Передо мною пожелтевшая от времени выписка из метрической книги за 1885 год, выданная причтом святотроицкой церкви села Кандабулаки Самарской епархии и уезда. Имя родившейся - Анна, родители - жители села Спасского, крестьянин Герасим Иванович Журавлев и его законная жена Зиновья Платоновна Журавлева, православные. Таинство крещения совершал священник Александр Алякринский. Это метрика моей матери.
Отец родился в крестьянской семье Дубининых в 1873 году. В 1894 году он был взят во флот и на далеком от Спасского Тихом океане начал свою нелегкую морскую службу, сначала в Порт-Артуре, затем во Владивостоке. Тяжела была матросская доля в российском императорском флоте, однако, несмотря на это, отец полюбил море и все то новое, что нахлынуло на него в те годы. Он серьезно увлекся электротехникой и минным делом, научился грамоте и остался на сверхсрочную службу.
Не раз он приезжал на побывку в родное село, где подрастала беленькая, миленькая девочка Аннушка Журавлева. В 1900 году, когда Анне Журавлевой еще не было полных 16 лет, состоялось их бракосочетание. А после свадьбы Петр Дубинин увез свою молодую жену, неграмотную и еще не выезжавшую за пределы своей волости, во Владивосток. Потом они переехали в город Грозный. Появились дети. Сначала родился сын Алексей, затем дочери Мария и Екатерина.
Во время русско-японской войны отец был награжден георгиевским крестом и произведен в кондукторы. Это было началом его продвижения во флотских рангах. В 1906 году в чине кондуктора, как специалиста по минному делу, его перевели в Кронштадт. В этом замечательном морском городе я и родился в 1907 году. В Кронштадте мать родила еще двоих детей - Ольгу и Павла.
Надо отдать должное незаурядной личности моего отца. Попав во флот отсталым парнем из глухого села, он жадно впитывал знания. Самоучкой овладел грамотой, основами математики и физики и стал руководителем группы флотских минеров. Вместе с ними он выходил в море, переживая события их сложной и опасной профессии. Затем отец был преподавателем минного дела в учебном минном отряде Балтфлота, который базировался в Кронштадте и проводил маневры в Финляндии. На этом поприще заслужил он погоны поручика, а затем, в конце войны 1914-1918 годов, - штабс-капитана.
Отец запомнился мне как добрый друг ребят. Он много возился с нами, меня научил плавать, когда мне было лет пять. Запомнилось несколько ярких эпизодов того времени, среди них - мой выстрел в самого себя. Это было в Финляндии, на острове Тейкарсари. Здесь на рейде стояли корабли учебного минного отряда, а на острове летом жили семьи моряков. Каким-то образом у меня оказался малокалиберный пистолет "Монте-Кристо". Собралась толпа мальчишек и девчонок, и мы отправились на берег залива. Здесь, встав на валун, я хотел выстрелить по стоящему вдалеке миноносцу. Было мне шесть лет, и сил не хватило взвести курок, он сорвался, раздался выстрел, и пулька вонзилась в бедро у самого живота. Потекла кровь, я завертелся волчком и заорал. Долго не заживала рана, а кусочек свинца у самой бедренной кости ношу до сих пор.Другой эпизод связан с моим другом Пашкой Бурцевым. Эта дружба принесла мне неприятность. Однажды у Пашки появились деньги. Он купил много конфет, угощал меня, и весь вечер мы провели в кинематографе. Оказалось, что он стащил деньги у своей матери. Когда я пришел домой, его мать была уже у нас, искала Пашку, и все рассказала. Отец жестоко выпорол меня широким флотским ремнем. Я очень обиделся. Но обида скоро прошла. Я знал, что отец любил меня. Его радовали мои первые успехи в школе.
В эти же годы начал я увлекаться рыбной ловлей. В стае мальчишек от 6 до 15 лет ловили мы ершей на кронштадтских причалах. Однажды один такой удалой рыбак, забрасывая свою леску, попал крючком мне в глаз. Крючок вонзился в бровь и насквозь пробил ее. Когда меня привели домой, мать обмерла, увидев мой глаз, залитый кровью, с торчащим крючком. Она взяла щипцы-кусачки, откусила петлю крючка и вытащила его из кровоточащей брови. К счастью, глаз мой был цел и невредим.
