У Володи был пристальный взгляд, тяжелый подбородок и заношенный пиджак, который он безбоязненно повесил на заборную рейку. Он служил доцентом и каким-то краем курировал иностранных студентов и аспирантов.
- Убери, убери,- засуетился Толик, когда доцент выставил последнюю бутылку.- А то придет кто-нибудь, потом не выгонишь. В запас, в запас! пояснил он Андрею, чтобы тот понял, что он не жадный, а просто расчетливый и знает жизнь.
Толик надел джинсы, тельняшку, чистую стройотрядовскую куртку и покрыл плешь козырькастой шапочкой с надписью Ноndа. Он сразу помолодел и стал походить на философа-демократа.
- Я тут цирлихов-манирлихов разводить не стану,- предупредил Толик.- У меня все по простому. А ля рюсс, так сказать.
Он вывалил в медный таз банку варенья, воткнул в липкую гору деревянную ложку, разложил на блюде ветчину, посыпал ее лепестками шиповника, принес эмалированные кружки для пепси, две вилки, рулон туалетной бумаги и трех мраморных слоников, один из которых тут же подарил князю.
- На память! На память! - давил Толик.- У Мотальского так принято. Ну, за Россию-матушку?
Мы встали, содвинули кружки, и Володя сказал Виват!
Князь вежливо улыбался. Ему было лет двадцать пять, и языком своих предков он владел достаточно свободно: Мой дьедушка имьел намьерение женьится, но случьился перьеворот, и он уехал в Париж. Спасьибо, спасьибо, мнье чуть-чуть...
- Э-э, нет, в России положено пить до дна! -- Толик стал подгнусавливать и произносить слова на французский манер, с ударением на последний слог.- Андррэ, твои папа и мама чем занимаются? Они есть живы? Иногда он вставлял в разговор несколько фраз по-французски, и князь одобрительно кивал: Да, так правильно. Толик гордо улыбался и тянулся к бутылке.- Ну, мать честная, за Россию!
Володя, степенно покуривая ядреный партагас, пытался рассказать компании, как он дважды пожимал руку Фиделю Кастро, но Толик перебивал его.
- На хрен нам твоя прокоммунистическая Куба - пьем за свободную Россию!
- Я нье могу столько пить,- умоляюще пожимал плечами Андрей. Его острый носик теплился румянцем.- Я буду сильно пияным...
- А-а-а! - Толик уличающе поднимал палец.- Хочешь приехать на родину и не напиться? Не получится! Родина так долго тебя ждала, а ты не хочешь ее уважить!
На наши подмигивания и откровенные призывы оставить Андрея в покое и нажимать на ветчину, Толик строптиво дергал плечом: Идите в баню, черти! Не мешайте говорить двум европейцам. Хулиганы! Вот какие у меня друзья хулиганы.
- Князь, ты посмотри, какие березы! - наседал Толик.- Это же русские березы! А, князь? В тебе ничего не шевелится?
Князь серьезно смотрел на березы за забором, соглашался, что березы хороши, а Толик неожиданно хлопал по спине доцента:
- Вот видишь, дура, какие у Мотальского березы? А ты все по Кубам разъезжаешь...
- Ну ты и забияка стал,-откашливался доцент,- Прямо...
- А почему я забияка? Потому, что вы все хулиганы и черти. Всех уволю!
Обещание Толика всех уволить означало только одно: он близок к состоянию, чтобы обходиться без собеседников. Собеседник обнаруживался в нем самом, и Толик вел с ним загадочные диспуты; потом они тихо засыпали. Я уже предвкушал, как мы спокойно посидим без Толика, но наш агрессор неожиданно обрел второе дыхание. Он принес берестяную кружку с олимпийскими кольцами и выцарапал на ней дарственную, как я понял, надпись.
- Да плюнь ты на эту Францию! - Держа кружку в руках, он принялся склонять Андрея к возврату на историческую родину. - Что там в ней может быть хорошего? Даже смешно. Я же вижу, ты тоскуешь по России. Оставайся у меня! Я тебе комнату дам, пропишу. Видишь, какая кружка? Настоящая береста! Оставайся, я тебе ее подарю. Ты не женат? Ну вот! Я тоже. Найдем тебе невесту. У нас тут знаешь, какие красавицы ходят? Что ты!.. А посмотри, какая у нас природа - сказка!
Андрей улыбался и говорил, что остаться он никак не может - у него другие планы на ближайшие пять лет. Большое спасибо.
