Она выровняла своего коня грудь с грудью с конем Йоши и прервала раздумья любимого стихами:

Йоши не смог оценить стихотворение по достоинству: ей пришлось надрываться от крика, как простой рыбачке. И даже этот крик он вряд ли расслышал: с самого их отъезда что-то его отвлекало.

Йоши взглянул на Нами, словно не понимая, кто перед ним.

– Знаешь, я предчувствую беду. Сегодня ночью я видел во сне, что мы встретимся с какой-то злой силой на этом участке пути.

Нами его слова ошеломили: поездка проходила так удачно. За пять дней они не встретили на дороге ни одного путешественника. Люди в гостиницах и на почтовых станциях или помогали им, или не обращали на них внимания. Но сон! Духи зла имеют власть над снами, это знают все. Сном нельзя пренебрегать.

– Сколько нам еще ехать? – крикнула она.

– Не много. Мы движемся хорошо. Прямо перед нами лагуна Хамана, а дальше Хикума. Мы переночуем и отдохнем возле переправы через реку Тентю.

Глава 22

– Сегодня мы ночуем на почтовой станции Хикума, – объявил Кисо.

Молчаливый Имаи выразил согласие едва заметным кивком, но Томое нахмурилась. Солнечный свет падал на ее лицо, смягчал его резкие черты, делая их более женственными. В ответ на кивок брата она пожала плечами, словно не соглашаясь с намерением Кисо. Имаи сделал вид, что не заметил ее жеста.

Кони медленно спускались по каменистой дороге. Сзади военачальников ехали Тедзука, Дзиро и Таро – помощники Кисо, а за ними, растянувшись вдоль дороги метров на пятьдесят, следовали двадцать солдат из войска Кисо на крепких горных пони.

Ритмичные тяжелые удары копыт, звон и бренчание оружия, стрекот насекомых, щебет птиц, писк мелких зверьков сливались в общий шум в густом воздухе позднего дня. Вдали визгливо вскрикнула среди деревьев дикая обезьяна, предупреждая сородичей об опасности. Комары тучами носились над головами всадников, гудели у каждого над ухом. То и дело кто-нибудь из отряда беспричинно смеялся, охваченный тем нервным весельем, которое возникает перед боем.

Томое прихлопнула комара. С того момента, как Кисо объявил свое решение, всадники проехали около километра и у нее было время сдержать гнев.

Томое всегда помнила: чтобы воины принимали ее как ровню, она должна быть храбрее и выносливее любого мужчины. Она не имела права проявлять ни малейшего признака слабости.

Томое кашлянула, чтобы прочистить горло, и сказала неодобрительно:

– Кисо, после дождей, что шли на прошлой неделе, гостиницы уж точно полны. Все путники с дороги Токайдо скопились в Хикуме: вода в Тентю не спадет еще по крайней мере сутки.

– А нам какое дело до этого?

– Такое, что нам трудно будет найти ночлег. Нас двадцать пять человек, и нам понадобится целая гостиница. Не похоже, что мы сейчас отыщем такую, которая будет совсем пуста. Почему бы нам не заночевать в горах, а в Хикуму спуститься утром?

– Нет! Моим людям нужно развлечься, а я мечтаю удобно устроиться на ночь. Не бойся, мы найдем комнаты, – Кисо говорил отрывисто, в голосе начинало чувствоваться нетерпение.

Томое узнала знакомый гон. Кисло был не только смел и умен, но еще и очень упрям. Он закусил удила, и теперь любые доводы только заставят его тверже стоять на своем.

Томое рассердилась. Кисо говорил с ней так, словно ее мнение ничего не значит, осрамил ее перед братом и – она оглянулась назад – перед Тедзукой, Дзиро и Таро. Томое поджала губы и уставилась на дорогу.

Отряд находился в пути уже два дня, из них один – под проливным дождем. Томое признавала доводы Кисо – воинам надо развлечься, чтобы забыть о трудностях пути: о мокрой одежде, не сохнущей под доспехами, о поте и зуде в теле, о комарах и слепнях, одинаково мучивших людей и лошадей.