Кронштадт - это прекрасный русский город, в котором каждый камень говорит о великой истории. В 1704-1720 годах были построены его крепости. Как замком, он закрыл с моря все подходы к Петрограду - столице России. Прошло много лет, но я и теперь ношу в себе очарование Петровского парка, Якорной площади со стоящим на ней памятником знаменитому адмиралу С. О. Макарову, его причалов, маяков, прозрачной светлой воды Балтийского моря с опускающимся в него оранжевым солнцем. Бирюзовые купола его Морского собора видны далеко в море, они первые встречают моряков, плывущих в Кронштадт, и последние прощаются с ними, когда моряки уходят в море.
Со своей флотской командой отец жил общей жизнью. Его постоянная забота о подчиненных, чуткое, товарищеское отношение к матросам заслужили ему любовь и большую популярность. Когда грянул революционный шторм в матросском Кронштадте, много надменных и жестоких офицерских голов скатилось на кораблях и улицах бушующего города. В эти же дни матросы проявили доверие и дружбу к моему отцу.
1 марта 1917 года отец по требованию команды был назначен начальником учебно-минного отряда. После Великой Октябрьской социалистической революции он занимал высокий пост, и его называли красным адмиралом. Осенью 1918 года отец погиб.
8 февраля 1919 года штаб Балтийского флота обратился в Комиссариат социального обеспечения со следующим письмом за № 458:
"Препровождая прошение гражданки Анны Дубининой и удостоверение о действительной пропаже без вести ее мужа военного моряка Петра Дубинина, Интендантский отдел штаба флота просит о назначении пенсии согласно Декретов Совета Народных Комиссаров, опубликованных Извес. Всерос. Центральн. Исполкома от 28 января за № 19/571, от 15 октября 1918 года № 224 и от 18 августа 1918 г. № 168.
Помощник Главного интенданта флота подпись Комиссар подпись Старший делопроизводитель подпись".
Комиссариат социального обеспечения предоставил пенсию нашей семье в размере 3 тысяч рублей в месяц. Но в это время мы находились уже далеко от Кронштадта.
Весною 1918 года, за несколько месяцев до гибели отца, мать с четырьмя детьми - Алексеем, Марией, Павлом и мною (Екатерина и Ольга умерли) - выехала в родное село Спасское, Труден был путь. В нашей стране начиналась иностранная военная интервенция и гражданская война. Спровоцированный империалистами корпус чехословаков захватил Поволжье.
Наша первая остановка была в Петрограде. Здесь на причале произошел сильный взрыв. С пристани пришлось бежать, она мгновенно была охвачена пожаром, над головой летели балки и куски железа. До Рыбинска ехали поездом. Затем пароход довез нас до Ставрополя, а дальше не пошел ввиду близости фронта - чехословаки развивали наступление от Самары.
Это была излучина Волги, знаменитое место, где в 1955 году встала громада плотины электростанции имени В. И. Ленина, а перед нею разлилось Куйбышевское море. На правом берегу в Жигулях вырос в наши дни огромный автомобильный завод в городе Тольятти. В последние годы в своих поездках на Урал-реку несколько раз я проезжал по этой гигантской плотине, сидя за рулем автомобиля, и ни с чем не сравнимый пейзаж новой России всегда глубоко потрясал меня.
А в те далекие тревожные времена пусто было на прекрасной излучине Волги. На той стороне молчали курчавые зеленые шапки Жигулевских гор, на нашей пристани стояли и словно бы ждали чего-то одинокая баржа и несколько лодок. Я, конечно, немедленно занялся своим любимым делом рыбалкой. Хорошо тогда на струе клевали крупные чебаки. Как-то, стараясь быть поближе к рыбе, я прыгнул с высокой баржи в привязанную к ней лодку и ногой угодил на гвоздь, который насквозь прошел через большой палец. Я поддел пальцами обеих рук свою ногу и сорвал ее с гвоздя. В первый миг вверх фонтаном ударила струя крови. Меня отнесли в домик на пристани, положили на стол, и мать туго завязала мою ногу. Много дней я потом ковылял, оберегая свой раненый палец.