А корни пустили опоры высоковольтной линии. То есть, произошла какая-то аномалия. И слава о ней пещере ходила какая-то нехорошая: будто бы в этой пещере ни с чего кайф ловишь. Просто так, без водки, без травы, без ширева. А как это — совсем без всего? Нехорошо это как-то, подозрительно…

Теперь Огонёк много времени проводила в шахте, занимаясь планировкой будущего города, и носила туда с собой обеды и завтраки. Однажды она обратила внимание на то, что остатки продуктов на столе от времени нисколько не портятся. (Как многие другие поглощённые наукой гномы, Огонёк была довольно неряшлива.) Пролежавшие целую неделю на столе огрызки и обрезки продуктов оставались абсолютно свежими, а недопитое молоко никогда не прокисало.

Один раз, находясь в тяжёлой депрессии, она перерезала себе вены. Но кровь сама по себе быстро остановилась, и Огонёк пошла в пещеру, наскоро перемотав руку носовым платком. Когда же вечером, вернувшись, она размотала повязку, оказалось, что рана полностью зажила, и только небольшой розовый шрам на коже напоминал о случившемся.

Работая теперь в пещере почти безвылазно, Огонёк научилась вживлять в корни специальные электроды и получать посредством опор энергию, и у будущего города открылись неограниченные источники электричества.

Со временем своды пещеры опутали светящейся «паутиной», и после того, как там стало светло как днём, на всей территории развернулось строительство подземного города.

Работа кипела днем и ночью, всем было удивительно и радостно оттого, что на их глазах и при их участии возникает невиданный, волшебный городок-праздник…

А когда строительство было закончено, Клюква-Огонёк как-то незаметно исчезла. И никто не знает, где она теперь и что ещё изобретает.

Так печально закончил свой рассказ Муха.

— А что же теперь с этим… мешком вокруг Земли? — поинтересовался Карлуша.

— Чёрт его знает. По правде говоря, всем уже давно это по барабану. Тёмные силы, светлые силы… Всё равно отбою нет от желающих поселиться у нас. Нам даже приходится некоторых отстреливать, так как для всех желающих просто не хватает места! Пробыв здесь всего несколько часов, вы сами почувствуете необычайный прилив бодрости. Свет, музыка, игра и торговля спиртным у нас, как видите, и днём и ночью.

Тут внизу, под террасой, появился Сэм и начал отчаянно жестикулировать, приглашая Карлушу и Чека спуститься.

— О, мне пора! — заторопился Муха, передёргивая затвор. — Совсем распоясались те двое на качелях… Будьте осторожны на простреливаемых участках!

Приятели спустились по вертикальной металлической лестнице и тут же попали в объятия разговорчивого Сэма.

— Ну вот и славно! — говорил тот, поддерживая на нижних ступеньках Карлушу, а затем и Чека. — Теперь, самое главное, держитесь рядом со мной и не потеряйтесь. Сейчас тут о вас только и говорят! Я вам всё сам покажу и расскажу!

Сэм был одет в красивый клетчатый костюм, белую рубашку и бабочку. Его круглое лицо светилось удовольствием от предвкушения приятной прогулки. Почему-то он стоял на роликовых коньках, пристёгнутых специальными креплениями к выходным лаковым туфлям. Как само собой разумеющееся, он протянул Карлуше и Чеку по паре роликовых коньков. Крепко ухватившись за него с двух сторон, путешественники направились в город. То есть, заехали под ближайшую арку в сплошной стене двухэтажных построек, разрисованных из баллончиков неприличными словами и рисунками.

Едва путешественники очутились на жилой стороне, их взорам открылись симпатичные фасады с резными ставенками и крылечками, заросшие паутиной дворики и спортивные площадки, сухие бассейны для купания. Некоторые гномы выпивали и закусывали, расстелив газетку на земле, другие лежали с пеной у рта, некоторые просто сидели на траве и смеялись.

