- Дом находился в аварийном состоянии с... Это надо уточнить, но еще до Олимпиады. Тогда его просто прикрыли приветственным транспарантом. И никто нас не выселял. Так? - Губерман чуть было не кинул взгляд на карлика, как Армстронг на по-едателя лимона, но Вячеслав молчал. - Так. По слухам, здесь хотели разместить государственное учреждение. Стены в строении восемьдесят сантиметров, сложены из хорошо обожженного кирпича и простоят до следующей московской Олимпиады - как минимум лет пятьдесят, а то и сто. Снести перегородки, заменить перекрытия и не знаю что там еще - дело, может, и непростое, но дешевое. Так? Начали вяло выдавать ордера. Почему вяло? Потому что дом в государственной собственности. Нашлись первые дураки - две семьи: Губерманов (адвокат поклонился присутствующим) и Канашкиных...
- Не надо так. Вы жили теснее других: две семьи в одной трехкомнатной, - сказал Краузе. Губерман поклонился Семену Семеновичу.
- Идем дальше. Все заглохло. Ни ордеров, ни комиссий. Зато стали появляться под окнами иномарки, какие-то люди с фотоаппаратами и прочая и прочая... Вдруг, через полтора месяца, являются чиновники и говорят, что нашли инвесторов, собирайте быстрее вещички и езжайте в Банино. Так? Так. Что из этого следует? Что строение продали по остаточной стоимости какому-нибудь авторитету, который работает с иностранцами по отмыву или на уже отмытых деньгах...
- Что же делать? - вырвалось у Галины Анатольевны.
- Собирать вещички.
Повисла страшная пауза. Все были растеряны.
- Объясняю. Чиновникам надо было головы ломать - вдруг отказники найдутся. У вас жилищные условия приличные. Зачем вам Бутово, Марьино или, как мне, Ванино? А так - взятки получили, дом с рук сбыли, в казну города деньги положили, все по закону. Железно. Теперь пусть у инвестора голова болит. А у него болеть не будет. Он опять вытащит из штанов, пардон, пачки валюты, и вас всех - по суду с судебным приставом и милицией.
- Не дамся. Я старый коммунист. У меня ружье есть, - вскипел Воронцов.
- Сейчас той партии уже не существует, - сказал Загубленный.
- А вот и существует, - совсем уже отчаянно-жалко выдавил Дым Дымыч.
- Выход есть. По крайней мере, у многих. Мне подсказали, было такое распоряжение или указ: если ты в Москве родился, не менее сорока лет прожил, имеешь двадцать пять лет непрерывного стажа, не привлекался, то можешь выбирать квартиру в том же районе.
Адвокат оглядел собравшихся и разрешил себе сесть. Остальные стояли застыв, как скульптуры в Летнем саду. Минуты три переваривали услышанное, оценивали свои шансы, и многим они не понравились.
- Абзац, - сделал вывод относительно собственных шансов Алексей.
У Веры Дмитриевны все было в порядке. Галина Анатольевна задергалась не за себя, а за Севу. Краузе в свое время сидел, но, может, это и к лучшему, так как его причислили к жертвам.
Агеев вскочил на стол и топнул ножкой. На заре туманной юности он работал в цирке только по договору. Этих бумажек в семье не сохранилось.
- У меня есть арбалет. Настоящий. Первый, кто попробует меня выселить, получит стрелу в глаз.
Заявление карлика в другое время могло вызвать улыбку. В другое, но не сейчас. Гнев его был всем понятен. Этот очень мягкий, умный маленький человек был известен всему Калачковскому переулку. Дети его боготворили. Почти все они "забесплатно" ходили на Цветной.
Броненосец "Потемкин", мелькнуло в голове адвоката. Так можно черт знает до чего договориться. Пора положить конец опасным настроениям, решил Губерман.
- Дамы и господа товарищи, есть еще несколько соображений. Если позволите, я их выскажу...
Все разом уставились на Наума Григорьевича. Никому не хотелось бунта. Бессмысленного и беспощадного.
- Все мы видим на старых строениях таблички: "Охраняется государством. Памятник архитектуры". Эти дома не подлежат сносу. Разве что маленькая внутренняя реконструкция...
- Но у нас не памятник, - удивилась Галина Анатольевна, не поняв, к чему клонит Губерман.
- Правильно. Это не дворянская усадьба. И не архитектурный шедевр. Скорее всего, дом, где сдавались квартиры внаем. Памятник - это не про нас.
Я говорю "нас", хотя не являюсь более членом вашего товарищества...
- Это вы бросьте. Не надо. Раз с нами, значит, наш, - по-военному прямо и четко расставил все точки над "и" Ребров.
- Наш, - нестройным хором выдохнули все. За этими дебатами как-то не заметили, что Земфира, бочком обойдя остальных, пробирается к дверям.
- Земфирка, а ты куда? - спохватился Алексей. "Ночная бабочка" остановилась и замерла, как застигнутый на месте преступления школьник. Все уставились на нее, не сразу поняв, что происходит.
- Я же не ваша, - тихо сказала Земфира.
- Ладно, ты че... - И Леха обвел взглядом окружающих.
- Живете с нами, - значит, наша, - сказал Краузе, и жильцы облегченно вздохнули. С Краузе не спорили, Краузе уважали.
Земфира вернулась на место.
Недовольной осталась одна Вера Дмитриевна, но и та предпочла промолчать под взглядом бывшего геолога.
- Продолжаю, - снова заговорил Губерман. - Но бывают и другие таблички. Вы их тоже встречали:
"В этом доме проживал N. Этот дом посещал М.". Такие дома тоже не подлежат сносу. И из них не выселяют, если, конечно, не собираются создавать там новый музей. Вывод: надо покопаться в прошлом строения No 2 - это раз. Второе - надо покопаться в прошлом каждого из вас... нас. Может быть, найдем зацепку. Нужна личность...
- Папанин! - выпалил Дым Дымыч.
- Что - Папанин? - не поняла Вера Дмитриевна.
- Личность. Мне вроде отец рассказывал. Вам ли не знать? Вы же учительница, - ответил Воронцов.
- Знаю я Папанина, - кинулась защищать свою профессиональную гордость Вера Дмитриевна. - Ну и что? Покорил Северный полюс... Подождите... Или в Америку слетал?.. Его всенародно любили...
- Нет, уважаемая Вера Дмитриевна, он Эверест покорил, - превратил все в фарс Воронцов.
- Пусть будет Эверест, - согласилась Вера Дмитриевна и опрометчиво решила, что выиграла Ватерлоо.
Все дружно заулыбались. Ребров пожалел бывшую училку:
- Это не суть важно. Ничего он не покорил и не мог покорить при той организации. На энтузиазме далеко не улетишь. Хотя Леваневский улетел в Америку. Папанина и папанинцев страна чествовала за мужество и силу духа человеческого. Но я о другом... Это для нынешних чиновников не фигура. И в этом Вера Дмитриевна безусловно права. Надо искать... Шаляпин, Достоевский, Чехов, Куприн - вот фигура для чиновника.