- Ты - железный человек, - проворчал я.

- КАК ЕСТЬ. ТИТАН, - БТ-СТАДА стукнул локтями в бока. - ТИТАН И КЕРАМИКА. МАРК, ГОЛУБЧИК МОЙ ДЕВСТВЕННЫЙ, ГОЛУБЬ КОСМИЧЕСКИЙ, ОБЪЯСНИ МНЕ ВПРОСТЕ, ЧЕГО ТЫ КОБЕНИЛСЯ, "НЕ МОГУ Я ВЗЯТЬ ВАШ ЯЩИК", А?

А я знаю?!

- А я знаю? - спросил я. "Ю-ю-ю-ю!" - повторило эхо.

- ПО-МОЕМУ, ТЫ ПРОСТО ТРУСИШЬ, БАЙНО.

- А вы бы не трусил? - спросил я.

- МНЕ ЭТОТ ЯЩИК НЕ ПОДНЯТЬ. НЕ ДЛЯ МЕНЯ ОН ПРЕДНАЗНАЧЕН. А ПРЕДНАЗНАЧЕНО МНЕ, ПОХОЖЕ, ВЫБИТЬ ИЗ ТЕБЯ ДЕРЬМО. ТЫ ПРОШЁЛ КВЕСТ. СОГЛАСЕН: ТЕБЯ ПО НЕМУ ПРОВЕЛИ. НО ТЕПЕРЬ-ТО ЧТО?

- Вы меня что, уговариваете, серьёз? - спросил я.

- МАРК. ЭТОТ ЯЩИК - СТОИТ ВСЮ ТРАССУ. ЯЩИК У НАС. У ТЕБЯ. НО ТЕБЕ НЕ ПРИНАДЛЕЖИТ. НАДО СКАЗАТЬ СЛОВА. ВОТ СЕЙЧАС МЫ ВСТРЕТИМСЯ С МАРСИАНАМИ. С ЗЕМЛЯНАМИ. И? ЭТОТ НАШ НЕГРИТОС ВСЁ КАК ЕСТЬ ДОЛОЖИЛ: ПОРОХОВА НЕ БУДЕТ, ТЫ - ТЫ, МАРК, - ЗА ПОРОХОВА. СТРЕЛЬНУТ В ТЕБЯ ИЗ ПУШКИ И ЗАБЕРУТ ЯЩИК. И - ЩЁЛК, СОЛНЕЧНЫЙ КОЛОДЕЦ.

- Вы железный человек, Стада, - повторил я.

- МЛАДОЙ МОЙ ТЫ ЛЮБЕЗНЫЙ! - сказал Ейбо, перемигнув у меня в монокле десятком пометок. - Я ВЕДЬ ТУТ ТРИ НЕДЕЛИ НЕДАРОМ С ПОРОХОВЫМ ОБЩАЛСЯ. ОН МНЕ ИСТОРИЮ СТО РАЗ РАССКАЗАЛ. СБОКУ ПОПЕРЁК И НАБОК ЗАНАЧАЛА. Я НА ТЕБЯ НЕ ДАВЛЮ, МАРК! Я НА ТЕБЯ НЕ ДАВЛЮ… Я - КОСМАЧ. ХОТЯ И ДОХЛЫЙ. Я ТОВАРИЩ. И ТЕБЯ Я ТОВАРИЩ, И ВСЕХ НАШИХ. Я ЛОДИЕЙ ЗАПЛАТИЛ, БАЙНО! ЗНАЕШЬ, КАК ОНА ХРИПЕЛА, КОГДА Я ЕЙ… - " SAM " его щёлкал, не в силах подобрать марки к интонации. - (…)! - "рявкнул" Ейбо. - В ЭТОМ (…) (…) (…) СУНДУКЕ - ЖИЗНЬ НАША ВСЕХ! А ТЫ КОБЕНИШЬСЯ, ЩЕНОК!… - Он "захлебнулся". - Я НЕ ДАВЛЮ НА ТЕБЯ! Я ПОМАЛКИВАЛ ПРИ ПОРОХОВЕ ЭТОМ! ПОМЕТЬ СЕБЕ ЭТО!

БТ-СТАДА взвыл мотором, развернулся на каблуках, выбросив гору снега пополам с искрошенным грунтом, и затопал прочь. Я пялился ему в спину, не в силах ничего. Тело Ейбо в плотно закрытом на все клапаны мешке на спине робота мерзко вздрагивало, ёкало в такт яростному шагу.

- Подождите, куда вы? - сказал я. Ейбо остановил носителя. Молча фонил мне в ухо. Окликать его я больше не стал. Не было у меня выбора. За джойстики берётся тот, кто ближе к пульту. Я не хотел, не хотел я, но я подвёл к себе своего БТ, возложил (тьма-ть!) на шершавый мешок с сундуком руку и проговорил, кривясь от неловкости:

- Беру себе… Обещаю.

