- Идея неплохая, только как же сделать этот миниатюрный генератор? Не скрипку же с собой таскать.

- Экий ты тупой парнишка! - разозлился Кошмарик. - У тебя же ещё и лента магнитная есть. Ну, та, что из квартиры коллекционера!

- Точно! Как же я сразу не сообразил! Так мы что же, её через плейер прокручивать будем, когда на нас кто-нибудь наедет?

- А почему бы и нет? Ты разве не помнишь, как она уматала тебя, двух ментов и ментовского полковника? Ее мы скопируем, но лучше всего... Кошмарик закусил губу, раздумывая, - лучше бы нам этот скрипичный вой с пленки убрать.

- Нет, нельзя убрать. Тогда и инфразвук уйдет.

- Да, уйдет, точно, - нахмурился Кошмарик. - Хотя, знаешь, в нашей рок-группе парень один есть за инженера. Он нам такие примочки для инструментов сделал, такие эффекты и фокусы на компьютере, что я уверен, он скрипку с пленки уберет, а наш милый инфразвук оставит чистеньким! Едем к нему, то есть к нам в репетиционный холл!

Кошмарик спрятал гитару в чехол, а Володя спросил:

- Скрипку мне с собою брать?

- На черта она нужна? Пусть про запас лежит. У нас же пленка есть довольно!

Через пять минут мотор Ленькиного стального чудовища надсадно рявкнул, затарахтел, и ребята покатили по двору. Володя вспомнил, как кисло и противно было на душе, когда он ехал в "Ниве" с братвой "на дело". Сравнив то настроение с теперешним, взлетевшим на орлиных крыльях надежды, что обретет надежную защиту, Володя подумал: "Вот как в этой жизни получается: вчера ты ныл, и весь мир казался тебе большой помойкой, а сегодня - ты весел, ты - на коне, а потому и жизнь преобразилась. Неужели все дело в нас, а не в обстоятельствах?"

Ехать пришлось к черту на кулички - аж к Нарвским воротам! Там, свернув на одну из улочек, Кошмарик ловко вписался в узкий проезд между домами и затормозил уже во внутреннем дворе, рядом с входом в подвал. Едва мотор затих, Володя сразу понял, что они у цели: откуда-то снизу, точно из-под земли, из самого ада, неслась тяжелая, как кувалда, "железная" музыка.

- Черт, опоздали! - с досадой сказал Кошмарик. - Сейчас втык получу от чифа...

Репетиционный холл представлял собой подвал, но подвал сухой и просторный. Несколько софитов выхватывали из полумрака подиум с четырьмя-пятью людьми, погруженными в творение музыки. Их фигуры, точно привидения, качались в клубах табачного дыма. Кто-то заметил вошедших и мелодия затихла.

- Ленька, такой да растакой ты раздолбай! - прокричал парнишка, сидевший за синтезатором. - Еще раз опоздаешь, выгоню из группы!

- Все, последний раз, последний раз, май диа чиф*! Мотор забарахлил в дороге. В следующий раз на метро поеду. И мне, мужики, ещё минут на двадцать нужно будет вас отвлечь. Дело у нас с друганом крутое есть к господину Лопушанскому. Поможешь, Роман Петрович?

* Мой дорогой шеф (англ.).

- Ну, чего тебе? - хмуро отозвался серьезный парень в очках лет семнадцати на вид, как определил Володя, сидевший в углу за столом, уставленным целой баррикадой пультов, микшеров, приборов.

Ленька и Володя подошли. Кошмарик представил юноше Володю, и инженер, не выпуская изо рта сигареты, лишь кивнул ему.

- Роман Петрович, есть у нас здесь пленочка одна, - заговорил Кошмарик тоном подхалима и подлизы, - поставь её на маг хоть на полминуты.

- Полминуты - это много, - шепнул Володя.

- Ничего, потерпим. Роман Петрович должен знать, с чем имеет дело.

Роман Петрович молча, с хмурой миной взял кассету, сунул её в магнитофон - звук скрипки, усиленный мощными динамиками, заполонил все подвальное пространство.

- Все, все! Не надо больше! - чуть ли не закричал Володя и даже руку протянул к магнитофону, словно пытаясь остановить его, - уж больно стало страшно, он вспомнил смерть Переделко.

Инженер выключил магнитофон, недовольно усмехнулся:

- Нервный у тебя какой-то друг, Леня. Ну, чего ты хочешь от меня?

- Роман Петрович, - снова заюлил Кошмарик, - ты, я знаю, все можешь, Кулибин, прямо...

