Держа пулемет наперевес и стреляя из него, обер-ефрейтор Шмидт и унтер-офицер Павенденат побежали через дорогу за отступавшими русскими. Вот так роты 410-го, 411-го и 409-го пехотного полков форсировали Лугу.

Села Чепино и Волок, знаменитая железная дорога, разбитый ликероводочный завод, заболоченные леса и рощицы и деревянный охотничий домик царей, превращенный в пепелище в ходе орудийного обстрела - тут приходилось вести тяжелые бои генералу Махольцу и его 122-й пехотной дивизии.

На протяжении следующих семи дней батальоны прокладывали себе с боями путь к последнему естественному препятствию, отделявшему их от цели, - к реке Оредеж, достигавшей в некоторых местах 500 метров в ширину между ее заболоченными берегами. Форсировав реку, немцы смогут выйти на большое Ленинградское шоссе далеко позади Луги, перерезать автомагистраль и овладеть Лужским оборонительным районом с севера. Так выглядел план.

Первым эшелоном атаки предстояло идти 1-му батальону 409-го пехотного полка. Замысел состоял в том, чтобы перейти через реку незаметно, неожиданным маневром занять село Паниково и смять русские оборонительные позиции, прикрывавшие шоссе.

В саду у рыбачьей избы комбат капитан Ройтер и командиры рот обсуждали план операции. Местность благоприятствовала. Занимаемый немцами правый берег был выше, чем северный, на котором находились русские. В результате немцам предоставлялся широкий обзор через реку: недавно вырытые противотанковые рвы тянулись от одного леса до другого перед селом, но что происходило в зарослях, никто не знал.

Немецкий берег спускался к реке довольно круто. Но избы, сады и огороды, сараи и прочие строения позволяли подобраться к реке незаметно.

На противоположной стороне никакого движения не отмечалось. Был полдень очень жаркого дня. Горячий воздух казался осязаемым. Незадолго до 14.00 саперы со своими штурмовыми лодками достигли исходной позиции у реки. Ни выстрела. Последний взгляд на часы. Еще одна минута.

В 14.00 ровно прозвучал свисток. Первые группы вскочили на ноги и отправились навстречу судьбе. Вместе с саперами пехотинцы спускали на воду лодки. От рывка заводились моторы. Стрелами мчались штурмовые лодки через реку.

Пулеметчики 1-й и 2-й рот 409-го пехотного полка напряженно ждали на берегу, держа пальцы на спусковых крючках. Как только с противоположной стороны раздастся первый выстрел по форсирующим реку колоннам, пулеметчики нажмут на спуск и сделают все, чтобы заставить противника прекратить огонь. Но никто не стрелял.

Прошло десять секунд. Лодки с первыми четырьмя группами быстро двигались через реку. Тридцать секунд. Следующие группы вскочили в лодки и отчалили от берега. Саперы штурмовых частей стояли по пояс голые, держа рукояти рулей навесных моторов. Остальные лежали на дне лодок, так что над планширами выглядывали только каски. Прошло пятьдесят секунд. Первой лодке оставалось покрыть всего 30 метров.

На участке переправы 1-й роты прозвучал первый выстрел. Все затаили дыхание: ну, сейчас начнется, берег противника изрыгнет огневую лаву и от лодок только клочья полетят. Но ничего не произошло. Одиночные выстрелы нескольких карабинов - немедленные ответные очереди немецких пулеметчиков. Потом вновь наступила тишина. Русские дозоры растворились. Но они, нет сомнения, поднимут тревогу.

Как ни странно, но и в следующие полчаса ничего не происходило. Батальон форсировал реку. Быстро сформировали дозоры. Они прошли лес насквозь и быстро возвратились.

– Противник не обнаружен.

Где русские? Спят, что ли? Вперед!

В 15.50 батальон начал продвижение через лес под Паниковом.

Противник спорадически вел беспокоящий огонь из легких орудий. Интервалы между выстрелами и взрывами были очень короткими. Офицеры навострили уши. Возможно, где-то близко танки. Они могли лишь надеяться на лучшее. Танки действительно находились поблизости.

Где-то в 80 метрах перед ротой, на левом фланге, среди молодых лесопосадок елей внезапно зазвучали моторы. Кусты раздвинулись. Ломая гусеницами молодые еловые стволы, появились три, четыре, пять, шесть русских легких T-26 и, постоянно стреляя, ударили во фланг немецким частям. Самое худшее, с чем только может столкнуться пехота. Вот почему русские ждали в тишине. Они приготовили ловушку - смертельную ловушку для всего батальона.

