- Это было бы замечательно!

- Когда ты хочешь отправиться?

- Чем скорее, тем лучше. Я просто сгораю от нетерпения.

- Ну, что ж, сегодня прекрасная ночь, хотя немного свежо. Положим, мы выйдем через час. Но нужно соблюдать осторожность и держать все в глубокой тайне. Если нас увидят вдвоем, сразу заподозрят неладное.

- Да, будем осторожны, - согласился Кеннеди. - А далеко это?

- Несколько миль.

- А мы доберемся туда пешком?

- Ну, конечно, без особого труда.

- Тогда давай отправимся поскорее. Но у извозчика могут возникнуть подозрения, если он высадит нас поздней ночью в каком-нибудь глухом местечке.

- Совершенно верно. Я думаю, лучше всего встретиться в полночь у шлагбаума на дороге, что ведет к Апиа. А сейчас я должен отправиться домой, чтобы захватить спички, свечи и все необходимое.

- Отлично, Бергер! Очень мило с твоей стороны, что ты посвятил меня в свою тайну. Обещаю не писать ни строчки, пока ты не напечатаешь свой доклад. Ну, до встречи! Жду тебя у шлагбаума в полночь.

Часы на всех городских башнях били полночь, и в холодном ясном воздухе стоял перезвон колоколов. Бергер, закутанный в итальянский плащ, с фонарем в руке, быстро направился к месту встречи. Кеннеди вышел из темноты и приветствовал его.

- Ты так же нетерпелив в работе, как и в любви, - смеясь, заметил немец.

- Да, я уже полчаса тебя дожидаюсь.

- Надеюсь, ты не оставил за собой никаких следов?

- Ну, я не такой дурак! Но, Боже, я продрог до костей. Пошли скорее, Бергер, согреемся на ходу.

Их шаги гулко звучали по булыжной мостовой печальной дороги - всего, что осталось от самого знаменитого в мире торгового пути. Навстречу им попалось только двое крестьян, везущих в Рим товар на рынок. Молодые люди шли мерным шагом. Из темноты по обе стороны дороги неясно вырисовывались огромные надгробия. Наконец, они достигли катакомб св. Каликстуса и увидели, прямо перед собой на фоне восходящей луны великолепный круглый бастион Сесилиа Метелла. Здесь Бергер остановился, сделав знак рукой.

- У тебя ноги длиннее, и ты больше привык ходить, - сказал он, смеясь. Кажется, тут недалеко есть место, где нужно свернуть. Да, вот оно, за углом траттории. Знаешь, дорожка очень узкая, может я пойду вперед, а ты - за мной?

Он уже зажег свой фонарь, и при тусклом свете они пошли по узкой извилистой тропке - такие тропинки вьются через болота Кампаньи. Освещенный луной, великий акведук Древнего Рима лежал на земле, как чудовищная гусеница. Их путь проходил под одной из высоких арок, мимо огромного круга, выложенного кирпичом, раскрошившимся от времени - здесь когда-то была арена. Наконец Бергер остановился возле одинокого деревянного сарая.

- Надеюсь, твои катакомбы не внутри этой развалины? - воскликнул Кеннеди.

- Здесь вход в катакомбы. Для нас это надежное укрытие - никому и в голову не придет искать в таком месте.

- А хозяин знает об их существовании?

- Нет, конечно. Он как-то нашел здесь пару вещиц, по которым я и определил, что его дом построен у самого входа в катакомбы. Поэтому я нанял у него сарай, и сам начал раскопки. Теперь входи и закрой за собой дверь.

Это было длинное пустое здание. Вдоль одной стены тянулись кормушки для коров. Бергер поставил фонарь на землю и обмотал его плащом так, чтобы свет падал только в одну сторону.

- В таком заброшенном месте свет может привлечь внимание, - объяснил он, Помоги-ка сдвинуть доски.

Двое ученых сняли одну за другой несколько досок и аккуратно сложили их у стены. Внизу было квадратное отверстие и лестница; ее старые каменные ступени вели вниз, в недра земли.

- Осторожно! - закричал Бергер, когда Кеннеди, горя от нетерпения, заторопился вниз по ступенькам. - Это похоже на кроличий садок: если собьешься с пути, есть только один шанс из ста, что когда-нибудь выйдешь отсюда. Подожди, я принесу фонарь.

