С некоторых пор Карина с опаской относилась к подобного рода агрегатам, но хи-квадрат так утомительно считать!

Утром они сидели в комнате Франка. Пристально оглядев помещение, Карина пришла к удовлетворившему ее выводу — Кримхильда не ночевала здесь. Отругав себя за такие недостойные мысли, путешественница стала смотреть на короля. Тот ударял по кнопкам «клавиатуры» и изображенные на них знаки отражались на «мониторе». Хорошие руки и темные кудри цегенвейца опять сбили девушку с толку. Она пыталась отвлечься какими-то абстрактными рассуждениями, но вдруг подумала: «А ведь и королевства наши близко находятся…»

Скоро король сказал:

— Готово!

Девушка решила, что закончена «электронная таблица», но нет — из «принтера» поползли листы с распечатанными показателями. Карина прямо обомлела, как все может быть просто! Она судорожно принялась просматривать результаты обсчета.

Бросалось в глаза, что дети, рожденные после аварии, по сравнению с детьми, рожденными до аварии, демонстрируют лучшие показатели по таким субтестам, как «Арифметический», «Осведомленность» и «Кубики Косса». То есть, можно было говорить о лучшем развитии у них таких специальных интеллектуальных характеристик, как умение оперировать числовым материалом, объем относительно простых знаний и аналитико-синтетические способности. Как объяснить это? Возможно, внезапное воздействие радиации на формирующийся в радиационно неопасной среде организм (ситуация с детьми, рожденными до аварии) более неблагоприятно, чем постоянное фоновое радиационное воздействие (ситуация с детьми, рожденными после аварии). Или после аварии так радикально изменилось образование? Или это проявление фактора кагортных различий? Или все-таки радиация?

Карина объяснила все, что могла королю цегенвейцев. А когда закончила, даже взгрустнула — теперь точно настала пора прощаться. Франк проводил Карину в ее комнату. Крис давно ждал их.

Многие цегенвейцы вышли проводить путешественников.

— Приезжайте к нам еще! — бодро сказал Тристан. — Дорога известна!

— И вы к нам! — тут же отозвалась Карина. — Когда вся это кончится, я буду жить в Долесонии.

Карина с Крисом снова отправились в путь. Франк немного прошелся с ними:

— Передавайте привет Сусанне, если увидите…

В королевстве Гьергичей они застали и правителей Фандории. Эдуард, Тереза, Изольда и Сусанна гостили у Алика и Нелли в их дворце, к которому, действительно, вела дорога, выложенная красным кирпичом. Все были рады путешественникам. Эсверец первым делом снял гипс с руки Пунечки; померил давление королеве Нелли; переговорил с королевой Терезой.

Алику Гьергивичу не терпелось сводить гостей на спектакль «До», в котором в главной роли блистал его лучший ученик Алик Манкович. Посещение театра было назначено на вечер. А пока все сидели за столом на открытом балконе. Сусанна, отказавшись от еды, стояла у парапета и смотрела на открывающуюся панораму города.

Фандорский король рассказывал:

— От развалин замка дракона ничего не осталось. Но теперь возникают разговоры о реконструкции исторического памятника…

Сусанна пошла вдоль парапета. Королева с горечью добавила:

— Оставшиеся осколки стоят неимоверно дорого. Все заняты их поисками!

Сусанна изучала куст, выросший между гранитных плит.

— Мы сейчас ставим «Донотею и Арчибальда», — Алик издалека смотрел на юную цегенвейку. — Но никак не можем найти исполнительницу главной роли. Нам нужна совсем юная девочка. Вы позволите пригласить Сусанну на пробы?

— Переговорите с ней, — предложил король Фандории.

— Обязательно поговорю!

Девушка снова пошла вдоль парапета.

— А как ваше Путешествие? — спросила Нелли. — В каких королевствах вы еще побывали?

— Из Бодиярии нам пришлось вернуться в Долесонию, — начал эсверец. — Поэтому теперь мы снова проезжаем некоторые государства. На днях были у цегенвейцев.

