Изменить стиль страницы

После ухода посыльного ушел, Чикара задумчиво выпил сакэ. Когда он заговорил, в его голосе была усталость, от которой он казался старше своих пятидесяти шести лет.

Он говорил так тихо, что Кагасуке пришлось наклониться, чтобы расслышать его слова.

— У меня предчувствие, — сказал князь Чикара, — что скоро мы разрешим все затруднения, связанные с этим злодеем.

ГЛАВА 55

В конце года по безлюдной главной улице Сарашины ехал верхом усталый человек, разыскивавший академию военного дела сэнсэя Тадамори Йоши. Чистый белый покров лежал на городе. Из тихих домов лениво поднимался к небу дым; никто не решался выйти наружу при таком холоде. Сугробы в два фута высотой издавали резкий хрустящий звук под копытами лошади. Было ясно. Нос всадника покраснел от порывов ледяного ветра.

Недалеко за городом он услышал, как поскрипывает на цепях вывеска академии, которую раскачивает ветер. Он остановил лошадь и посмотрел из-под заиндевелых бровей на каллиграфически выполненную надпись, извещавшую о том, что академия находится именно здесь. Он кивнул и повел лошадь в ворота.

— Мена зовут Хироми. — Незнакомец удобно расположился в конторе Йоши, жевал кусочки осьминога и запивал их горячим чаем. Постепенно синева исчезала с его лица, по мере того как он весь — и внутри и снаружи — обогревался.

Йоши несколько минут рассматривал этого незнакомца, явившегося с мороза и объявившего, что он приехал по поручению Айтаки. Небольшого роста, с умными глазами, выступающими вперед зубами и узким лицом, в котором угадывалось скрытое чувство юмора, он не производил впечатления хорошего воина, — но Йоши он понравился и внушил к себе доверие с первого взгляда.

— Итак, Хироми-сан, вы приехали сюда по морозу по опасной дороге, чтобы передать мне что-то от Айтаки.

Давайте говорить откровенно. Не церемоньтесь. Здесь не столица: мы не теряем времени на вежливые недомолвки — мы говорим прямо. Я когда-то обещал помочь Айтаке и думаю, что вы приехали, чтобы попросить помощи.

— Да, Йоши-сан, я действительно приехал по просьбе Айтака и действительно собираюсь просить вас о помощи. — Хироми сжал чашку так, что суставы пальцев побелели. Голос звучал печально. — Не для Айтаки. Для него уже поздно.

У Йоши замерло сердце. Что-то случилось, иначе почему бы чужой человек приехал, а не Айтака?

— Говорите скорее. Что с Айтакой?

— Три недели тому назад, — сказал Хироми, — Айтака ответил на оскорбление пощечиной другому члену Совета. Состоялся поединок. Айтака — безрассудный человек — погиб. Это все.

Йоши наклонился и схватил Хироми за плечо.

— Нет, не все, — сказал он. — Кто убил его?

— Это не играет роли. Это результат заговора, организованного Кийомори, чтобы изгнать из Совета сторонников Минамото. Айтака не первый.

Хироми поставил свою чашку. Его рука дрожала. На лице внезапно проступили и усталость от поездки, и горечь тяжелого известия, привезенного им.

— Для меня это играет очень большую роль. — Йоши не обращал внимания на состояние Хироми и требовал ответа. — Кто убил его? Чикара?

— Нет, не Чикара. Его брат Кагасуке.

— Кагасуке действует по указаниям Чикары. Я считаю, что виноват Чикара, хотя меня удивляет, что он поручает свои убийства другому.