Солдаты 2-й роты бросились в укрытия. Следом за бронетехникой из леса с криками "Ура!" высыпала русская пехота. Там и тут зазвучали разрывы ручных гранат. Небо со всех сторон прорезали трассеры.

Маневрируя среди деревьев, танки стремились стереть с лица земли немецких пехотинцев, прятавшихся за стволами и в густом подлеске. Все это напоминало охоту. Стоило появиться танку, как немецкие солдаты с проклятиями ныряли в кусты или заскакивали за стволы деревьев.

Причины для раздражения у них имелись - в батальоне не было ни одной противотанковой пушки. Они решили избежать сложностей, с которыми связано перетаскивание пушек через лес. Теперь настал черед заплатить за это. T-26 могли беспрепятственно делать все, что им заблагорассудится.

Ко всем несчастьям, обе батальонные рации и рация артиллерийского наблюдателя вышли из строя. Капитану Ройтеру не оставалось ничего иного, как приказать:

– Занять оборону и держаться!

Под прикрытием бронетехники атаковала русская пехота. Началась рукопашная. Но, к счастью, русских оказалось немного, и немцам удалось сдержать их натиск. Только танки катались туда-сюда по полю боя.

Если бы с советской стороны нашелся талантливый командир и быстро поддержал эти полдюжины танков крупной стрелковой частью, судьба 1-го батальона капитана Ройтера была бы решена. Но русский командир не видел своего шанса. И связной из штаба 3-й роты лейтенанта Найтцеля сумел каким-то образом добраться до частей батальона, переходившего реку восточнее, и доложить о том, что происходило в лесу.

Так, ближе к 19.00, когда немецкое сопротивление уже начало ослабевать, в лесу послышался характерный звук металла. Потом еще и еще. Один советский танк вспыхнул, пораженный в борт. Еще одно попадание. Старые солдаты поднимали головы из укрытий.

– Слышите? Семидесятипятки! Немецкие танки!

И вот уже серые чудовища прокладывали себе путь через кустарник штурмовые орудия. Русские танки исчезли. Словно бы желая взять реванш за чуть не понесенное поражение, остатки роты, быстро собравшись, поспешили за штурмовыми орудиями прочь из леса к позициям противника, которые находились прямо перед ними.

Следующим полднем Паниково пало. Дорога в тыл советским войскам на рубеже вокруг Луги лежала открытой. Полицейская дивизия СС и 269-я пехотная дивизия, проложившие себе путь к Луге в ходе фронтальной атаки, вновь вступили в боевые действия. Они наступали справа и слева от города, производя его охват.

Усиленный 2-й стрелковый полк полицейской дивизии СС, подтянувшийся на Лужский плацдарм позади 122-й пехотной дивизии, смог выйти к городу с севера и пробиться к окраине Луги.

На правом фланге наступление 96-й пехотной дивизии протекало аналогичным образом - без помех. 11 августа солдаты из Нижней Саксонии прошли участок Мшаги, повернули на север и прорвали советские позиции на левом фланге. Продвигаясь дальше, передовая часть форсировала реку Оредеж у Печковы и таким образом перерезала еще одну артерию снабжения советских войск у Луги. Солдаты 96-й пехотной дивизии взяли под Лугой раненого начальника штаба советской армии в плен.

Для пяти дивизий советского 41-го корпуса сложилась критическая ситуация. В тылу у них батальоны 9 и 122-й пехотных дивизий рвались к единственной ведущей через болота дороге. Слева и справа для корпуса возникла угроза флангового обхода. Поэтому русский командир отдал своим войскам единственный правильный в таком положении приказ - с боями прорываться к Ленинграду малыми частями.

Однако он опоздал. Немцы загнали отступавшие советские части в болота к востоку от шоссе и впоследствии уничтожили их в так называемом Лужском котле действуя совместно силами 8-й танковой и 96-й пехотной дивизий. Победителям достались 21 000 военнопленных, 316 танков и 600 орудий. Но более важным было то, что единственная ведущая к Ленинграду дорога с твердым покрытием находилась в полном распоряжении пехотинцев 50 и 28-го корпусов, которые могли наступать по ней и беспрепятственно получать предметы снабжения.