые пытались сделать это, ты знаешь, что с ними стало…

— Так что же ты предлагаешь? — спросила Лорелли.

— Прежде всего не терять головы. Этот американец не пугает меня. Если я почувствую опасность, разделаюсь с ним как надо.

— Ты можешь и опоздать…

— Послушай, — вздохнул Феликс. — Тебе лучше лечь и отдохнуть. Ты нервничаешь. Этот американец может знать о нашем существовании, но ведь он нас пока не нашел. До нас не так-то просто добраться, девочка.

— Так ты не хочешь уехать со мной? — спросила она, глядя на Феликса странным взглядом.

— Об этом не может быть и речи! — отрезал он. — Это значило бы подставить себя под удар. Выкинь эту мысль из головы, приляг и отдохни. Ты собираешься рассказать Альскони о своих подозрениях?

— Пока нет. У меня нет фактов, одно предчувствие. Она взяла плащ и направилась к двери.

— Вилли должен позвонить, — сказала она уже в дверях.

— Хорошо, я подожду.

Когда Лорелли вышла, Феликс закурил новую сигарету и, нахмурившись, принялся ходить из угла в угол. Если этот американец хочет развалить предприятие Альскони, следует взять его под наблюдение. А может быть, стоит перехватить инициативу и ликвидировать его прежде, чем он начнет играть в открытую?

Феликс все еще ходил по комнате, когда позвонил Вилли.

— Я упустил его, — объявил он. — Он сначала слонялся по улицам, а потом свернул на Виа Пантарелли. Там, оказывается, стояла его машина. Вот тут он от меня и оторвался.

— Ты записал номер?

— Конечно. Она зарегистрирована в Англии.

— Если я правильно понял, в отелях он не останавливался.

— Он выехал из города, — сказал Вилли.

— Постарайся разузнать, не снял ли он какое-нибудь жилье в окрестностях города. Я хочу знать о нем все. Это срочно.

— Ничего не выйдет до завтрашнего утра, — угрюмо возразил Вилли. Он ненавидел такую нудную работу.

— Делай, что хочешь, но завтра мы должны знать, где остановился этот американец, — распорядился Феликс и бросил трубку. Потом он позвонил на станцию:

— Дайте мне Инзеум в Лондоне, 11066.

Получасом позже он разговаривал с Крантором.

— Узнайте, кому принадлежит машина Под номером НЦ-122. Это очень срочно. Как только узнаете, позвоните мне.

Крантор обещал позвонить через час.

В тот момент, когда Феликс положил трубку, раздался сигнал тревоги. Феликс застыл у аппарата. Кто-то проник в Парк!

Феликс бросился к бюро, выдвинул ящик и схватил револьвер. Потом он распахнул двустворчатое окно и выскочил на террасу.

Было одиннадцать часов, когда Дон Миклем вернулся на виллу. Он долго петлял по маленьким улочкам Сиены в надежде встретить Лорелли и, в конце концов, утомившись от бесплодных поисков, решил поехать домой и узнать, не оказались ли Черри и Харри более удачливыми.

Дон не заметил, как маленький человечек в фетровой шляпе, надвинутой на лицо, следует за ним, словно тень. Ничего не подозревая, он сел за руль «бентли» и выехал из города. Человек в черной шляпе, бесплодно пометавшись в поисках такси, махнул рукой и посмотрел ему вслед.

Остановившись перед виллой. Дон увидел Харри, который, встречая хозяина, буквально скатился по ступенькам.

— Как дела? — поинтересовался Харри, и по тону шофера Дон понял, что тот оказался удачливее своего хозяина.