Да, Томое понимала, почему Кисо настаивал на ночлеге в Хикуме. Но ее оскорбили его замашки. Влететь на конях в город среди ночи, вышвырнуть из постелей нескольких богомольцев – это забава для грубых горцев, но не для Томое. Разбойничать в гостиницах Хикумы, как обычные разбойники, значило своими руками рубить под собой сук. Задача отряда – искать золото и оружие, а не ссориться с жителями Хикумы. Хикума, главный город округа Хамамацу, передовой пост имперских властей. Его охраняют солдаты. Не то чтобы Томое их боялась: они трусливы. Просто она хотела сделать дело без суеты и шума и вернуться домой.

– Остался час, – буркнул Имаи, сохраняя бесстрастное выражение лица. Он видел, что сестра сердита. Она была вспыльчива и после двух дней скачки едва сдерживалась. Томое гневно поглядывала на Кисо, но тот делал вид, что не замечает этого. Имаи попытался успокоить сестру и повторил более мягким тоном:

– Всего час, не больше.

– Брат, я говорю не о времени. Я считаю, что глупо беспокоить людей, когда от этого нет никакого проку, – объяснила Томое сквозь стиснутые зубы.

– Никакого проку, кроме того, что наши люди снимут напряжение. Почему ты так волнуешься? Нам нечего бояться охраны поста: во-первых, нас больше, во-вторых, они не станут сражаться. Это чиновники с юга, они хотят одного: жить в уюте и обирать богомольцев.

Кисо повернулся к брату и сестре.

– О чем вы там шепчетесь?

– Ни о чем особенно, Кисо, – торопливо ответил Имаи. – У Томое дурные предчувствия.

– Она рассуждает как жирная придворная дама из Киото. В следующий раз Томое заявит, что видела дурной сон, – Кисо рассмеялся, словно сказал нечто забавное.

Когда военачальник заметил, что смеется один, его узкое лицо, на котором резко выделялись нос и скулы, приняло гневное выражение, брови сдвинулись. Он повернулся к Томое и произнес угрожающим тоном:

– Ты мне надоедаешь. Может, нам отобрать у тебя мечи и бросить одну на дороге?

Гнев Томое прорвался.

– Не смей мне грубить, негодяй! – рявкнула она. – Я этого не потерплю. Вынь меч или извинись, – и она взялась за рукоять своего меча.

Томое любила Кисо с детства и продолжала любить теперь, но была готова умереть от его руки, защищая свою честь. Его выходки угрожали ее авторитету. Кто из мужчин будет слушаться Томое, если увидит, что Кисо обращается с ней как с глупой бабой?

Она плотно сидела в седле, сжимая оружие и коленями удерживая коня на месте. Томое не была серьезным противником для Кисо, но если придется драться, она покажет, на что способна. И женщина вызывающе смотрела на оскорбителя, не отводя глаз.

Одна секунда, другая, ., прошла целая минута. Солдаты сгрудились вокруг повздоривших командиров. Не такая уж редкость – подобные стычки. Случается, один самурай вызывает на поединок другого из-за пустяка и бьется с ним насмерть. Но тут…

Лицо Кисо побледнело, глаза превратились в черные колодцы, не отражающие света. Он тоже пронизывал Томое взглядом, его зрачки расширялись. Даже цикады и древесные лягушки замолкли, прикусив языки.

Наконец Кисло запрокинул голову и оглушительно рассмеялся:

– Где во всех десяти провинциях найдешь другую такую женщину? Клянусь Буддой, я люблю ее.

Солдаты тоже рассмеялись, но сдержанно, и стали шутливо поддерживать предводителей. Их грубые шутки были разрядкой после тревоги, вызванной стычкой Кисо и Томое. Томое была популярна у солдат, они ценили ее воинские способности.

Имаи объехал по кругу веселившийся отряд.

– Хватит, – сказал он. – Мы зря тратим драгоценное время. Едем в Хикуму.

Деревья вокруг дороги росли так густо, что низкое солнце почти скрывалось в их листве. Небо потемнело, и холодный ветер всколыхнул ветви.

Кисо взглянул на клочок неба, который угадывался между деревьями, и повернулся к отряду.

– Скоро снова польет дождь. До Хикумы меньше часа пути. Кому сегодня хочется ночевать в поле?