- Короче.

- Можно и короче. На этой пленочке, кроме звука скрипки, ещё один звук записан - неслышимый.

- Что за чушь! - фыркнул Кулибин.

- Не чушь, - стушевался Кошмарик, - Вовчик сейчас тебе лучше объяснит, - и толкнул Володю в бок.

- Понимаете, - заговорил взволнованно Володя, боявшийся, что все дело сейчас пойдет насмарку и никаких миниатюрных генераторов сделать не удастся, - на пленке на самом деле записан звук... инфразвук, пятнадцать колебаний в секунду. Его мы не слышим.

- Знаю без тебя, что мы можем слышать, а что - нет, - совсем уж грубо обрезал Роман Петрович. - Значит, ты хочешь оставить только частоту, находящуюся ниже отметки в пятнадцать герц?

Володя так и поразился прозорливости Кулибина и согласно закивал:

- Да, все верно! Получится ли это?

- У нас все получится, - с чувством огромного уважения к самому себе сказал инженер и стал нажимать какие-то кнопки, дергать рычаги. - Что ж тебе, на всей пленке с самого начала только твой инфразвук оставить?

- Да, с самого начала.

- Ждать придется, - как в магазине или какой-нибудь конторе заявил Роман Петрович. - Ты бы, Леня, чтобы ребята тебя не ждали, делом бы занялся. Через сорок минут приходи за своими пятнадцатью герцами.

Кошмарик побежал на подиум, стал пристраивать к "Фендеру" шнур, а Володя остался рядом с Кулибиным. Он словно всеми порами своего тела ощущал присутствие в полутора метрах от себя силы, которая через сорок минут будет подчинена ему, как покорный джин, живущий в бутылке. Воспользовавшись таинственной, страшной силой инфразвука, Володя, обычный слабый четырнадцатилетний мальчишка, становился могущественным... так же, как Кошмарик и как тот сумасшедший коллекционер.

Сорок минут текли долго, почти вечно - как течет с древних гор какая-нибудь река. Володя смотрел на играющего Кошмарика и понимал, что его приняли в этот коллектив, наверное, только потому, что он являлся обладателем прекрасной гитары. Видно, кто-то научил Кошмарика трем аккордам и ему на подиуме доставляла удовольствие лишь возможность покрасоваться с дорогим инструментом. Володя слушал его игру и думал: "Вот, гляди-ка, тоже хочет властвовать, покорять сердца каких-нибудь дур девчонок, а сам-то и не умеет ничего. Ему без генератора не обойтись. А я бы смог?"

Сорок минут истекли. Похоже, и Кошмарик догадался об этом, потому что, резко прекратив игру и сняв гитару, сбежал с подиума.

- Ну, как дела, Роман Петрович? - подбежал он к инженеру.

- Возьми свою кассету, - протянул ему пленку Кулибин.

Но Кошмарик взмолился:

- Нет уж, Роман Петрович, ты нам покажи, что у тебя получилось! Поставь кассетку!

- Что я тебе покажу, кретин?! - взъерепенился инженер, понимавший важность своего положения в группе. - Ноль? Пустоту? Ты ведь даже и не услышишь ничего!

- Роман Петрович, мне и не надо ничего слышать! - молил Кошмарик. Мне бы почувствовать эту самую... ну, пустоту! Ну, что тебе стоит?

- Слушай свою пустоту, тормозила! - со злостью вырвал кассету инженер и врубил её в магнитофон.

Музыканты не играли. Посмеивались и покуривали, поглядывали в сторонку инженерского пульта, плохо понимая, что нужно их собрату от их "технического центра" - Романа Петровича. Володя так и замер, напрягся. Ему было страшно услышать инфразвуковую пустоту, но проверить силу своего оружия ему очень хотелось. Кошмарик тоже замер рядом с ним и даже приоткрыл рот, полагая, что таинственные волны, видно, лучше проникнут в него через это природное отверстие. Но ничего не происходило.

- Мужики, мы играть сегодня будем? - раздался чей-то тоскливый вопрос. - Хорош вам там тащиться от не поймешь чего...

- Да, только башка разболелась что-то... - сказал другой.

- Слушай, - заметил третий, - какая-то сегодня у нас духота здесь, тяжело как-то. Дверь давай откроем!

- Да, - уже почти прокричал кто-то из музыкантов, - скорей дверь открой! Открой! А то придавит нас здесь сейчас! Гляди, потолок на нас надвигается!