Построил твердыню Петрок Малый в 1538 году. Приехал он служить московскому князю из Италии. Представился Василию III архитектором Папы Римского. Договорился послужить года три-четыре, но в Москве, несмотря на морозы, ему так понравилось, что задержался надолго. За это время поменял католичество на православие, женился, по всей видимости, на московской красавице.
К тому времени Москва так разрослась, что Кремль не мог укрыть при осаде всех жителей Посада. Пришлось городить кирпичную стену по линии рва и земляного вала. Дело начали с молебна и закладки крепости. Эта церемония видна на миниатюре ХVI века. Священники окружают митрополита, кропящего землю. Петрок Малый показывает каменщикам, куда им класть кирпичи. За стеной Кремля взирает на это действо великая княгиня с отроком, будущим Иваном Грозным. Как сказано летописцем: "Даниил митрополит ходил со крестом и место освятил и по молебне заложил Петрок Малый, новокрещенный фрязин, стрельницу, врата Сретенские на Никольской улице, да другую стрельницу, врата Троицкие, с тое же улицы к Пушечному двору, да третии врата Всесвядские на Варварской улице, да четвертые врата Козма Дамианские на Великой улице".
Разберемся, что к чему. Фрязинами москвичи звали итальянцев. Они построили Кремль, соборы, Ивана Великого. Три яруса звонницы этой колокольни возвел все тот же Петрок Малый перед тем, как покинул Москву.
Теперь сориентируемся на местности, где ходил "со крестом" Даниил. Никольскую и Варварскую - под именем Варварка, все знают. Названия стрельниц-башен с вратами восходят к именам святых, в честь которых строены были храмы Николы, Варвары, Троицы, Козмы и Дамиана.
В Китай-городе к тому времени на Никольской поселились бояре и князья. Они потеснили купцов, когда в Кремле им стало тесно. Боярские палаты и княжеские дворцы Воротынских, Голицыных, Шереметевых столетия спустя превратились в доходные дома, гостиные дворы и подворья. Та же участь постигла владения богатейших купцов Никитниковых, Светешниковых, Шориных. Их роскошные дома не уступали боярским и княжеским. Где они? За исключением палат бояр Романовых, на улицах не видно ни одного старинного дома знатных фамилий. Нет ни одного особняка, вроде тех, что повсюду встречаются в Замоскворечье. Шеренга зданий нового времени расступается на метр перед храмами, чтобы затем сомкнуть строй, как в городах Европы, утративших красоту Средневековья.
Лицом к Кремлю в начале ХХ века возвысились громадные Верхние, Средние, Нижние торговые ряды, покрытые стеклянными крышами. С ними соседствовали Никольские ряды, "Славянский базар", гостиница и ресторан, банки Ильинки, Биржа... То была Европа.
За рядами спускались к реке переулки самого густонаселенного уголка Москвы. В Зарядье царили теснота и бедность, напоминающая города Азии. Тут осели разные народы, образовавшие некий Интернационал.
Помянутая летописью Великая улица вела к речной пристани, церкви Николы Мокрого, названной так за близость к воде. Где названный летописцем Никола, где стрельницы и ворота? Не ищите, их больше нет и не будет никогда. В подземном переходе станции "Китай-город" видны остатки "врат Всесвядских", камни, раскопанные археологами. Сретенские, Троицкие, все другие древние ворота сломаны. Кому они мешали?
...Царевна Софья приказала кирпичные стены выбелить, чтобы они выглядели красивыми. После Петра крепость роль защитницы города утратила. В ХVIII веке начали ее ремонт, но не довели до конца. Чтобы не обременять себя расходами, московские власти собирались стены Китай-города разобрать, как это сделали со стенами Белого города, где на их месте протянулись бульвары. Помешал задуманному император Александр I, повелев "сохранить все древние строения в Москве в их первобытном виде". В ХIХ веке украсили башни шатрами, подражая Кремлю.
В руки большевиков Китай-город попал, насчитывая в своих стенах четыре монастыря. Самый древний из них, Богоявленский, появился раньше, чем первый монастырь в Кремле. Кроме них действовало 18 храмов, в их числе Василий Блаженный на Красной площади. К стенам и башням Китая и Кремля примыкало 10 часовен. Самой известной была часовня, где поклонялись чудотворной иконе Иверской Божьей Матери.
Как только весной 1918 года правительство Ленина въехало в Кремль, началась борьба с иконами и часовнями. "В те дни мне пришла в голову мысль избавиться от икон, торчавших на Кремлевских башнях и соборах и постоянно мозоливших глаза, решил, однако, спросить Владимира Ильича", - читаем в "Записках коменданта Кремля" Павла Малькова, бывшего матроса. И спросил вождя в тот самый майский день, когда с товарищами свалил Ильич крест в Кремле на месте гибели великого князя, убитого Иваном Каляевым. Что ответил Ленин, на вопрос коменданта?
- Правильно, совершенно правильно. Обязательно следует. Только не все: старинные, представляющие художественную или историческую ценность, надо, а остальные - убрать!
Убрали все до одной, висевшие над воротами. Закрыли все часовни. Потом все десять - уничтожили. За часовнями пришла пора церквей, стен и башен Китай-города. Сигнал дала статья "Китайгородскую стену надо снести!". То был приказ:
"Мешающему нормальной жизни столицы каменному наследию дикого средневековья, уродующему новое строительство из железобетона и стекла, новую архитектуру, не должно быть места в столице".
Начали с Ильинских ворот, самых близких к зданиям ЦК, МК и МГК партии. Ворота, как писали газеты, "мешают уличному движению, создают хвосты автомашин. Подвергают опасности пешеходов". Заботились, как всегда, о благе народа. Затем пали Варварские ворота. Реставраторов, протестовавших против вандализма, арестовали за "неправильную линию в области охраны памятников архитектуры Москвы". Полтора года сокрушали неприступные крепости. Спустя 400 лет после закладки стен и башен Петроком Малым, с ними расправились вандалы с партбилетами, посчитавшие себя героями, свершившими чуть ли не подвиг:
"То, о чем мечтали лучшие инженеры и архитекторы дореволюционной Москвы, при большевиках, при власти Советов, стало явью. Старая грязная стена волею пролетариев красной столицы сметена начисто и уступила место широкому блестящему проспекту".