Володя хихикал с поднесенной ко рту чашкой и стерег глазами размахая Толика, чтобы выпить в безопасности. Получалась какая-то ерунда. Предложить компании покинуть Толика - меня не поймут. Уложить его силком спать - не получится. Делать внушения - бесполезно. Я успокаивал себя мыслью, что все действительное - суще, а все сущее - действительно. Одним словом, не комплексовать. Все, что не делается - к лучшему.
Когда я вернулся из зеленой будочки, Толик наподнял берестяную кружку коньяком и понуждал князя выпить.
- А вот мы сейчас проверим, русский ты человек или не русский. Если русский, то обязан выпить за Россию. У нас так принято! И до дна!
- Он наполовину русский,- вяло заступался за князя доцент, пожевывая ветчину.- Отстань от человека.
- Пусть пьет половину. Тогда я подарю ему кружку!
Андрей помаргивал за стеклами очков крупными ресницами и пытался улыбаться: я, дескать, понимаю, что человек перебрал и не сержусь.
Разрядил обстановку Володя. Он единым махом выпил тестовый коньяк и швырнул кружку за забор. Было слышно, как она поскакала к ручью.
- Вот это по нашему! - завопил Толик и полез к Володе целоваться.- Вот за это люблю!
Мы затянули песню про Стеньку Разина и его княжну, но тут возник племянник Толика - Жора, пухловатый десятиклассник в такой же синей кепке, как у дядьки. Он поставил у сарая мопед и осторожно улыбнулся. Мопед - это хорошо, подумал я.
- Ну что, фарцовщик, бензин есть? - поинтересовался Толик.- Мотор в исправности? Смотри, а то уволю...
Не прошло и десяти минут, как Толик, а вслед за ним и мы уяснили цель визита племянника.
- Телеграмму Мирей Матье? Ха! Это мы мигом.- Толик отобрал у Жоры скрученную от волнения тетрадку, разложил ее на столе и поковырял авторучкой в ухе.- С чем поздравляешь? С днем рождения? Отлично! Пока все правильно... Здесь надо артикль. - Он стал чиркать по заготовленному тексту и быстро довел его до нечитаемого вида.- Щас-щас-щас. Дядя Толя все знает. Андрей, ну-ка посмотри. По-моему, все правильно...
- Дай-ка я сначала гляну.- Тетрадка оказалась у доцента.- А то напишете неизвестно что, красней потом за вас...
- Ты же испанист,- сказал Толик.- Ну, хулиган!
- Это неважно. Главное, смысл.
- Да, это неважно,- я стал отгонять слетевшихся на варенье ос, чтобы они не мешали нам думать.- Главное - это передать сердечность интонации, донести ее до читателя... - Мне стало казаться, что дай мне сейчас стопку бумаги и авторучку, и я одним махом напишу пронзительный рассказ или повесть.
- И собльюсти приньятый этикьет.- Андрей оторвал клок туалетной бумаги, вытер рот и поправил очки. Бумагу он зачем-то положил в карман.- Вы давно знаетье Мирьей Матье?
Жора сказал, что он-то Мирей Матье знает давно, а вот она, может, и не помнит его. В прошлом году после концерта Жора проник к ней за кулисы, где и вручил ей цветы...
- У тетки Доры в саду нарвал,- выдал племянника Толик.- Я знаю.
...а Мирей Матье дала Жоре свою визитку с фотографией и автографом. И поцеловала в щеку. Жора ее поцеловать не успел, - его отогнал милиционер. Жора показал нам визитку, размером с ресторанное меню.
- Это все ерунда.- Толик потянул измочаленную тетрадку к себе.Правильно князь говорит - главное, этикет. Наливайте пока. Сейчас все напишем.
- У меня уже нолито.- Володя зубами открыл бутылку пепси и выплюнул пробку.- Сейчас, ети ее мать, такое послание нафурычим, что весь Париж вздрогнет! Когда я надрался с Фиделем Кастро... Ладно, поехали. Пиши: Дорогая Мирей Митье! Так, мол, и так, пишет вам Жора, с которым вы целовались за кулисами... В Ленинграде...
- Этикет, дура! - взвыл Толик. Князь улыбался понимающей улыбкой. Это француз?,- тихо спросил меня Жора. Я сказал, что это хороший парень, а национальность не имеет значения. Вообще-то француз. Но русский. И взял у Жоры визитку. На обороте я разглядел мелкие цифирки факса и номер телефона.