«Цегенвея» было единственным словом, которое могла услышать Сусанна. Девочка обернулась и направилась прямиком к столу. Она положила себе в тарелку салата «оливье», салата с кальмарами, селедку под шубой, морковного салата с грецкими орехами, капустного салата с зеленым виноградом, «лобио», взяла два куска курицы, три куска хлеба и целую стопку ветчины — и принялась есть…

Карину очень беспокоили эти проявления.

Спектакль «До» был музыкальной постановкой, повествовавшей о днях, предшествующих Расколу.

Открывал первое действие совет магов — Карина тут же высмотрела Гугнеата в сине-серебряном плаще. То, что им оказался дряхлый старец, ее глубоко задело. А вот маг Эсвер, ослепительный в белом одеянии, был прекрасен как сказка. Кристофер, обернувшись, выразительно поднял брови: вот так.

Совет магов решал, как обезопасить жизнь Ильвелина, которому угрожала смертельная опасность. Но все, что предлагали Преподобные, Ильвелин отвергал. Его ария «Люди — моя стена» была невероятно пронзительной. Карина даже подумала: «Никто и никогда не был так уверен в нравственных возможностях людей, как молодой Бог».

Карина ждала, когда же появится легендарный Алик Манкович. И не ошиблась, поняв, что именно он предстал в облике Никсагора во втором действии — зал буквально взорвался аплодисментами.

— Он играет очень неровно. Но если бы мы упорядочили этот талант, мы бы его убили, — прошептал на ухо король гьергивичей.

Никсагор пел о своей вере в Бога. Он выражал удивление, что Ильвелин может быть предан. Он обращается к разным людям: вылеченным прокаженным; матерям, чьи дети воскресли; молодым людям, нашедшим выход из отчаяния благодаря Слову. Он спрашивает, кто предаст Бога, и не находит ответа. Тогда Никсагор идет к ворам и бандитам. Но те отвечают, что не крадут у тех, чье богатство им не унести, и не убивают тех, кто будет жить вечно. Заканчивается второе действие тем, что Никсагора арестовывают стражники.

— Когда спектакль шел премьерные разы, некоторые зрители выбегали на сцену и затевали драку, — тихонечко сказал король. — Сейчас уже приняты меры…

Третье действие чуть не доконало Карину. Сцена пыток Никсагора и его превращение из одухотворенного юноши в окровавленный кусок мяса, выкрикивающий проклятия Ильвелину, была чудовищна. Когда Манкович начал петь, все зрители подались вперед. Казалось, невозможно расслышать слов умирающего человека. Но припев оглушительным речитативом раздавался в голове каждого:

В четвертом действии происходит скорый, похожий на фарс, суд над Ильвелином, которого выдал Никсагор. Приговор выносит любимый шут правителя. Предназначенного не избежать — Бог будет казнен. По замыслу режиссера, Ильвелин идет к месту казни сквозь многократно прокручивающийся в обратном порядке цикл времен года. Зима, осень, лето, весна, зима… Солнце и луна в беспорядке мечутся по небосклону, и когда Ильвелин приходит к кресту, он оказывается младенцем, а его враги и друзья — стариками. Только Никсагор на века останется неизменным.

Все это время Ильвелин поет, проговаривая события своей жизни от сегодняшнего дня до рождения. Никсагор же заглядывает в будущее и описывает то проклятие, с которым уходит в века. Боль каждого неимоверна. Их голоса сливаются в единый стон, а потом миг — и чернота. На сцене загорается только одно пятно — красное. В нем сидит Никсагор. Не поднимаясь и не смотря в зал, он начинает петь: «Слышу голос из прекрасного далека», и все начинают плакать.

Раздаются оглушительные раскаты грома. В свете молний, делящих пространство на шестнадцать равных частей, зрители видят испуганные лица друг друга. Это становится частью представления. Так заканчивается «До», и начинается «после».