- Так, пришли! - радостно воскликнул широкомордый, хлопнув в ладоши. Значит, так, Вова. Можешь считать, что ты стал ещё на полста тонн богаче. Только поработать, конечно, тебе придется.
- Что я должен делать? - спросил Володя, прекрасно зная, чего от него потребуют.
- Что? - осклабился Мазай. - А вот что! Ласточкой на время заделаешься и ещё мышью или кротом, пролезающим в нору. На веревке спустим в квартиру того чудака, который вот там, под этим полом живет. - Он постучал ногой.
- Что - воровать?! - воскликнул Володя, прикидываясь только что "въехавшим" в замысел воров. - Я не могу! Это преступление! Меня за это в колонию отправят! Не хочу!
- Он не хочет! - притворно удивился Мазай. - Не хочет! А за украденный товар бабки получать и покупать на них сыр швейцарский хочешь?! Нет, Вова, не брыкайся уж! Слазаешь к тому самому хозяину, который в комиссионке скрипку купил, его сейчас дома нет. Любитель он скрипок и всяких там контрабасов, а поэтому ты, Вова, нужную нам скрипку найдешь - ты же видел её и запомнил! Потом отключишь сигнализацию, которая у выхода прицеплена, кнопку нажмешь, а мы войдем, и скрипку у тебя заберем, и ещё бабок отвалим. И поедешь ты, Вова, на самой быстрой тачке к себе домой. По дороге можешь купить ещё колбасок и сыра, да пирожные не забудь. Всего-то делов на полчаса. Нет, двадцать минут.
- Что же, разве ваш Серега не мог ту скрипку среди других инструментов узнать? - спросил Володя, все ещё делая вид, что противится воле воров.
- Серега-то? - стал ещё шире лицом от улыбки Мазай. - А он за свои проказы, за глупость и динамо больше ничего узнать не сможет. Да и гибкость нам твоя нужна, Вова. Кто же, кроме тебя, в форточку пролезет?
Володя понял, что окончательно погиб. Если бы ему как-нибудь и удалось вырваться из рук грабителей и не залететь в милицию, то клеймо вора на нем останется до гробовой доски, Но что он мог сейчас поделать? Ерепениться, уговаривать или возражать не имело никакого смысла.
- Ладно, - сказал он, - полезу. Только не увидят ли меня с улицы? Могут вызвать милицию...
- Знаем, что могут. Но дом, который стоит напротив, далеко, а два флигеля, что к этому дому прилеплены, трехэтажные. Значит, тебя будет трудно заметить. В твоих интересах, Вова, работать быстро.
- Ладно, - деловым тоном ответил Володя, - а если форточка закрыта, что делать?
- Тогда её надо открыть. Открывашку эту возьмешь...
Мазай достал из сумки странный предмет: в середине - черная резиновая присоска, в неё вставлена палочка, от палочки отходит кривая ножка. Мазай поднял с пола кусок стекла, будто оно нарочно лежало здесь для его надобностей. Черная присоска легла на стекло и прилипла. Мазай, пользуясь кривой ножкой как циркулем, обвел по стеклу круг. Ножка двигалась с легким шуршанием. Потом двумя большими пальцами широкомордый надавил на стекло в середине круга, и оно с негромким лопающимся звуком вывалилось, и на руке Мазая остался лежать ровно вырезанный стеклянный круг.
- Сделаешь то же самое на стекле форточки. Открывашку прилепишь поближе к шпингалету. Алмазом сделаешь кружок, а потом надавишь. В дырку просунешь руку - не порежься. Шпингалет откроешь, а потом лезь в форточку, головой вперед лезь. Скрипку разыщешь, сигнализацию кнопкой отключишь и дверь открывай. Мы тебя встретим. Скрипку в эту сумку положишь. В ней же должна быть открывашка для форточки. Ну, все понял?
Володя кивнул. Разыскал на полу ещё один кусок стекла. Повторил операцию - все получалось великолепно. Он почувствовал вдруг нехорошее чувство, будто появился у него профессиональный азарт, интерес: а получится ли у меня? "А что я могу поделать? - будто успокаивал себя Володя. - Тут уж нужно идти до конца, а потом посмотрим!"
- Где сумка? - спросил Володя.
- А вот она, - сунул Мазай ему мешок с длинной матерчатой ручкой. Надень через плечо. Когда в форточку полезешь, смотри, чтоб не мешала. Ну, давай на крышу вылезать.
Тут Володя задал вопрос, который давно уж напрашивался:
- А вы как на этот адрес вышли? Что, в комке вам тот бородатый покупателя назвал?
