-- Кто такой? - спросила она после приветствия. кивнув в сторону отъезжающего автомобиля.
_ Да вот один директор приезжал. Советовал наш дом ему под контору освободить, - первым, как всегда, ответил Воронцов.
- А нас куда?
В последнее время разговоры о переезде затихли, и Галина Анатольевна надеялась, что навсегда. После быстрого отселения двух семей дело почему-то заглохло. Говорили, будто нашли инвестора на ремонт, надстроят еще пару этажей, а два нижних отдадут этому инвестору. Что ж, можно и на четвертый переехать, сделали бы лифт.
- А куда хочешь - хочешь в Ванино, хочешь в Банино. Главное - подальше, чтобы мы им здесь консервы из маринованных лягушек с шампиньонами не мешали делать. Мерзавец.
- Ну это ты, сосед, напрасно. Тебе бы всех стричь под одну гребенку, возразил Краузе.
- Что значит - под одну гребенку? - возмутился Дым Дымыч. - Он что, тебя уже уговорил переехать?
- Да никто меня не уговорил, просто не люблю, когда так о человеке говорят в его отсутствие. Да и из-за чего ты на него взъелся-то? Что он тебе нового сказал? Товарищ приехал к нам поговорить. Заметь, не извещениями отделался, а сам явился. И прав он в том, что судись не судись, а решат выселить - выселят...
- Он провел тебя, Краузе. Провел. Тебя, безвинного сидельца. Уж от кого не ожидал... Да, ничего он мне не сказал нового. Может, во многом и прав. Только все они мерзавцы, - не сдавался Воронцов. - У меня дробовик остался. Пусть приезжает. За неимением бертолетовой соли поваренной заряжу.
- Да будет тебе. Дым Дымыч. Приятный он мужчина. И приехал не потому, что ему именно наш дом нужен. Ему в управе его предложили, вот он здесь появился. Неглупый, видно, человек, не то что окружные чиновники, - вновь вступила в разговов Вера Дмитриевна. - Может, действительно, если переезжать, так в Банино?
- А ты что, Василий, молчишь? - спросил у моряка Краузе.
- Молчу, потому как не знаю, что сказать. Я тоже считаю, этот Кулагин о многом верно говорил. Причин выселить нас можно отыскать сколько хoчешь. И в управе, безусловно, найдутся люди, которые захотят этим воспользоваться. Вот только, а может, нам лучше подумать не о том, куда переезжать, а что делать, чтобы здесь остаться?
Собравшиеся так были увлечены разговором, что и не заметили, как к ним подошел бывший сосед, адвокат Губерман.
Глава 12
А вот как начиналось сегодня для адвоката. Прошел час с тех пор, как бывший адвокат Губерман отправился на старую квартиру, а поезд метро еще только приближался к Кольцевой линии. Здесь предстояло сделать пересадку и проехать еще пару остановок. Спешить, правда, было некуда, однако и тратить столько времени на дорогу радости не доставляло. Одно было приятно: на поверхности термометр поднялся уже выше тридцати градусов, а здесь после душного автобуса Наум Григорьевич наслаждался прохладой подземки и миазмов чужих испарений почти не ощущал.
Уже минуло полтора месяца, как он переехал из Калачковского переулка, и в это утро он впервые собрался посетить родные места. Нельзя сказать, что раньше сюда не тянуло - тянуло, да еще как. Но cнaчала благоустраивался, потом просто не находил врeмени и вот только сегодня наконец-то выбрался. Eще Губерман не появлялся здесь потому, что не мог даже самому себе ответить на вопрос, мучивший его весь этот месяц: а правильно ли сделал, когда согласился сменить квартиру? Только две семьи тогда оказались послушными. Его да Канашкиных. Бросились, идиоты, выполнять распоряжение, словно партийное поручение. Остальные не пожелали и по сей день живут на своем месте.
В последние дни он все чаще и чаще ловил себя на мысли, что поспешил с переездом, но признаваться в этом не хотелось. Поди знай, что переселение приостановят. Тогда ясно: переселят. Но раз так, то, естественно, нужно было спешить выбрать место получше. Словом, они с женой предпочли Ванино. Хоть и далековато от центра, но зато в пределах Кольца, да и до метро всего четыре остановки автобусом. Это задним числом всегда понятно - где трусость, а где осторожность, где дальновидность, а где раздолбайство. Однако прохлопай они ушами, и никто бы не дал гарантии, что не окажутся в каком-нибудь оазисе за Кольцевой. Туда, разумеется, тоже подземку подведут, да только поедут по ней те, кто сейчас еще до пенсионного возраста не дожил. А от них, из Ванино, если на метро, то центр не так уж и далеко. Дорога бесплатная, сел в поезд, открыл газету...
На Ванино соглашались еще и из-за близости к даче. Была у Гирши Губермана, отца Наума Григорьевича, дача. Помоложе, чем квартира в Калачковском, но для дачи просто древняя. Все детство адвоката, как и детство его младшего брата, прошло там, под вековыми соснами и их юными белоствольными пoдружками. Правда, после смерти родителей хозяйничала на даче исключительно невестка, жена брата. Однако это было дело поправимое, так как отобрать свое при его адвокатском стаже не составит труда.
Просто руки пока не доходили, и то только потому что невестка успешно благоустраивала дореволюционные хоромы.
Сейчас, после переезда, настало время напомнить кое-кому, что Григорьевичем его просто называют, а по паспорту-то он тоже Гиршевич, и притом старший. Странный он был, младший брат. С детства пакостный и жадный. Нюма временами лупил его так, что даже курносые приятели диву давались. А что толку? Каким рос, таким и вырос. Горбатого, как говорится...
За квартиру в Калачковском Губерман особо не держался. Но и не уехал бы оттуда никогда, если была бы другая ситуация. Их двухкомнатная квартира в старом доме имела немалую площадь - правда, в основном за счет большого, бестолкового коридора - и требовала ремонта. Не косметического, прибавляющего очередной слой обоев и краски, а капитального. Надоело смотреть на картинные узоры потрескавшегося потолка и слушать скрипучую музыку паркетных полов. К тому же жена всегда мечтала о балконе. В старой-то квартире ухитрялась выращивать на подоконнике огурцы, а вид огромных лоджий будущих трехкомнатных хором пробудил в ее воображении такие грандиозные планы, что спорить стало бесполезно.
Новое жилье было чистым и светлым. Здесь у них впервые появилась гостиная и спальня, а у Наума Григорьевича рабочий кабинет... В общем, оправдать решение переехать при желании труда не составляло. Но, к сожалению, себя не обманешь...