- Хм, - отвечала Виола, - а почему вы думаете, что я пойду по вашему направлению, вами избранному? Это направление выбрала я, и буду идти туда и с кем захочу. И захочу я, а не кто-то. Мне невозможно навязать не желаемое. Захочу - буду с вами, а не захочу - не буду!- Ошарашив и так смущенного Влада этим своим выпадом, совсем не ожидавшего такого разговора, его, привыкшего всегда получать желаемое, не умеющего просить, а умеющего брать всё, что он считал ему полезным и нужным, его, такого собой любимого.
Виола достала из сумочки длинную коричневую сигаретку, Влад опять замешкался, и не успел подставить ей свою горящую зажигалку, она же прикурила от своей изящной перламутровой зажигалочки, в виде раковины, глубоко затянулась и небрежно бросила эту вещицу в сумочку.
- Вам не кажется, что молчание несколько затягивается? А? - И Виола посмотрела в глаза Влада, увязнувшие взглядом в её оголённом, стройном бедре.
- Да, да, конечно, вы правы. Но вы этому причиной, Виола. У меня просто деревенеет язык, стоит мне начать что-то попытаться говорить вам, и слова на ум приходят какие-то глупые. Со мной так не было никогда.
- Ну, да, конечно, скажите ещё, что мечтали обо мне всю свою сознательную жизнь, видели меня во сне, я женщина вашей мечты... И прочую дребедень, которую любят говорить все ваши братья по полу. Хоть бы в чём-то, кто-то был оригинален, всё у вас и про вас известно. Сейчас позовёте меня к себе в гости на рюмочку кофе, или завезёте по дороге выпить шампанского куда-нибудь. Ведь так?
- Нет, не так. - Влад, пытаясь еще раз подавить смущение перед этой агрессивной красотой, снова прокашлялся, закурил сам, прикурив от звонко щелкнувшей zippo, засунул зажигалку в нагрудной карман пиджака, привычными движениями курильщика подавляя своё непонятное, затянувшееся смущение.
- Мы поедем за сменой одежды в ближайший, а впрочем, почему в ближайший? - В самый лучший магазин готового платья. Что вы предпочитаете Карден, Версачче... Или может, что-то экзотическое - Том Клайм, например?
- Вот это уже лучше, это уже кое-что, именно кое.., а не что-то! Поехали! - И Виола, забросив свои прелестные ножки на переднюю панель автомобиля, выпустила колечко дыма из нежно-пухлых перламутровых губ в ветровое стекло, и длинным пальчиком, увенчанным сиреневым ноготком ткнула им по направлению уходящей в бесконечность улицы, освещённой яркими вечерними огнями рекламы, фонарей, витрин. Она выбрала направление, а он двинулся в этом, неизвестном, но также выбранном вслед за ней. И этот её ноготок, как маяк среди бушующего моря желания, сиренево светился впереди ожидаемого его берега наслаждения. Обещанного, намекаемого, но возможно, так никогда и недостижимо-неосуществлённого...
Женские прогулки по магазинам... Пережившим это сопровождающим мужчинам можно посочувствовать той солидарной жалостью мужского пола. Эти бесконечные примерки, разговоры с продавцами, прилавки, кабинки для переодевания, зеркала, и женское "кривляние" перед ними, выбор среди вороха платьев, кофточек, костюмов, туфель... Это что-то!
Всё-таки Виола выбрала нужное, понравившееся и конечно безумно дорогое. Владу пришлось заплатить, потому, что он уже заглотил её "крючок", который она так мастерски забросила своим замечанием и поведением. И теперь он послушно шёл вслед за её женскими прихотями, разжигая в себе желание: обладать ею.
Женская суть - подороже себя отдать, мужская - подешевле приобрести. Эти вечные противоречия одного и другого... Но одно без другого не случается. Порознь, другое, всё равно желающее, в конце концов, объединиться, а это -своеобразные правила игры, которые требуют своего соблюдения и следования им, этим правилам.
Случись это чуть раньше, например в той же машине, тогда Влад бы был хозяином положения, смог бы поразить напором, удивить, но... Но с ней он так не смог, не посмел, сделав свой выбор по такой тропе, его уже вело это, другое... Как часто, мы делаем не тот, не такой выбор!? И какой он другой? А было бы лучше? По-другому, но не обязательно лучше.