- Он самый, Вова, он самый, - кивнул Мазай, противно улыбаясь. - Мы умеем языки развязывать. У нас как на Лубянке времен товарища Лаврентия Берия. Ну, полезли. Чирик, веревка наготове? - спросил он у подельника.
- Все нормалек, Мазай, - показал тот, кого назвали Чириком, моток лавсановой веревки.
- Ладно, вылезаем. На крыше Вову и обвяжем.
Володя первым выбрался из чердака на крышу. Было всего часов двенадцать, и солнце ослепительно сияло. Отсюда Володя сразу же увидел здания родного Васильевского острова, увидел Стрелку и Кунсткамеру, в которую так любил ходить с родителями, увидел золотую шапку Исаакия, стаю летящих над крышами голубей. Сами крыши домов казались отсюда такими нарядными, праздничными - так бы и сидел здесь, глядя на муравейник города. И никаких тревог и забот, потому что все они остались где-то внизу, а здесь, почти в небе, мир и покой.
- Встань-ка смирно, - приказал Мазай Володе, возвращая его на землю, в царство денег и зла.
Володя повиновался, и скоро его талию обвила веревка.
- Когда будешь в квартире, отвяжешь, - сказал широколицый. - Главное сразу скрипку ищи и не забудь сигнализацию отключить, а то засыпемся. Ну, давай спускаться. Окно прямо под тобой.
Володя посмотрел вниз - квадрат двора казался не больше обеденного кухонного стола. Вдруг, точно под влиянием страха высоты, чувства опасности, ощущения конца, в его голове родился вопрос. Володя пока твердо не знал, зачем ему это нужно, но все-таки спросил:
- А номер-то квартиры какой?
- А тебе зачем? - остолбенел Мазай, не ожидавший от него такого вопроса.
- Да так просто спросил. Я всегда играю в чет или нечет. Если чет повезет, нечет - проколюсь.
- На этот раз не проколешься. Семьдесят шестая квартира. Все будет ништяк, Вова! - радостно сообщил Мазай. - Ну, альпинист, пошел. Привязали мы веревку крепко - не отвяжется. Спускайся, держись за веревку. Тут всего два метра до окна. Помни о пяти десятках тонн!
"Они не дадут мне этих денег! - вспыхнуло в уме Володи. - Убьют меня в этой квартире! Они поэтому и просят открыть им дверь! Не хотели бы убить, могли бы просто попросить вынести скрипку. Свидетель им не нужен..."
Все эти мысли порхнули в сознании Володи, как стайка воробьев, и он встал на четвереньки, повернувшись спиной к карнизу, и начал спуск.
Володя был сильным и ловким для своих лет и на уроках физкультуры всегда выделялся. По канату лазать он особенно любил, хотя высоты всегда боялся. Сейчас у него хватило бы сил спуститься вниз, если бы не подкачали нервы. Не смотреть вниз стало для Володи в эту минуту строжайшим приказом.
...Его ноги нащупали громыхнувшую жесть - это был выступ окна, широкий, но с наклоном, так что стоять на нем можно было, лишь держась за натянутую веревку.
- Ну как ты? - послышалось откуда-то сверху.
- Порядок, - ответил Володя, роясь дрожащими руками в сумке, - нужно было достать "открывашку". - Режу стекло!
- Давай, Вова, давай! Про бабки помни! Они у нас!
Недоверчиво ухмыляясь, Володя одной рукой прилепил "открывашку" прямо на стекло в нужном месте и стал скрипеть "циркулем", описывая круг. Делать это одной рукой было неудобно, но пустить в ход вторую он не мог - не удержался бы без помощи веревки и упал вниз, на асфальт двора. Вот уже круг прочерчен, Володя убрал "открывашку" в сумку и стал давить на кругляк стекла. Тот выпал как-то неожиданно. Упал и разбился, но это мальчика сейчас не слишком волновало. Он вообще был удивительно спокоен, будто только и занимался все свои неполные четырнадцать лет взломом чужих окон. Просто Володя хорошо знал, что будет делать, когда попадет в квартиру, и поэтому ему хотелось поскорее туда попасть.
Когда форточка уже была открыта, он, опираясь обеими руками о переплет рамы, немного подтянулся, просовывая голову и плечи в проем форточки, и наполовину пролез в квартиру. Труднее оказалось спуститься вниз, на подоконник. Володя, передняя часть которого находилась в помещении, а задняя - на улице, казался себе каким-то огромным насекомым, посаженным на булавку. Животу было больно, и Володя елозил на нем, пытаясь нарушить центр тяжести, тут ему вдруг стало очень смешно - вот бы видела сейчас его мама, которая думает, что он дома на диване читает книгу.