Амир-Аслан. Братья-мусульмане! Сегодня армяне нанесли нам удар. Этот Эйваз Асриян - настоящий мошенник, такой жулик, что равного ему нет. Раньше он хотел создать беспорядок и смуту на промыслах. Затем он решился на убийство нашего единоверца. Враг продолжает свою преступную деятельность. Ну, что же, мы достаточно ценим свою честь и покажем свою доблесть, не позволим армянам трогать наших жен и детей. Правоверные, в ком есть мусульманская кровь, пусть идет на борьбу за религию и бьется до смерти. Этот удар нанесен прежде всего мне. Я, Амир-Аслан Саламов, даю вам торжественное слово, что эту кровь не оставлю без возмездия, и заверяю господина губернатора, что мы, мусульмане, готовы душой и головой служить царю. Ну, что же? Пусть армяне делают что хотят. Мы тоже знаем, что нам надо делать. Или нам будет конец, или им.

Б а х ш и (выступая вперед). Братья, я тоже хочу сказать несколько слов. Я - из Карабаха и только что приехал оттуда.

Амир-Аслан. Пожалуйста, пожалуйста! Только говори крепче. Да здравствуют наши карабахские братья!

Б а х ш и. Братья! Я внимательно выслушал все, что здесь говорилось. Я никогда не вмешивался в политику...

Амир-Аслан. С божьей помощью теперь будешь вмешиваться. Если есть у тебя честь, то будешь.

Б а х ш и. Но мне кажется, что в этом деле нужно быть немного осторожнее; неосторожность в этом деле может создать непримиримую вражду между братскими народами и привести их к пропасти. Сейчас здесь головы разгорячены, мозги затуманены. Я думаю, что надо хладнокровно проверить факты, чтобы не впасть в роковую ошибку.

Амир-Аслан. Какая же тут может быть ошибка? Человека убили, вон, как столб, растянулся, а он про ошибку. Что ты, глаз не имеешь?

Бахши. Вы меня извините, братья, но я говорю то, что думаю. Нужно строго проверить, действительно ли это - дело армян? Не работала ли здесь какая-либо другая рука?

Амир-Аслан. Э-э-э, да проваливай ты отсюда! Что глупости болтаешь? Тут человека убили, убийца посажен под замок, а он еще проверять хочет.

Б а х ш и. Простите, братья, но я хочу еще сказать, что если это убийство совершено даже каким-нибудь армянином, и тогда нельзя обвинять всех армян-рабочих и крестьян и весь армянский народ. И среди армян могут найтись дурные люди.

Амир-Аслан. Армянин есть армянин. Какой еще там дурной, недурной. Все они одной породы.

М о л л а. Проклятье змее, и черной, и белой.

Б а х ш и. Братья, это - дело рук одного человека, армянская же масса тут ни при чем, она не давала согласия на это. По всей вероятности, это провокация.

Амир-Аслан. Да послушай же, что ты там болтаешь? Какая там еще провокация, труп перед тобой, а убийца в подвале - это сам армянский атаман Эйваз Асриян, шурин Айказа Агамяна. Чего ты еще нам псалмы читаешь! Давай-ка, слезай оттуда.

Г о л о с а. Столкните его оттуда! Он - шпион. Гоните его вон!..

Б а х ш и. Шурин Агамяна?

Амир-Аслан. Да, да, шурин Агамяна. Раз не знаешь, в чем дело, не лезь вперед...

Б а х ш и. Братья, я хорошо знаю Эйваза Асрияна, я с ним вместе вырос, он не может поддерживать национальную рознь. Это-человек определенных идей. Это- не его рук дело.

Амир-Аслан. А-а, теперь все понятно. Не болтай много, сукин сын, слезай оттуда! Ты - шпион. Ты подкуплен Агамяном.

Г о л о с а. Шпион. Шпион. Бей его, сукина сына.

Б а х ш и. Братья, братья, слушайте...

Г о л о с а. Не надо, слезай. Он шпион. Бейте сукина сына.

Толпа набрасывается на него, стаскивает с трибуны и начинает

избивать.

Амир-Аслан. Мусульмане, тут долго толковать нечего. Это - национальная война. В ком течет национальная, мусульманская кровь, пусть возьмет ружье и выйдет на улицу. Или мы, или они. Я готов пожертвовать на это дело и жизнь свою, и имущество...

Г о л о с а. Да здравствует Саламов!.. Куда скрылся этот карабахец? Он - шпион, убейте его, сукина сына.

Губернатор (тихо). Поручик, что это за птица?