Сэм без устали комментировал:

— Как видите, жители нашего города предпочитают лёгкие стимуляторы, поскольку сама его тонизирующая сила делает их, что называется, сногсшибательными. Здесь, на окраине, на это смотрят сквозь пальцы. Но если вы начнёте, к примеру, блевать в фонтан на Центральной площади…

В этот момент Сэм подумал, что его рассуждения гостям могут показаться обидными, и он осторожно поинтересовался:

— Скажите, а у вас в Маковом городе есть фонтан?

Карлуша глупо засмеялся. Он уже начинал ощущать на себе «тонизирующую силу».

Сэм кивнул и продолжал:

— Сейчас мы минуем эти дворы и… — путешественники нырнули под арку следующего ряда домов, — …и окажемся на проспекте.

Яркий свет ударил в глаза Карлуше и Чеку. Этот проспект был, конечно, не такой большой, как в настоящих городах, но здесь было так светло, шумно и весело, что хватило бы на несколько проспектов больших, привычных для гномов городов. Пластиковое покрытие мостовой было фиолетовым, и Сэм сказал, что проспект называется Фиолетовый. По обе его стороны красовались витрины магазинов, рестораны, казино, клубы и кегельбаны. Игровых автоматов было бесчисленное множество, они заполняли все промежутки между витринами.

Пройдя насквозь с десяток таких колец, уменьшающихся по мере приближения к центру, экскурсанты в конце концов выкатились на Центральную площадь.

Здесь было особенно светло и шумно. Посередине бил огромный, подсвеченный разноцветными прожекторами фонтан. Круговая панорама фасадов домов была особенно нарядной, а мостовая, выложенная полупрозрачной матовой плиткой, светилась изнутри разбегающимися от середины радужными волнами.

Друзья сели на парапет фонтана и закурили. Вскоре они обратили внимание на то, что катающиеся на роликах местные гномы с любопытством на них поглядывают. Сэм объяснил это тем, что весь город знает о путешествии за высокой травой, а Карлушу и Чека уже несколько раз показали по телевидению. Услышав это, Карлуша невольно приосанился и покосился на приятеля, который, как всегда, успел перепачкать физиономию.

— Слушай, ты бы умылся в фонтане, — шепнул ему Карлуша. — А то ещё подумают, что морские путешественники все такие чумазые.

— Ничего, — проворчал Чек, — зато ты у нас красивый.

Рядом остановились две девчонки. Они были бледные, одутловатые, с чёрными кругами вокруг мутных глаз. Пошатываясь и держась друг за дружку, спросили вразнобой:

— Вы посланники того, кто сеет лепестки роз, а пожинает пыльцу с крыльев мёртвых валькирий?.. (Одна сказала «пыльцу», а другая «перхоть».)

Карлуша и Чек не разобрали ни одного слова, но кивнули.

Получив утвердительный ответ, девчонки заплакали и заковыляли прочь.

После этого Чек, ни слова не говоря, перегнулся через парапет и брезгливо поплескал водой на лицо. Рядом просвистела и булькнула в воде пуля.

Сэм привёл друзей на крышу одного из примыкающих к площади казино, где прямо на свежем воздухе были расставлены столы и стулья. Все трое расселись за столиком у самого края, откуда открывалась яркая панорама Центральной площади с огромным разноцветным фонтаном и разбегающимися во все стороны по мостовой электрическими кругами.

Не успели они закончить ужин, как на крыше появились телевизионщики. К столику подбежала корреспондентка:

— Кроха, программа новостей Четвёртого канала.

Позади встал гном в фирменной шапочке, державший на плече направленную на путешественников телекамеру. Другой гном держал над головой слепящий прожектор.

— Несколько вопросов для программы вечерних новостей, — бойко проговорила Кроха. — Цель вашего путешествия на «Утюге»?

И она тут же сунула микрофон под нос Чеку. Тот испуганно отшатнулся и посмотрел на Карлушу. Кроха тут же сунула микрофон под нос Карлуше.

— Мы это… Ну… — Карлуша изобразил что-то такое руками. — И всё остальное… В таком роде.

— Как это романтично, — мгновенно реагировала Кроха. — Понравился вам наш город? Как долго вы у нас пробудете?

— Это да… да… Но не долго.

— А что вам больше всего понравилось в Лас-Вегасе? — настаивала корреспондентка.