— Чикара выше того, чтобы прямо расправляться со своими врагами. Два месяца тому назад он одержал большую победу при Ишибашияма в горах Xаконе. Это обстоятельство да еще плюс то, что он уничтожил принца Мочихито, — вот и все победы клана Тайра за этот год. Звезда Чикары высоко поднялась на небесах клана Тайра. Он единственный среди Тайра, способный на роль предводителя, и многие считают, что у него больше всего шансов сменить Кийомори. Чикара как верховный правитель — это было бы бедствием для Японии. Благодарение Будде, маловероятно, что он будет преемником. Но возможно. Кийомори безнадежно болен. Зная, что он скоро умрет, он поставил своего сына Мунемори во главе Совета и назначил Чикару министром Левой стороны с указанием избавить двор от сторонников Минамото в Совете. У него два намерения: закрепить своего сына Мунемори в Совете и поссорить Чикару с императором-отшельником. Пока с Мунемори у него успеха кет: Мунемори — неумелый, глупый человек, и его никогда не признают в аристократической среде. Частично удается план нейтрализовать Чикару. Чикара — национальный герой. Он и Кагасуке всегда устраивают так, чтобы на поединок вызывали их и не они являлись бы зачинщиками. Го-Ширакава сердится на сопротивление его указу о разрешении сторонникам Минамото участвовать в Совете; но он не может запретить самураям защищать свою честь. Однако… он уважает Чикару и предпочел бы его Мунемори.

Слушая, Йоши время от времени кивал головой. Теперь он знал, как ему следует поступить. Когда Хироми закончил свой рассказ, Йоши сказал:

— Я много думал о том, что предлагал мне Айтака. Я не самурай в обычном смысле, безжалостный и бесчувственный. Я учитель фехтования, и я руководствуюсь более высокими правилами нравственности. До сегодняшнего дня я считал безнравственным использовать мое умение, чтобы убивать политических противников, не знающих о моей профессии. Гибель Айтаки все меняет; я понимаю, что надо остановить Чикару. Если бы я имел возможность остановить Чикару и не сделал этого, я не восстановил бы честь Айтаки.

Я займу место Айтаки в Совете и сделаю все, что от меня зависит, чтобы отомстить за его смерть, Айтака погиб не напрасно. Тадамори Йоши или Тайра-но-Чикара… один из нас умрет.

Когда Хироми понял, что Йоши собирается принять назначение в Совет, его лицо, лицо ученого, осветилось широкой улыбкой.

— Я от имени всех нас приветствую вас в Совете. Айтака подготовил вам место в своем доме. Здание приведено в порядок, и вам будет там удобно.

— Спасибо, Хироми.

— Вам не за что благодарить меня. Умирая, Айтака сказал, что вы придете только после его смерти. Он легко встретил смерть, зная, что она поможет достижению его цели. Он был уверен, что ваши дарования помогут изменить течение событий и спасти оставшихся в Совете сторонников Минамото.

— А другие члены Совета знают, чем я занимаюсь?

— Нет! Мы объявим, что вы представитель от Окитсу, а там пусть уж они сами выясняют ваше прошлое.

— Я не буду вызывать их, — предупредил Йоши.

— Это и не будет нужно. Они сами постараются вас оскорбить. Чикара и Кийомори в бешенстве от того, что погибших советников заменяют. Они стремятся запугать нас, так чтобы ни один сторонник Минамото не решился войти в Совет. Сегодня я буду молиться Будде о вечном покое и мире для души Айтаки. Какое же это дикое, развращенное время, когда добрый и благородный человек погибает так бессмысленно. И все-таки, по-своему, Айтака сделал много ради того, чтобы настали перемены, а они обязательно придут, благодарение Амиде, — сказал Хироми.

В последний день последнего месяца 1180 года в Министерстве внутренних дел в Киото шли приготовления для участия в особой Церемонии Изгнания. Один из императорских служащих примерял красную блузу и золотую маску, которую ему предстояло надеть в этот вечер, когда он будет изображать Преследователя Дьявола и пройдет по дворцу, пуская стрелы в небо, звеня тетивой лука и хлопал по щиту, чтобы изгнать злых духов старого года. В частных домах во всей столице также собирались исполнить подобные обряды.

За несколько сот миль от столицы два всадника, закутанные до неузнаваемости в тяжелые платья и капюшоны, отправились через снежные поле Сарашины на юг. Их не интересовали церемонии, происходившие в городе, куда они направлялись. Они ехали мерным шагом — два пятнышка на огромной равнине, сплошь покрытой снегом.

В южной части неба сияло солнце — Аматерасу была далеко от своего народа. Вокруг было тихо, пусто, не было ничего, что оживляло бы ландшафт. Если бы наступил конец света — как предсказывали многие в столице, — это произошло бы именно в такой день.