- Как же ты находишь дорогу, если это так трудно?

- Сначала я углублялся очень недалеко и постепенно научился запоминать дорогу. Тут есть система, но человек, потерявшийся в темноте, не сумеет ее понять. Даже сейчас, если захожу далеко, я всегда растягиваю за собой моток веревки. Ты сам увидишь, какая трудная дорога: прежде чем ты пройдешь сотню ярдов, каждый из этих проходов разветвляется и опять делится десятки раз.

Они уже спустились футов на двадцать и теперь стояли в квадратном помещении, вырубленном из известкового туфа. Фонарь отбрасывал колеблющийся свет - снизу яркий, вверху тусклый - и освещал потрескавшиеся темные стены. В разные стороны радиусами расходились черные отверстия проходов.

- Держись-ка поближе ко мне, дружище, - посоветовал Бергер. - И не отвлекайся по дороге, потому что на этом месте, куда я тебя приведу, есть все, что ты захочешь увидеть, и даже более того. Мы сэкономим время, если пойдем прямо туда.

Он направился вниз по одному из коридоров, и англичанин заспешил за ним, не отставая ни на метр. Время от времени проход разветвлялся, но Бергер, очевидно, следовал каким-то только ему известным знакам: он ни разу не остановился, ни разу не заколебался. Повсюду вдоль стен, напоминая переполненные каюты эмигрантского корабля, покоились усопшие христиане Древнего Рима. Желтый свет, мигая, освещал ссохшиеся черты мумий, мерцал на круглых черепах и длинных белых костях, скрещенных на лишенной плоти груди. Перед задумчивыми глазами Кеннеди мелькали какие-то надписи, погребальные сосуды, картины, ризы, ритуальная посуда - все лежало так, как их положили сюда благочестивые руки много лет назад. Даже при беглом взгляде Кеннеди было ясно, что это самые старые и богатые катакомбы. Они содержали несметное число захоронений древних римлян. Такое количество даже ему, известному ученому, никогда не доводилось видеть в одном месте.

- Слушай, а что будет, если фонарь погаснет? - вдруг спросил он, когда они быстро продвигались вперед.

- Ничего, у меня есть запасная свеча, а в кармане коробок спичек. Кстати, Кеннеди, у тебя есть спички?

- Нет, дай мне, пожалуй, несколько штук.

- Не беспокойся, мы не разойдемся: это исключено.

- А далеко еще идти? Мне кажется, мы прошли по крайней мере четверть мили.

- Я думаю, побольше. Да, здесь действительно несметное число захоронений я, по крайней мере, конца им не обнаружил. Осторожно, сейчас будет трудное место, придется воспользоваться веревкой.

Он прикрепил конец бечевки к выступающему камню, а моток положил в нагрудный карман куртки, постепенно распуская его. Кеннеди убедился, что эта предосторожность была не лишней: проходы становились все более запутанными и извилистыми. Появилась целая сеть пересекающихся коридоров. Все они обрывались в большом круглом зале с квадратным пьедесталом из туфа, покрытым на одном конце мраморной плитой.

- Боже мой! - закричал в восторге Кеннеди, когда Бергер прикрепил фонарь над мраморной плитой. Да ведь это христианский алтарь - возможно, самый древний на Земле! Вот, на углу выбит маленький крест. Без сомнения, этот круглый зал использовался как церковь.

- Совершенно верно, - согласился Бергер. - Будь у меня больше времени, я бы показал тебе все захоронения в этих нишах. Здесь покоятся самые первые священники и епископы, в митрах и в полном церковном облачении. Подойди-ка сюда и убедись сам!

Кеннеди подошел поближе и уставился на страшный череп, лежавший рядом с истлевшей митрой.

- Да, это на редкость интересно, - произнес он, и его голос загремел под сводчатым склепом. - Действительно, такого мне не доводилось встречать. Посвети-ка сюда, Бергер, мне хочется рассмотреть их получше.

Но немец уже отошел в сторону и теперь стоял на другой стороне зала, посередине желтого светового круга.

- Знаешь, сколько ложных поворотов тянется между этим залом и ступеньками, ведущими наверх? - спросил он. - Около двухсот. Без сомнения, это один из способов защиты, который применяли христиане. Один шанс из двух тысяч, что человек выберется отсюда, если даже у него есть фонарь. А найти выход в темноте, конечно, гораздо труднее.