В Манчестере и в большинстве подобных ему городов я знаю всех. Но мне кажется, что тут больше нужны люди, связанные со строительством железных дорог, проходящих через дальние пустоши Йоркшира, где им пришлось строить школы и церкви и устанавливать среди полного беспорядка упорядоченную систему, как, например, в Йоркшире, где уже несколько лет строят туннель. Или крупные фабриканты железных изделий - среди них есть несколько примечательных личностей, - которые действовали по собственной инициативе и с помощью своих рабочих сделали чудеса. Есть в отдаленных районах и другие фабриканты, которые в один прекрасный день поняли, что очутились среди массы рабочих, которых стремительный поток мчит к неминуемой гибели. Они преградили путь этому потоку, направили его в иное русло, выстроили сносные жилища, школы, сберегательные кассы, небольшие библиотеки. В моей памяти встает ряд таких примеров, когда я пишу эти строки, и я не сомневаюсь, что мы можем использовать опыт подобных начинаний, просто запросив о них...

268

Де СЭРЖА

Лондон, Тэвисток-хаус,

Тэвисток-сквер,

суббота, 8 мая 1852 г.

Дорогой Сэржа,

Ваше второе милое письмо было бы для меня настоящим укором, если бы я так часто не пытался ответить на первое (которое явилось одним из самых приятных рождественских воспоминаний) и так часто не терпел неудачи в этом начинании за всеми моими писаниями. Мне уже порою казалось, что Вы обладаете месмерическим видением того, что я писал Вам - в своей душе, невидимыми чернилами на незримой бумаге - почти каждый день моей жизни.

Не могу передать, как я был обрадован Вашим сообщением о нашем замечательном друге. Мы с Уотсонами говорили и о нем и о всех вас только на днях и я был несказанно рад получить все эти сведения. Слава богу, что он по-прежнему может оставаться самим собой. А это все, что ему нужно для того, чтобы оставаться одним из самых обаятельных людей в мире. Мне бы ничего так не хотелось, как вновь поспорить с ним хотя бы полчаса! Мы тут составили заговор (мы - это я и Уотсоны), махнуть в середине лета в Лозанну, оставить там наших дам на неделю, похитить Вас в горы и устраивать оттуда великолепные вылазки! Боюсь, что заговор этот под угрозой, в связи с выборными проектами Уотсона и еще другими помехами, о которых г-жа Уотсон туманно упомянула в письме позавчера. Но меня еще не покидает бледная тень надежды, и я не оставлю ее, пока могу держаться за эту последнюю ниточку. Сейчас я, как Вы можете себе представить, очень занят; но думаю, что все-таки смогу осуществить наш замысел, как-то сведя концы с концами. В следующую среду мы устраиваем торжественный совет в Бирмингеме. Моя любительская труппа выступает там в ратуше, и Уотсоны тоже приедут, чтобы посмотреть спектакль. Видит бог, как я хочу, чтобы и Вы с миссис Сэржа могли приехать! Это будет очаровательное зрелище; декорации выполнены очень изящно, костюмы богатые и красивые, освещение великолепное, и все в целом чудесная картина времен Георга II. Но я уклонился от рассказа о совещании, на котором решится (насколько я понял миссис Уотсон), должен ли наш замысел занять место в ряду свершившихся или несвершившихся деяний этого предприимчивого мира.

Моя жена уже поправилась после того, как наградила меня (я мог бы обойтись без этой награды) номером десять. Нашего предпоследнего ребенка мы назвали Дорой, в память о Копперфилде, но имя это оказалось злополучным, и малютка последовала за своей предшественницей в Страну теней.

Надеюсь, что "Холодный дом" в последних выпусках понравится Вам еще больше. Успех его необычен; весь престиж "Копперфилда" (а он был очень велик) распространился на него, и спрос на роман больше, чем на другие мои книги. Я очень увлечен ею. Только что закончил очередной, четвертый выпуск и предвкушаю много интересного в дальнейшем, для чего ныне закладывается основа.

Здесь все по-прежнему. В области политики - все взбудоражены всеобщими выборами, предстоящими между сенокосом и жатвой. Из новостей музыкальных чудесная итальянская опера в Ковентгардене и перепалка (о чем, как видно, Вы осведомлены лучше меня) между конкурирующими импресарио из-за немецкой певицы. Из новостей художественных - выставка, а на ней несколько (совсем немного) хороших картин. Недавно перед ее открытием я видел герцога Веллингтона на званом обеде. Вы не представляете, до чего он стар на вид (ему уже исполнилось 83 года) и с каким трудом он судорожно выталкивал из себя (как цепочку военных команд!) коротенькую речь. Роджерс * (на пять лет старше) из-за несчастного случая охромел и жизнь свою проводит в кресле, которое ставят в экипаж и извлекают оттуда, подкатывают к столу, втаскивают вместе с ним по лестнице, если он выбирается куда-нибудь (что бывает очень редко); надо думать, даже в постель Роджерса укладывают вместе с этим креслом. Во всем остальном он точно такой же. Довольно говорливый и довольно сварливый - рассказывает одни и те же истории одним и тем же людям, в тех же самых словах по двадцать раз в день, и устраивает небольшие званые обеды на четверых, во время которых приходит в ярость, если кто-нибудь не беседует с ним. Том Мур оставил для публикации очень любопытные дневники лорду Джону, который показал мне их недавно. Они чрезвычайно хороши как небольшие, непринужденно рассказанные картинки о людях его времени; я считаю их лучшими дневниками после Пеписа. Миссис Остин пишет биографию Сиднея Смита, которая, я уверен, получится очень интересной, - это был такой благородный ум, а она такая умная женщина.

Вот Вам, дорогой Сэржа, скучный перечень разных событий, но я не в силах оживить его. Я пишу эти строки и вижу, как мы с Вами, покуривая, под вечер прогуливаемся у отеля Мартиньи, а наши дамы играют и поют в гостиной, помните? Кстати о них, я видел леди Вирджинию Тайлор позавчера вечером - она выглядит просто старой, если Вы можете представить такое сверхъестественное превращение. Боюсь (точно не знаю, но подозреваю), что леди Мэри лишилась рассудка. Джорджина еще не вышла замуж (переходя к дамам) и пока что отнюдь не собирается. Она необычайно разборчива. Она посылает миссис Сэржа, всему Вашему семейству и Вам лично заверения в самой нежной любви. Миссис Диккенс от всей души присоединяется к ней. И я также. Передайте, пожалуйста, от всех нас самые нежные пожелания Холдимэнду. Прошу верить, дорогой Сэржа, что я с глубоким уважением остаюсь Вашим преданным другом.