Искать надо не форму хозяйствования, не форму собственности на землю (здесь предложение к продаже в нашей области в 100 раз превышает спрос), искать надо человека, хозяина.
В начале 80-х годов в очерке "За дровами" писал я про свои же края: "Поселились тут люди издавна, веками жили и кормились и кормили других. Прошлой весной несчастные коровки ели прелую солому. Падеж. Удои по полтора литра "на круг". Весь район в течение 5 лет не выполнял планы по продуктивности скота и птицы... с каждым годом все более желтых от сурепки полей... и пегих, седых от осота... бурьян и бурьян... Падеж скота стал явлением обычным... Как ни горько, надо признавать: на земле теперь работает не хозяин... Хозяина мы вывели. Это был путь долгий и с кровью. Десятилетиями убивался в крестьянине хозяин. Теперь же, не закрывая глаз, надо признать: крестьянин-хозяин на земле кончился".
Повторю это и сейчас с великой горечью. И если прежде от таких выводов шарахались, отказывались печатать, а уже набранное снимала цензура (из сборника "Холюшино подворье" - "Советский писатель", 1984 год), то сейчас это понимают многие.
Крик души нашего губернатора Максюты:
- Хватит выбирать руководителей. Их надо ковать, обучать, назначать и снимать.
"Назначать и снимать" - это мы проходили. А вот "ковать" - посложней задача. Снова - Максюта: "Надо сделать так, чтобы в звене, в бригаде, хозяйстве, районе всем заправлял настоящий хозяин".
К этим словам можно лишь добавить: и в области, и в государстве.
Керсанов, глава Алексеевского района, зачинатель "деприватизации", объясняет, что колхозную собственность под свою государственную руку он забирает потому, что "преобразование бывших совхозов и колхозов в акционерные общества не изменило психологию тружеников полей". Он намечает "развернуть в нашем районе в течение двух лет экономический всеобуч. Цель: воспитывать в каждом труженике сельского хозяйства чувство хозяина, который относился бы бережно к собственности не только на личном подворье, но и на производстве". А потом, когда "вырастим, по крайней мере из большинства, настоящих хозяев, тогда можно вести речь о приватизации". Но процесс этот не так прост, "как кажется на первый взгляд", добавляет он.
В свое время колхозников учили парткомы, профкомы, комсомольские комитеты. Учеба шла непрерывная: экономическая, политическая, идеологическая. Каких только "кружков", "университетов", "курсов" и прочего не создавали. И все же... Помню, в прославленном "Волго-Доне", где все было: зарплаты, премии, лечение, отдых, поощрения, награды, в ту "золотую" пору одна из лучших доярок не хотела прятать "бидончик" молока, который каждая из ее товарок ежедневно тихонько уносила домой. Все прячут хотя бы для вида, "так положено", а она несет в открытую и заявляет: "Имею право". С ней бились долго: уговаривали, стращали, "обсуждали". А она свое: "Имею право". Там же, на собрании, в ту же далекую пору прозвучало откровенное: "Воровал и буду воровать".
А ведь "учили" полсотни лет. Тем более в "Волго-Доне".
Нынче там тащат, везут не трехлитровыми "бидончиками", а флягами по 200, по 300 литров. Даже у телят отбирают. "Нехай..." Нехай дохнут. "Имею право, я в колхозе сгорбатилась".
И киньте в таких людей камень - поднимется ли рука? Они ведь и вправду сгорбатились и продолжают горбатиться, не получая зарплаты. А жить как прикажете, чем детей кормить?
Тем более что только слепой да глухой не знает, как и кто разворовывает наше государство. Об этом с утра до ночи твердят газеты, радио, телевидение, называя и показывая людей отнюдь не "горбатых", а лоснящихся от сытости, абсолютно бесстыжих, но по-прежнему алчущих, с горящими глазами и цепкими руками. Их называют, показывают, но вовсе не корят, а именуют "героями дня". Вот оно - самое действенное сегодняшнее "воспитание". Наш главный "герой дня" еще недавно негодовал, боролся с привилегиями. Теперь на глазах страны утопает в роскоши.
...Наш бывший губернатор поначалу твердил на каждом совещании, возмущаясь банкирами: "Придумали какую-то маржу, провели платеж, забрали 3 - 4 процента. За что? Что за наглость!" Твердил-твердил, а потом вдруг перестал. "Чего это он про маржу молчит?" - интересуюсь. "Дочь стала банкиром, возглавила", объяснили мне. Маржа из наглости, видимо, перешла в благость.
И все это не стесняясь, в открытую, на каждом шагу. Начальники над селом возводят за домом дом, все выше, все шире.
Из писем: "Мы, рабочие, годами не получаем зарплату, а директор совхоза, не получая зарплату, построил два дома, купил новую "Ниву"".
"Управляющий построил 2 огромных дома, имеет 3 машины".
"...построил дом, купил две машины дочерям и еще строит дом".
Такой вот у нас "экономический всеобуч" снизу доверху.
Так что планы Керсанова воспитать "настоящих хозяев на производстве... в течение двух лет" - утопия. Думаю, что и сам он мыслит несколько по-другому.
Помнится, что когда "на заре приватизации" он стал хозяином районной сети бытового обслуживания населения, то сразу же закрыл все пошивочные мастерские, уволив людей. Потому что - убыточно.
Нынешние действия Керсанова энергичны и весьма отличаются от действий его коллег: "деприватизация", "безналоговая зона", значительные средства, как говорят, даже беспроцентные, которые он добывает "под имя", - эти средства идут в коллективные хозяйства под залог земли, которая оценивается "по кадастровой оценке в земельном комитете, и заверяется эта цена нотариусом". "Если товаропроизводитель не вернет взятые кредиты, тогда земля перейдет в собственность местной или районной администрации" - такой вот, тоже необычный, поворот. Имущественного пая у крестьян в районе уже нет, "деприватизирован". Могут лишиться и земельного пая. Выводы делать рано, а задуматься есть над чем.
Но если в Алексеевском районе происходят какие-то изменения, судить о которых положено "не в три дня, а в три года", то все наше сельское хозяйство движется в прежнем направлении - то есть к развалу.