— Эй, журналюга, курить есть?

Грязный башмак сверху ткнулся мне в шею. Что за дела? Я сжал щиколотку наглеца двумя пальцами и легонько крутанул.

— У-у, бля! — завопил мой сокамерник. Шконка едва не треснула под ним. Кто-то в углу тихо застонал во сне.

— Все заткнулись, быстро! — раздался мощный бас…

Где ж я вчера так повеселился?

Помню, я зачем-то поперся к супруге на работу. Получил в агентстве зарплату, наврал Спозараннику про срочную встречу в РУБОП, а сам дерябнул пивка и рванул в парикмахерскую на Галерной, где Юлька стала директором. Наше расставанье, как выяснилось, обеспечило ее карьерный взлет.

Но разговора не получилось. Юлька вышла с феном — я ее, видите ли, от клиента оторвал. Сразу холодом обдала: зачем явился?.. Как будто я сам знал — зачем. Сказал, что хочу отцовский долг исполнить, бабки привез. Но купюра в пятьдесят баксов вызвала у Юльки презрительный смешок: «Оставь себе на опохмелку!» Я настоял: бери, пригодятся! А когда купюра исчезла в кармане ее халата, тут же ухмыльнулся: «Разве ты когда-нибудь от денег отказывалась!»

Юлька аж побелела от злости — ох, любил я доводить ее до такого состояния… Ну а когда спиной повернулась — пришлось ее за руку схватить.

— Сайд!

На Юлькин крик вырос охранник — ни дать ни взять чеченский боевик. Как только им разрешают по городу гулять?

— Слушай, джигит, дай мне с женой поговорить! — нахмурился я.

Сайд изучающе оглядывал меня.

— Не понимаешь, да? Вернись на исходную, Сайд — полевой командир Хаттаб тебя заждался…

— Зачэм так говоришь? — Сайд сокрушенно покачал головой. Взгляд его был печален.

Но присел я все-таки вовремя — кулак Сайда впечатался в обитую оргалитом стенку так, что горец взвыл от боли. На прощанье я лягнул его в коленную чашечку, услышал звон разбитого стеклянного столика и Юлькино верещанье: «Держи его, держи!» Как бы не так! Попробуй догони, сперматозоид мусульманский.

Потом я отходил от пережитого в кафе. А потом… Я уж к дому подгребал, когда от стены отделилась размалеванная девчушка:

— Молодой человек, отдохнуть не хотите?

— Отдых закончен — работать надо! — объяснил я ночной труженице, с трудом ворочая языком.

— Минетик всего за полтинник — недорого…

А ведь правда — недорого. Мой трудный день нуждался в достойном завершении. Незнакомка уже из сумочки презерватив достала, голову нагнула, когда ментовская дубинка шарахнула мне промеж лопаток. «Вот суки!» — успел я подумать и сразу же отключился… Лязг двери.

— Кононов! — рявкнул мент.

Я спрыгнул с лежанки.

— Везет пидору, — вздохнул наверху сокамерник.

Дежурный капитан, оскалив кривые зубы, изучал мое удостоверение.

— Что ж ты, журналист! В таком солидном агентстве работаешь, а пьешь, как ханыга! Развратом в общественном месте занимаешься. Неужели нормальную бабу не найти?

И вдруг протянул руку:

— Звать меня Серегой.

— П-приятно, — пробормотал я. Башка трещала.

Кривозубый Серега достал из сейфа «Пятизвездную» и разлил по стаканам. Развернул сверток с бутербродами. Чокнулись.

— Читал я все ваши книжки! Не думал, что живого журналюгу встречу у себя в обезьяннике, — хохотнул Серега. — Как же ты залетел-то?

— Как будто не знаешь, — хмыкнул я. Водка прибавила мне смелости. — Хулиганов ловить надо, Серега, а не бизнесом заниматься вместе со шлюхами.

— Ты на нашу зарплату поживи, еще и не таким бизнесом займешься! — обиделся капитан. — А на счет хулиганов — не надо, у нас в районе с раскрываемостью полный порядок.