Дурацки получилось. Но грудная помпа, мучившая меня - долгие века (я и забыл уже, что жил когда-то без этой помпы), вдруг перестала сосать мою душу. Ейбо. Нет, мой страх не покинул меня, не испарилась волшебно неуверенность, холод Эдема по-прежнему лез ко мне под комб… но помпа - выключилась. Ейбо, бля. Мгновенно. Когда иголку из вены выдёргивают - ранка продолжает болеть. А тут - раз, и как не болело.

- Я НА ТЕБЯ НЕ ДАВИЛ, - сказал Ейбо[110] .

- Я знаю, Станас.

- Я НЕ ЗНАЮ, ПОЗДРАВИТЬ ТЕБЯ… ИЛИ ПОСОЧУВСТВОВАТЬ.

- Хватит, ейбо. Пора идти. Есть повод поторговаться.

- МОГ БЫ Я СПЛЮНУТЬ - СПЛЮНУЛ БЫ. МАЛО ИНФОРМАЦИИ.

- Значит, пошли добывать её.

- ОК, СЕРЬЁЗ. ТЕБЕ НАДО ПОКИНУТЬ ЭДЕМ. ПОМНИШЬ?

- Помню. Совет номер один.

Ни слова больше не говоря, он зашагал. Пока я двигал моим роботом, БТ-СТАДА успел скрыться за поворотом, знаменовавшим половину оставшегося до выхода из ущелья пути. Я скоком догнал его и, примерившись к нему, зашагал рядом, делая полтора шага на его один. БТ-Я следом громыхал - кося на свой больной бок. Потом надо будет пофиксить дефект - он явно не железный, а в настройках, слава Боборсу. Мешок с сундуком прикрепил я на роботе неудачно - сундук постукивало об керамику. Я поставил автошаг на "оператор - 10 м" и на ходу, боком вперёд семеня рядом с роботом, перевязал верёвки.

Мы вышли в створ "ворот" одновременно со Стадой, и Стада резко затормозил, а я, отвлечённый последним узлом, сделал шаг из тени, альфа ослепила меня, и я увидел хану позже, чем она увидела меня, - когда прикрылся от альфы рукой.

На небе не было ни тучки. Никаких звёзд. Снег нежно сиял. На солнце он был абсолютно белый. Равнина поднималась от меня к далёким холмам, объекты цивилизации чётко, как следы от БТ, выделялись на белизне. Перевёрнутый, разорванный копчёный остов ровера валялся чуть в стороне, не загораживая от меня оранжевый, словно пылающий, полутанк. (Судьба у полутанка 50, ничего не скажешь, насыщенная. Сколько вокруг него всего накрутилось в Космосе!) Да, теперь, на свету я мог абсолютно точно определить расстояние до него от "ворот" - чуть больше ста метров. А сто метров - не расстояние. Так что искорку во чреве подогретого скорчера я разглядел сразу, и очень хорошо. Она уколола меня в мозг, попав в монокль. Я едва не вскрикнул.

Это меня с колена держала на прицеле Салло. Прямо между глаз мне - искорка даже не помаргивала. Мерсшайр как раз прикладывался, по ходу снимая свой скорчер с предохранителя, а между ними, спеша, но медленно и неуклюже поднимался на ноги Рукинштейн.

Меня ждали. Всё без обману. Хан сказал - Хан сделал. Ровно девять часов утра, как по заказу. Я совершенно забыл про всё это! Но и было ведь отчего!

У них под ногами валялись какие-то оранжевые пластины. Наверное, сняли с кузова полутанка, чтоб сидеть на снегу, подстелить под костёр. Костёр догорал - почти бездымно, догладывал серые горючие брикеты. Пластина под ногой Рукинштейна скользнула, Рукинштейн чуть было не упал. Но не упал.

Я посмотрел налево. Те же сто метров - Лейбер (на колене, скорчер на локте) и Никополов (спиной ко мне, прикрывает Лейбер). Значит, Колдсмит - справа, тем же порядком. Я посмотрел и убедился, что угадал. А где Блэк-Блэк? Он стоял прямо за Рукинштейном, безоружный, понурый. Изображал собой бэкграунд ханы…

…

…

…

- Стрелять только по ногам! - протяжно прокричал Мерсшайр.

- Не надо стрелять! - крикнул я.

- Кто говорит? - прокричал Мерсшайр. А он сегодня в авторитете, подумал я. Я начинал себя чувствовать энергично. Активизируются приобретённые свойства?

- ЭТО ЧТО, И ЕСТЬ ТВОИ ЭТИ МАРСИАНЕ? - спросил Ейбо.

- Да, - сказал я.

- А ЧЕГО ИХ ТАК МАЛО? - спросил Ейбо. - Я ДУМАЛ ИХ СОТНЯ.

- Ну извини. Сколько есть. Вчера их было больше, - сказал я, медленно поднимая руку. Приветствие надо было изобразить в любом случае. - Не двигайтесь, Стада. Вы робот. Вы - робот, Стада!