Свидетели! Снэульв усмехался своим мыслям, равномерно сгибаясь над веслом. Серебряного обручья не было видно под кожаным рукавом, но Снэульв все время чувствовал его у себя на руке. Альдейгья давным-давно исчезла позади, и «Медведь», миновав суровое Нево-озеро, плыл по низовьям широкой реки меж лесистых, почти необитаемых берегов, где лишь изредка попадались убогие домишки и рыбачьи долбленки финнов. Даже думая о будущем, Снэульв то и дело возвращался мыслями к лебяжьебелой славянской деве, обещавшей ждать его. Отца давно нет среди живых – сватать ему невесту некому. И пусть у их сговора не было свидетелей – обеты их слышала богиня Вар[158]. Когда у человека мало друзей на земле – его не оставят помощью боги. Богиня Сьевн[159] указала ему невесту и склонила к любви ее сердце, хотя мало кто в день драки на торгу поверил бы, что будет так. А богиня Ловн[160], благосклонная к мольбам, способна добиться у Отца Ратей и жены его Фригг[161] позволения соединиться мужчине и женщине, даже если раньше им это было заказано.

– Эй, Вальбранд! – крикнул Ингольв, сидевший на руле. – Ветра все нет. Пора тебе помочь «Медведю».

Вальбранд вышел на нос корабля, на ходу вытягивая волосы из-за пояса сзади, снял с головы повязку, потряс распущенными длинными прядями и протяжным голосом запел заклинание. Огромный орел Хресвельг, сидящий на северном краю неба, в ответ на заклинание расправил гигантские крылья, и свежий резкий ветер вырвался из-под них, пролетел над миром и наполнил красно-синий парус «Медведя». Впереди лежало Зеленое море[162].

Глава 4

Купание в Волхове не прошло для Горюшки даром. В следующие дни он расхворался и вот уже неделю лежал на лавке под козьей шкурой, кашлял, чихал, хныкал и капризничал еще больше обычного. Мать пыталась поить его отварами разных целебных травок, но Горюшко отталкивал чашку и плевался. Ни Догада, ни Загляда, ни даже отец не могли уговорить его пить лекарство. Ило, однажды зайдя к Середе в поисках Загляды, застал ее возле лежанки Горюшки с ковшиком в руках, занятую, безнадежными уговорами.

– Ах ты, скользкая лягушка! – прорычал Маленький Тролль, состроив самую страшную рожу, какую только смог. – Да возьмут тебя тролли! Пей сейчас же, а не то я волью тебе все это с другой стороны!

Горюшко не понял, что такое тролли, но так напугался, что покорно разинул рот и позволил Загляде влить отвар. Все семейство корабельщиков долго смеялось над этим случаем, и больше всех сам Ило.

– У меня было много прозвищ, но лекарем меня еще не звали! – говорил он.

Теперь Загляда нередко проводила у Середы большую часть дня. Дома ей было скучно одной, и она, исполнив все свои дела по хозяйству, а в остальном положась на Зиманю, шла на вымол, где работал Тормод со своей корабельной дружиной. Она сама носила ему в полдень обед, а потом с Догадой возвращалась на двор Середы в Корабельном конце, где жили корабельщики, рыбаки и всякий прочий люд, кормившийся у Волхова. Двор Середы, обнесенный жердевым тыном, казался одним из самый просторных и богатых на всей улице. Кроме самого Середы с семейством, здесь жили еще семьи его братьев Починка и Неждана, и Загляде было весело среди их многочисленных детей.

– Придется нам, видно у Велеса помочи просить, – решила жена Середы дней через десять. – Коли не хочет хворь отступиться, надо из Велесова священного ключа воды достать и на ней зелье варить. Тогда уж верно поможет.

– А можно воду через точильный камень пролить и на ней травку заварить, – подсказала Загляда, вспомнив, как лечил своего сына Тармо.

– Чудское волхованье – дело темное, – хозяйка с недоверием покачала головой. – Пусть чудины своим лечатся, а нам и свое хорошо… Вот кого бы мне к Велеше послать? Сходишь ты? – обратилась она к дочери.

Но Догада в ответ недовольно сморщила нос.