Виола была капризна, своенравна, избалована мужским вниманием, даже стервозна. И вот капитал Влада вдруг стал постепенно таять. Капризы Виолы требовали расходов. На зарабатывание денег у Влада всё меньше и меньше было времени, да и просто желания их зарабатывать не было. Виола оказалась настоящей нимфоманкой, её всегда хотелось, всегда было мало.
Внезапно заявляясь в офис к Владу, она гибкой, кошачьей, завлекающей походкой вползала в его кабинет, схватив за галстук, тянула к себе, обхватывала своими пухлыми чувствительными губами его, пытающийся возражать рот, словно всасывала в себя его энергию, потом быстро запрыгивала на его колени и словно наездница на скакуне, подпрыгивала до полного изнеможения сил, но не своих, а его. Получив свою очередную порцию от Влада, сползала с него, и растопыренным пальчиком, остро надавливая на его затылок, просила немножечко денег для себя, для очередной покупки какой-нибудь модной, но нужной ей обязательно сегодня тряпки.
И он давал, давал с покорностью и так не похожим на него смирением. Сам себе при этом удивляясь, но... Но не имея сил для прекращения всего этого. Она прочно вошла в его жизнь, в его душу, в его тело. Он испытывал настоящую абстиненцию наркомана, просто болезненную физическую зависимость от Виолы, от её запаха, вкуса её губ и плоти. Ему повсюду мерещился запах её духов, в каждой женщине он обнаруживал её неповторимые черты, в звуках мира он слышал её мелодичный голос. Она стала для него всем: воздухом, пищей, водой, жизнью... Неудивительно, что он с радостью предоставлял ей всё, что она просила.
Кроме тряпок, страстью Виолы была игра в рулетку. Недополучая острых ощущений в жизни, она искала их в игре. Это невозможно объяснить тому, кто не страдает этой страстью. Впрочем, у каждого есть свой "бзик" на разное. Кто-то снедаем страстью к женщине, кто-то к еде, кто-то к выпивке... Все мы в той или иной степени подвержены разным порокам. Но на то и люди, чтобы грешить, а потом каяться. Главное - понять эту свою неправильность, попытаться исправить, преодолеть себя. И в этом преодолении познать и себя и окружающий мир, обрести в нём свое место, встать в свою ячейку "миромозаики".
Виола пристрастила к игре и Влада. Вначале он просто сопровождал её в "налётах" на казино, смотрел на её игру, любовался настоящим огнём страсти, загорающимся в её глазах, когда колесо рулетки кружилось, шуршал шарик, и она, крепко впивалась своими острыми ноготками в его руку в ожидании удачи. Он ревновал её к этому бездушному куску металла. Даже в самые интимные моменты их любви, она, несмотря на её стоны, и клокочущее дыхание, никогда ТАК не смотрела на него. С ним у неё в глазах никогда не загорались ТАКИЕ огни страсти.
Поэтому он уходил от стола с рулеткой, уходил вначале просто в бар, а потом уже стал присаживаться за столы с картами, и там просиживал подолгу. Иногда выигрывал, но казино - это место, где выигрывает всегда оно, несмотря на рассказываемые большей частью небылицы о сказочных выигрышах. Конечно, бывает, везёт кому-то, и везёт по-крупному, но это всё так редко и мало повторяемо, впрочем, как и всё необычное. Но слава о таких выигрышах и поддерживает славу казино и всех подобных заведений, поэтому туда и стремится за чудом любой.
Несмотря на прагматизм большинства людей, мы все так или иначе верим и ждём чуда, не понимая, что сама жизнь и есть это самое чудо, но мы прожигаем свои миги, минуты, часы и годы, прожигаем... А нужно остановиться, задуматься, посмотреть на пролетающие мгновенья, задержать их. Каждый миг неповторим...
Как и должно было случиться, Виола вместе с тающим состоянием Влада, теряла и интерес к нему. Чем меньше денег оставалось на его счету, тем реже и реже она появлялась у него. В офис она больше вообще не появлялась, впрочем, офис ему пришлось освободить, закончился срок аренды помещения, а здание, в котором он находился, было престижным и дорогим, денег же на содержание такого офиса уже не было. Дело его захирело, больше никто не хотел иметь с ним совместных дел. От неудачников стараются все держаться подальше. Вчера ещё тебе улыбались, тянули руки, готовы были дать тебе кредит, а сегодня уже всё. Все сторонятся, отворачивают глаза, не замечают, не дают...