Полицеймейстер. Не могу знать, ваше превосходительство. Надо будет разузнать.

Губернатор (строго). Надо разузнать.

Полицеймейстер. Ваше превосходительство, приказание ваше выполнено: оба, намеченные к расходу, уже... вычеркнуты из списка.

Губернатор. Нет, поручик. Это не все. Третий и самый главный еще остается.

Издали доносятся голоса.

Г о л о с а. Не выпускайте... Бейте по голове... Он шпион, сукин сын...

КАРТИНА ОДИННАДЦАТАЯ

В армянской церкви.

Э й в а з. Пять лет я не был в церкви.

Полицеймейстер. Сегодня свадьба вашей сестры. Агамян не хочет справлять свадьбу без вас.

Э й в а з. На свадьбу своей сестры я мог идти и один.

Полицеймейстер. Нет, по распоряжению генерал-губернатора я должен передать вас лично Агамяну. Он взял вас на поруки, иначе никакая сила не спасла бы вашу шею от петли.

Э й в а з. Но почему? В чем моя вина?

Полицеймейстер. Ваша вина в нападении на мусульман и в намеренном разжигании всей этой национальной вражды.

Э й в а з. В разжигании национальной вражды?..

Полицеймейстер. Ваши действия создали почву для вражды между мусульманами и армянами.

Эй в аз (возбужденно). Я создаю почву для вражды между мусульманами и армянами?..

Полицеймейстер. Да, господин Асриян, вы. Об этом сказано ведь сто раз. Вы и сами в этом признались.

Э й в а з (не сдержав гнева, с ненавистью смотрит в глаза полицеймейстеру и плюет в лицо). Тьфу!

Полицеймейстер. Не сметь, Эйваз Асриян! Мои люди у ворот. Вы не спасете себя от петли.

Э й в а з. Я не боюсь вашей петли. Я презираю вас и вашу подлую провокацию.

Полицеймейстер. Напрасно волнуетесь. Этими словами вы нас не проведете, и Агамян здесь не хозяин. Я сейчас же могу отправить вас обратно. У вас найдена заряженная бомба и ключ от другой брошенной бомбы.

Э й в а з. Найдена?..

Полицеймейстер. На той же улице мусульманин убит взрывом бомбы. Кого вы хотите запутать? Вы же не можете отрицать, что бросили бомбу.

Наплыв на рассказчика.

С т а р ы й Б а х ш и. Пропасть, о которой говорил Бахши, была уже вырыта и все больше углублялась. Ежедневно то здесь, то там происходили столкновения и мелкие перестрелки. С обеих сторон бывали убитые. Город был разделен на два непримиримо враждебных лагеря. Ни тюрки, ни армяне не могли без опасности для жизни переходить из одной части в другую.

С о н а. Отец, в каком же городе это было?

С т а р ы й Б а х ш и. В Баку, дочка.

С о н а. А Бахши откуда тут взялся? Он ведь остался в Карабахе.

С т а р ы й Б а х ш и. Бахши потом приехал. Он дал слово Соне и приехал. Сона его ждала. Каждый вечер она садилась у окна и с полными слез глазами всматривалась в незнакомую улицу. Итак, Бахши приехал. После долгих поисков он, наконец, нашел их. Соны тогда не было дома. Он повидался с Аллаверди. Тетя Набат трогательно обнимала и целовала его. Расспрашивала про свою Гюльсун-баджи, про корову и теленка, про курицу и цыплят. Когда он уходил, дядя Аллаверди в осторожных выражениях дал ему понять, что при нынешних условиях его свидание с Соной было бы не совсем уместно. Кто знает, как примут это родные жениха и сам жених. Бахши и сам понимал это. Лишенный возможности видеться с Соной, он целыми днями ходил по улицам, думая о создавшемся положении и о кровавой, все обострявшейся вражде между армянами и тюрками. Но многого он не знал, и ему трудно было разобраться в истинном характере событий. Наконец, он повидался в тюрьме с Эйвазом, кое-что разузнал у него и по его указанию присоединился к интернациональному революционному движению. Бахши и сам считал это необходимым и работал не покладая рук.

С о н а. А Сона?

С т а р ы й Б а х ш и. Сону, дочка, сосватали за Айказа. Собрались тетки, свахи, попы. Ей нечего было делать. Она могла распоряжаться лишь своими слезами. Плакала, плакала и, наконец, поклялась, что если ее брата не освободят и он не будет в церкви, то она не пойдет под венец. Ей дали слово.