- Брось сомневаться, - сказал Яков. -У тебя там семья осталась. И вообще непонятно, что проверять? -Ты там десять лет проработал. Если не примут, подавай в суд.

- Какой суд! - произнес он, горько усмехнувшись. -В Четвертой зоне свои порядки и свой суд. Проработай хоть сто лет, а проверят, как новенького самоуправство полное. Продуктов в магазинах вдоволь и квартирами обеспечивают - чего еще надо?! - замолчал, подошел к своей койке, сел и, упираясь локтями в колени, обхватил голову руками, - вот какие дела, - выдохнул протяжно и лег.

Через несколько минут Яков услышал ровное сопение и включил свет. Проснулся поздно. Койка соседа аккуратно заправлена. Голые стены. Тумбочка. Тишина больничная. Вспомнил вчерашний разговор и улыбнулся - свежему воздуху, приоткрытой форточке, своему настроению - поймал себя на том, что думает о Неле.

Буфет находился внизу. Небольшая очередь.

- Куда переводят? - спросил коренастый милиционер у долговязого.

- Рубль пятьдесят две, - сказала буфетчица, отщелкав счетами,

- В Четвертую зону, - ответил долговязый, получая деньги.

- Там ученые над какими-то лучами работают, - сказал коренастый. - Секрет он хотя и большой, да разве усмотришь - слухи все равно ходят. Говорят, что лучи эти только на мужиков действуют - ту штуку, что торчать должна, на нуль сводят,

- Сплетни! - возразил долговязый. -Ваську Ремизова знаешь? -Того самого, что на улице Энтузиастов жил. Я с ним виделся как-то. Второй год в зоне работает, а ничего... Не жалуется!

Милиционеры, сопровождаемые улыбкой буфетчицы, направились к столикам. Яков спешно позавтракал, заглянул в администраторскую и, расплатившись за жилье, покинул гостиницу. Снабженцы не обманули - более того, металл отправили ночью. Яков отметил командировку и выехал очередным рейсом. "Я должен ее увидеть", - подумал он, подъезжая к Оленегорску и в тот же вечер вышел прогуляться по городку, надеясь на случайную встречу. В каком доме живет Неля он знал, но подъезда не помнил. У соседей расспрашивать не решился. "А вдруг ей это не понравится!" Встреча действительно произошла, но не в этот вечер, а в следующий - суббота: угасающее солнце, наполовину спрятавшееся за сопками, кажется огромным. Тайга, вплотную подступающая к городку, оглашена человеческими голосами. Долгая и суровая зима кончилась - жителей выгоняет на прогулку предчувствие близкой весны. Закат освещает обледенелые верхушки сосен, заводскую трубу, мостовой кран и верхнюю половину городка настолько ярко, что нижняя исчезает и взгляд невольно приковывается к этому зрелищу очищается от повседневной накипи, которая угнетает тем, что превращпает каждый прожитый день в рутину.

- Угадай кто? - обрывая философское размышление, произнес женский голос чьи-то руки прикоснулись к его глазам, стискивая голову,

- Ты?

- Кто, ты?

- Неля?!

- У-гу, - сказала она, принимая руки, - я вчера два раза к тебе приходила, а тебя нет. Снова у какой-нибудь ночевал? - спросила и, не давая ответить, продолжала, - не оправдывайся. Я знаю - врать! - на это вы все мастера великие, а как до любви доходит - такой, чтобы душа и тело, тут у вас гладко не получается, а то и вовсе. -Я всех мужиков, доживших до сорока, стреляла бы. Ладно уж - ты мне позарез нужен. Поехали со мной на свадьбу. Моя подруга замуж выходит - молодого лейтенанта в себя втюрила!

- Лена? - его голос стал отчужденным. Нелина вульгарность выпячивалась резала слух.

- У меня знаешь сколько подруг? Замуж выходит Леля. Кстати, Лена с нами поедет.

- Не понимаю, почему ехать надо - разве не в городке? - спросил он, пытаясь придумать что-нибудь такое, чтобы отказаться от приглашения.

- Свадьба, Яшенька, не здесь, а в Четвертой зоне, - сказала она с некоторым апломбом, - я раньше жила там, да не выдержала - сбежала сюда.

- Почему сбежала? - его голос заинтересованно всплеснулся.

- Потому что бабья природа своего требует, - и тут же добавила, - мужички там только на вид, а так больно уж квелые. -Даже ты, мой Яшечкин - только не зазнавайся! - по сравнению с ними один против троих можешь выстоять.

- Перестань городить, - сказал он и спросил, - Четверка-то город закрытый, как же мы без разрешения?

Неля таинственно улыбнулась и, сунув руку в карман, вытащила три жетона.

- Видишь?! Вот они, пропуска. Леля постаралась - своего лейтенанта уговорила, а он тех, что повыше. Эти кругляшечки я еще вчера на КПП по паспорту получила. Короче, - вскинула руку и посмотрела на часы, - едешь или нет? - Яша молчал: было видно, что он колеблется, - если едешь, я подожду тут - костюм поприличнее и рубашечку. Только белую!

- У меня один костюм и тот на мне, - расстегнул пальто, - в таком примут?

- Даже без него могут, - ответила и, взяв под руку, повела к ближайшему перекрестку, - подожди здесь, я скоро, - направилась к парадному, по которому несколько дней назад стучали пьяные-пьяные каблучки.

Подруги появились вместе: Лена несла гитару, Неля - зачехленный баян. Яша поздоровался - кивнула.

- Разреши, я помогу, - сказал он, обращаясь к Неле, и прикоснулся к чехлу.

- Не надо, - поставила баян на снег и выжидательно посмотрела на приближающийся "Москвич".

Машина проехала мимо. Яков глянул на Лену и ему стало ее жалко. Она высматривала дорогу и, прижимая к себе гитару, ежилась.

- Горло перестало болеть? - спросил он у нее сочувственно.

- Откуда вы знаете, что я болела? - сощурилась.

- А я вас в аптеке видел, когда вы на горло жаловались и просили у продавца ингалятор.

Она сощурилась еще сильнее и, резко вытянув шею, приблизилась. Он отпрянул, потому что при этом ее лицо уродливо исказилось - нижняя челюсть выдвинулась до предела; губа оттопырилась, оголив зубы до самых десен,

- Что ингалятор! - сказала она, вернув своему лицу нормальное выражение, если бы мужскую силу в бутылочках продавали, тогда дело другое. -Побрызгал, открыла рот, показав музыкальными мальчиками, как это делается, - любую ангину как рукой снимет, -Heля, - обратилась к подруге, - почему ты не предупредила меня, что пригласила не Игоря, а Якова? Голоса у них так похожи, что я могла невинного человека обидеть. Сама знаешь, что мне с твоим Игорем здороваться и то противно.