- Да здесь сейчас великое противостояние, давайте не будем торопиться и осмотрим три безымянных планеты, а за это время спокойно познакомимся с видеозаписью. - И Свен вопросительно посмотрел на Такэо и Николая.
Оба почти синхронно кивнули, но Николай все-таки поинтересовался с шутливой строгостью:
- А ты уже уверен, что Айси - действительно имя четвертой планеты? А может...
- Не может, - веско заявил Свен. - Я так думаю. Страус, готовь новый курс - и поехали, а мы пойдем в кают-компанию, включи нам воспроизведение туда.
С экрана им в глаза смотрел тот же человек, которого они видели на корабле. Естественно, это был не землянин. Несколько более вытянутый овал лица, короткие густые темные волосы, небольшие, почти плоские и плотно прижатые к черепу уши, слишком прямой и тонкий для земного типа нос и огромные слегка приподнятые у висков миндалевидные глаза с вертикальными зрачками. Маленький тонкогубый рот. Это лицо было по-своему красиво, вот только глаза. Их взгляд был пугающее холоден и равнодушен. В нем самым неестественным образом смешивались сильная воля и какое-то сонное безразличие ко всему.
Человек заговорил. Его низкий грудной голос заполнил кают-компанию "Ориона". Лицо пропало, теперь на экране стояли, взявшись за руки, обнаженные мужчина и женщина. Их лица мало чем отличались, только у женщины были полные губы, длинные белокурые, ниспадающие на плечи волосы. Фигуры более тонкие, чем у землян, но полностью соответствовали земным эстетическим меркам мужской и женской красоты. Голос продолжал звучать мягко и завораживающе, в жутком каком-то несоответствии с бездушной мертвенностью взглядов.
Их изображения уменьшились и сместились в левый верхний угол. В центре теперь сиял Эниф, вокруг него по ниточкам эллиптических орбит неторопливо двигались четыре светящиеся точки. Изображения мужчины и женщины оказались рядом с крайней, некоторое время двигались вместе с ней, а затем, быстро увеличившись, заполнили собой весь экран и растаяли. Четвертая планета, занимая центральное положение, медленно наплывала на зрителей.
Неожиданно кадр остановился, голос умолк и Страус вежливо спросил, не желают ли исследователи ознакомиться с первой планетой системы Энифа. К его подначкам давно привыкли, а исследователями он называл их лишь в минуты крайнего раздражения.
Такэо сказал, что останется здесь, и Свен с Николаем вдвоем направились в центральную рубку. Всю дорогу их сопровождал вкрадчивый, так и сочащийся ехидством голос.
- Если исследователи (он особо акцентировал это слово) настаивают, я, конечно, могу убрать все свое внешнее оборудование, включить защитное поле и выйти на околопланетную орбиту. Но разумная ли это трата энергии? Вряд ли вы увидите там что-то интересное. Вот полюбуйтесь, - закончил он, когда Свен с Николаем вошли в рубку, и включил увеличение на правый экран. Перед ними было сплошное море огня, гигантская полурасплавленная капля материи, купающаяся в пламени желто-оранжевого солнца.
А Страус, тем временем, продолжал своим елейно-вкрадчивым голосом:
- Если исследователей интересует химический состав планеты, могу сообщить, но заранее предупреждаю: ничего интересного. - И он затараторил, выстреливая, как из пулемета, названия элементов, соединений, расплавов, перемежая их трассирующими пулями процентных соотношений и атомных весов. Свену с трудом удалось остановить этот поток.
- Мы знаем, что не любишь даром тратить энергию, а планета действительно неинтересна, - сказал он и коротко закончил: - Идем ко второй.
Страус сразу сменил гнев на милость.
- Все, что касается этой планеты, я запомнил, - уже спокойно сообщил он. - Через двести семьдесят три тысячи восемьсот пятьдесят один оборот она упадет на Эниф. Вот это будет зрелище! - неожиданно добавил он.
- Да, было интересно посмотреть, - улыбнулся Николай.
- Вряд ли вам это удастся, - задумчиво молвил Страус. - Это произойдет через триста пятьдесят семь тысяч восемьсот семьдесят пять лет сорок семь суток и тринадцать часов. Плюс минус два часа, добавил он, чуть помедлив. Возмущающие действия других планет системы учтены.