– Вот еще – в такую даль! Не пойду! – мотая головой, сказала она. – Больно далеко до Велеши, батя не велит мне в такую даль ходить!

Пригнувшись к уху сидящей на скамье Загляды, девочка таинственно зашептала:

– Мы с братьями думаем к варяжскому старому святилищу пойти – там говорят, прежде стояли идолы с яхонтовыми очами и золотыми бородами! И сейчас там еще свет синий по ночам виден!

– Так ведь то ночью! Днем-то не видать!

– А все равно – поглядеть любопытно!

Догада была горазда на всякие замыслы. Ее двоюродные братья-погодки, сыновья Починка Заревко и Вересько, были на год и на два старше Догады, но во всем ее слушались и признавали ее главенство. Часто они отправлялись втроем на ближние и дальние прогулки. Горюшку за его всегдашнюю неудачливость не брали с собой, на что он еще пуще обижался.

– Да кто же в Велешу пойдет? – продолжала тем временем хозяйка. – Ручей хоть и бежит, да сам к нам не прибежит.

– Я схожу, – отозвалась Загляда. – Пока Тормод работу кончит, я как раз ворочусь.

Взяв глиняный кувшин с деревянной крышкой, Загляда вышла со двора. По пути ей встретился Ило.

– Куда ты идешь, Береза Серебра?

– Я к Велеше. – Загляда показала пустой кувшин.

– Я пойду с тобой, – объявил Ило. – Такой красивой деве не полагается ходить одной.

Загляда улыбнулась – с тех пор как Снэульв поручил Маленькому Троллю передать ей прощальный стих, Ило стал считать себя обязанным охранять и развлекать ее. Но это было совсем не плохо. Никто не умел так позабавить рассказами и меткими словечками, как Маленький Тролль.

Дальше они пошли вдвоем. Вдоль дороги вниз по берегу Волхова то и дело попадались большие валуны. У чудских племен было в обычае отмечать камнями священные места и пути к ним. За Малышевой горой кончалось ладожское поселение, теперь только отдельные дворики и избушки попадались изредка возле дороги. Вдоль священного пути длинной цепью тянулись курганы, из которых Олегова могила была самым большим. Могильные холмы указывали дорогу к святилищу Велеса, бога подземного мира и умерших. Святилище было окружено липовой рощей, а неподалеку от него из крутого обрывистого берега пробивался источник, тоже почитаемый священным, и тремя ручьями стекал в Волхов. Святилище, священная роща и источник были настолько почитаемы среди славян, чудинов и скандинавов, что князь Владимир не тронул его даже семь лет назад, когда разорил Перынь возле Новгорода, а только велел волхвам[163] выплачивать в его казну четвертую часть всех подношений, которые получало святилище.

Меж деревьев священной рощи виднелась широкая натоптанная тропа, ведущая к святилищу. Сбоку от нее отходила другая тропка, поменьше, – по ней-то Ило и повел Загляду в глубину священной рощи.

– Ты знаешь только долгий путь, – объяснил он ей. – А я знаю дорогу короче.

Загляда пошла за ним, но ей было неуютно: у нечисти свои тропы. Ило они открыты, а ей? Заходя все дальше в чащу, Загляда тревожно оглядывалась: старые липы шумели у нее над головой, ветви их покачивались на ветерке, на деревьях сидели, наблюдая за людьми, лесные духи. Загляде было страшновато – она боялась, что разгневала их своим приходом, но присутствие Ило ее успокаивало.

Ветерок посвежел, близка была вода. Деревья расступились, уже видна была опушка рощи, а за ней поблескивала внизу вода Волхова. До опушки оставалось несколько шагов, когда Ило вдруг застыл на месте, схватил Загляду за локоть и негромко произнес что-то по-своему. По голосу подростка Загляда поняла, что он призывает ее остановиться. Подчинившись, она замерла и прислушалась. Выпустив ее локоть, Ило пригнулся и, прячась за кустами, подобрался к крайним деревьям рощи. Тут и Загляда различила среди шороха листвы негромкий плеск на реке, какой производит идущая на веслах ладья. Загляда осторожно приблизилась к Ило и тронула его за плечо.