— Заявы не регистрируете — потому и порядок!

— Ишь ты, умный какой! — удивился Серега. И налил еще водки. Выпили. — Есть одна темка интересная, — прищурился Серега, протягивая «Беломор». — Как раз для вашего агентства…

— Раз такая пьянка, может, вернешь все, что у меня в карманах было?

Серега придвинул мне бумажник, пейджер и ключи. Деньги оказались на месте. На пейджере — одно-единственное сообщение от Спозаранника, который волновался, успешно ли прошла моя встреча в РУБОП.

Водка так подействовала, что я совсем обнаглел.

— Ну а где полтинник, который я шлюхе дал? — развалился я на стуле, затягиваясь «Беломором».

— Витек, — пнул ногой Серега спящего на диване опера. — Верни журналисту деньги.

— Какие такие деньги, какие еще деньги? — нервно затараторил мигом вскочивший щуплый опер. — Не было никаких денег, знать ничего не знаю…

— Витек! Человек заплатил полтинник, а за какое, спрашивается, удовольствие? Если денег нет — давай отрабатывай. Хочешь, — повернулся Серега ко мне, — Витек у тебя сам отсосет? — Он захохотал, довольный своей шуткой. На затравленного Витька жалко было смотреть.

— Ну его, откусит еще, — махнул я рукой. И допил остатки водки. — Что за тема-то?

— Понимаешь, — доверительно начал Серега, — привезли к нам недавно одного пьянчугу. Лыка не вязал…

— Знаю я, как вы сюда привозите…

— Да нет, — нахмурился Серега. — Конкретный пьянчуга, мочился возле ларька. Угрожал ребятам, всех нас посадить грозился. Ну, пришлось его утихомирить. А наутро выяснилось, что он прокурорский, вдобавок из нашего района. Теперь прокуратура нас за жабры взяла. Проверками, сволочи, задолбали. Начальника нашего жалко — хороший мужик, правильный, а его из-за этой твари вот-вот снимут. Может, напишешь про это?

— Почему нет? — пожал я плечами. — Только с прокурорским тоже надо поговорить — вдруг все не так было…

— Бля буду — именно так! — долбанул стаканом по столу Серега. И достал из сейфа вторую бутылку.

— Я вижу, Максим Викторович, вы неплохо отметили получение зарплаты. — Спозаранник поднял глаза от компьютера. — Кажется, вы вчера отправились на встречу с источником в РУБОП. Представляю, насколько содержательно прошла эта встреча и как вам было нелегко явиться на работу в полдень.

— Все туфта, Глеб! Зато мой источник свел меня с ментом, который работает на «земле». Есть классный компромат на одного прокурора!

Видеть надо, как ноздри у Спозаранника раздулись! И глаза хищно заблестели. У Глеба такое бывает в двух случаях — когда он прокалывает дыроколом бумаги (щелк-щелк!) и когда слышит, что очередной работник прокуратуры влип во что-то нехорошее. Мы в отделе называем это состояние Спозаранника «томительный оргазм». Наверное, Глеб в своей супружеской кровати держит под подушкой дырокол или Закон о прокуратуре. А может, то и другое вместе… Дело лишь в том, что, когда Глеб начинал свою журналистскую карьеру и плотно работал с ментами, те ему внушили, что все прокуроры — сволочи, мешающие честным операм раскрывать преступления.

Спозаранник выслушал историю о пьянчуге-прокуроре, потирая руки от удовольствия.

— Отлично! Ставим в ближайший номер «Явки с повинной». Обязательно этого гада сфотографируем. Думаю, написать за неделю тебе будет несложно?

— Как два пальца обоссать! — обнадежил я Глеба.

Знал бы я, чем это все кончится…

Оказалось, что даже добраться до райпрокурорского «следака» Голобородько — и то сложнее, чем обоссать два пальца. Секретарша меня послала к зам-прокурора, зампрокурора — к прокурору. А прокурор — грузный дядька в засаленном пиджаке — сидел за своим длинным столом и смачно хрустел огурцом. Выслушал он меня, утирая губы салфеткой.