- Мрачный у тебя юмор, - засмеялся Свен. - Страус ты, вот ты кто.
Все экраны засияли розовым - Страус улыбался.
- Покажи нам это, - попросил Николай.
- Моделирую.
На правом экране засиял красноватый Эниф.
- Да, к этому времени он немного постареет и его излучение в видимой вами части спектра станет более красным, - подтвердил Страус. - Вам в реальном времени или в замедленном?
- Давай в реальном.
Справа от Энифа и очень близко от него выплыла раскаленная добела точка, она двигалась уже в короне звезды.
- Через двадцать секунд нырнет, - сообщил Страус.
Точка исчезла в огненно-красном аду. Несколько секунд ничего не происходило, но вот в том месте, где скрылся полурасплавленный сгусток материи, вспучился гигантский белый пузырь, который, лопнув, выбросил в пространство тысячекилометровые языки протуберанцев. По красноватой поверхности побежали ярко-голубые разводы. Казалось, шар разваливается на тысячи кусков, но он неожиданно вспух, мгновенно весь побелев, и стал с катастрофической быстротой увеличиваться, расцветая на черном небе невероятным слепящим цветком. Экран погас.
- Звезда с массой Энифа закончила бы свою эволюцию коллапсом, но столкновение с планетой нарушит равновесие и приведет к взрыву, который выбросит внешнюю оболочку светила далеко за его пределы, а центральную зону превратит в белого карлика. Оболочка сформируется в кольцевую планетарную туманность. Вот полюбуйтесь, как она будет выглядеть через тысячу лет после взрыва с расстояния в пять парсеков.
На экране возникло огромное, несколько расплывчатое и бледно светящееся кольцо с яркой белой точкой в середине.
- Благодарим, - серьезно сказал Николай. - А сколько нам еще добираться до второй?
- До выхода на околопланетную орбиту один час, двенадцать минут и три секунды, простите, одиннадцать минут, пятьдесят восемь секунд, пятьдесят семь, пятьдесят шесть...
- Ну, ты считай, а мы пошли, - сказал Свен.
- Валяйте, - разрешил Страус, - в я пока понаблюдаю дальнейшую эволюцию образованной мной туманности и самого Энифа. Это довольно увлекательно, добавил он и замолчал.
- И где это ты нахватался подобных выражений? - спросил Свен.
- Свенсон-сан не раз выражался подобным образом, о непедагогичности чего неоднократно уведомлял его Тода-сан, - съязвил Страус. - И "уходя уходи", говорили древние, так последуйте их мудрому совету. - Экраны светились мягким розовым светом.
Улыбнувшись в ответ, Свен вышел из рубки.
- Умник, - сказал напоследок Николай.
- От умника слышу, - без промедления ответил умник.
Николай безнадежно махнул рукой и отправился вслед за Свеном.
Как только он вошел в кают-компанию, вездесущий Страус тут же подал голос:
- Ну что, будете смотреть дальше?
- А как твоя туманность?
- Эволюционирует потихоньку. Включаю продолжение.
Теперь экраны крупным планом показывали планету. Редкие белые скопления облаков почти не закрывали ее лица. Как и на земле, большую часть поверхности занимали океаны, среди которых небольшими группами или в одиночку были разбросаны острова. Но вот из-за горизонта планеты стал медленно выплывать материк, над которым все выше и выше поднимался гигантский шар. Вся его поверхность была разделена на множество треугольников. Когда материк с шаром оказался прямо под ними, движение прекратилось, и они смогли внимательно рассмотреть это циклопическое сооружение. Диаметр шара был не менее ста километров. Полукольцом его охватывал почти незаметный голубоватый воротник. С двух сторон из-под шара устремлялись под углом вверх тонкие дуги, по четыре с каждой стороны. Создавалось впечатление, что две огромные руки со слегка намеченными контурами пальцев держат этот шар в ладонях. Все сооружение как бы парило над ступенчато уходящими вниз платформами с неправильными, волнообразными краями, имеющими более темный голубой цвет по сравнению с самими платформами. Они походили на гигантские голубые цветы с лепестками неодинаковой длины, уложенные один на другой. Причем строго и несколько увеличено нижние повторяли очертания верхних.