- Не ходи, Файка, - сказал Колька, он сидел на крае стула, оглядывался, как волк, всем телом, бобочка топорщилась на спине. - Не ходи никуда одна, и вообще, не шастай. Свои не приштопают, так начальнику опять какому-нибудь на глаза попадешься...
- Начальники сюда не ходят, - усмехнулась Файка, - они на дачах Лещенко и Русланову слушают. И зовут меня теперь не Файка, а Резеда, а Файку мы с тобой утром в печи истопили, а наших здесь еще нет, они раньше десяти не приходят...
- Не ходи, - Мишка дождался, пока она высказалась, опровергать не стал - просто приказы. И она осталась. Принесли кофе, мороженое текло в мельхиоровых вазочках, и струйки варенья расплывались в белой жиже, как кровь в талом снегу. Оркестр заиграл для начала "Блондинку", потом "Мою красавицу" - причем, конечно, за половиной столиков при этом затянули "Фон пер Пшика", - а потом взялся за более новое: из "Судьбы солдата", из "Серенады". Между столиками уже танцевали, тряслись, положив руки друг другу на плечи, первые, но не самые отборные танцоры: ребята в как бы стильных, а на самом деле просто с чужого плеча пиджаках чуть не до колен, с блестящими от помады прилизанными висками, девочки с модной стрижкой веночком, но в давно ушедших английских жакетах с плечами и слишком коротких юбках стиля Марлен Дитрих - в общем, Измайлово, Каляевка, Сущевский вал, не ближе. Высокий скрипач вышел на край эстрады, повел мощным носом поверх усиков:
- А теперь дамы меняют кавалеров... одного на двух, многосемейных не предлагать!..
В зале привычно засмеялись.
- ...Танец с хлопками! - закончил скрипач, оркестр сразу же врезал "Сан Луи" в невиданном темпе, и Файка, наклонившись к Михаилу, прокричала:
- Пришли! Вон они!
Кристапович оглянулся. Фред, все в том же коричневом пиджаке, танцевал с какой-то девушкой в широкой юбке до щиколоток - по последней моде.
- Пойди, отхлопай, - сказал Кристапович Файке. Чуть побледнев, она пошла к Фреду и его партнерше. - Ты меня прикрывай внимательно, - сказал Михаил Кольке, - но только руками, не вздумай вытащить здесь пушку энкавэдэшную, что бы ни было, понял?
Колька мрачно наклонил голову, с первой минуты в ресторане он нервничал. Файка подошла к паре, демонстрирующей отличный стиль сцепленные ладони опущены прямо вниз, правая рука Фреда свободно лежит на копчике дамы, ноги, тесно прижатые друг к другу, подпрыгивают в идеально неизменяемом ритме - как метроном - словом, стиль! Файка похлопала, Фред недоуменно обернулся, Мишка увидел его лицо - да, следы есть, хотя пудры много - но молодец парень: даже не моргнул. Извиняется перед девицей, та обиженно идет к дверям - ага, значит, там, в скапливающейся с каждым очередным модным танцем у входа стильной толпе и вся Фредова компания - а он сам уже прижал Файку, уже трясется, нащупав ее задницу, как ни в чем не бывало... И Файка - железные нервы - чуть-чуть тянет, направляет, вот они уже обошли барьер, вот они уже возле столика...
- Может, присядешь? - встав, Михаил точно оказался лицом к лицу с Фредом. - Сядь, я тебе твои подотчетные принес.
Фред улыбнулся, глубоко справа блеснула железная фикса.
- Что принес - молодец, но беседовать здесь не будем, здесь люди танцуют, обжимаются, водку пьют... Я тебя в машине подожду.
Заехали за арку, за углом, встали в глухой подворотне. В малолитражке, считая с Фредом, было трое. Мишка поставил "опель" рядом, Колька, сидящий справа, открыл окно, Фред сделал то же.
- В общем, товарищ легавый, предисловий не будет, - Фред говорил тихо, не поворачивая головы, но внятно. - Дело, которое ты предложил, народ одобрил, - сидящие сзади при этих словах чуть шевельнулись, Кристапович покосился на них. Даже в темноте было видно, что не стиляги, а обычные блатные: из-под коротких полупальтишек - белые кашне, восьмиклинки на самых макушках. Фред продолжал: - Но есть желание знать, зачем карающему мечу понадобилось наводить народ в законе на богатую хавиру, брать какого-то фраера на понтовый шмон - зачем? Вас двое и эта принцесса цирка - нам, конечно, страх небольшой, вы нас не поверстаете, но если за вашей лайбой другие шурики-мурики пойдут... Нехорошо, Миша.
- Да, плохой ты мыслитель, - Мишка, закурив, специально долго не гасил спичку: по идее, то, что говорит Фред, может означать, что как раз блатные страхуются еще одной командой, человек шесть за колоннами вполне могло стоять. Мишка знал - обычно подозревают в том, что сделали бы сами... Спичка могла спровоцировать прячущихся на решительные действия именно сейчас, когда Михаил готов и собран. Но спичка догорела, и ничего не произошло. - ...Плохой мыслитель: сам не понял ничего и народу не объяснил толком. А дело простое: если бы я был из ребят с Каретного, вы все уже давно бы парились в предварилке, мы вас можем брать хоть сейчас ты меня, Фред, знаешь, я вас и один повязал бы... - Мишка нагнетал сознательно: всегда шел на наглость, чтобы противник потерял самоконтроль. - Нет, Фредик, мы вам даем дело, сделаете - мы вас не знаем, живите дальше, пока вас Петровка на какой-нибудь еще артели не повяжет. Был бы я сукой - разве я так бы действовал? Глупый ты, Федя, и слова у тебя глупые, и дела. Из-за тебя вчера человека машина на Владимирке сбила... В общем, кончай базар. Берешь дело? Вот тебе три ксивы, три пушки могу ссудить - с возвратом, пересаживайся со своими друзьями в мою машину и действуйте. Подотчетные получишь потом, когда делиться будем... Адрес я тебе скажу, на твоем "киме" дорогу покажем...
- Ксивы предъяви, - сказал Фред. Кристапович достал удостоверения, все три поднес к окну, перегнувшись через Кольку. В ту же секунду сзади хлопнула дверца, низкий голос с хорошим культурным выговором произнес:
- Не волнуйтесь, пожалуйста, Миша...
Кристапович обернулся, из-за приподнятого левого плеча увидел давешнего туберкулезного мэтра - без пальто выскочил, на минуту, значит, в левой руке револьвер, ствол смотрит прямо Мишке в переносье...
- Не будем играть в индейцев, Кристапович, - сказал мэтр. - Дело ясное: я пока командую этой шпаной, и меня ваше предложение заинтересовало. Если вы ручаетесь, что у этого энкавэдэшника действительно награблено много...