Как следует натешившись Бахусом, я предложил захмелевшей Лепиде игру, от которой она вначале отказывалась, но, совершив первый ход, уже не смогла остановиться. Я поймал тетку Лепиду на том, чего сам никогда не делал. Я потребовал у тетки обучить меня премудростям любви, иначе мне совсем непонятны некоторые строчки из античной литературы. И пусть лучше тетка Лепида, благородная матрона, растолкует мне все подробно, иначе моим образованием займется какая-нибудь подзаборная шлюха, что будет весьма прискорбно. Последний довод сломал целомудренную Лепиду окончательно, она раскраснелась и согласно кивнула. Ведь главное для женщины – придумать себе оправдание, и можно делать все, что душе угодно. Это я понял из опыта с Ацерронией, которая, впрочем, оправдывается теперь в другом месте, сообща с Агриппиной… Обе синие и обе покойные. А все потому, что надо быть цельной личностью, не перепрыгивая с христианской морали на языческую мораль по собственному усмотрению… Тогда я достал из рюкзачка славного Марциала и зачитал пару строк для начала обучения…

Удивленная, тетка Лепида вытаращила на меня глаза: «Неужели в античности занимались такими же вещами?» Нет, тетка Лепида, мы были статуями… Конечно занимались, вспомни молодость, просто долгое время об этом не говорили, но все возвращается на круги своя… И тогда Лепида опомнилась и сделала это мастерски… Я продолжал…

(Вот уж… Тетка Лепида жеманно опустила глазки…)

Тетка Лепида принялась отнекиваться, утверждая, что никогда не делала ничего подобного, ну, если только пару раз с бывшим мужем… Я усомнился и оказался прав – тетка Лепида стала мальчишкой, даже не поморщившись… Наоборот, этакая метаморфоза очень ей нравилась. Тетка Лепида покачивалась на четвереньках, как опрокинутый на пол комод, я отирался с тыльной стороны, которую практически никто не видит, если комод стоит у стены. «Это мне подходит, мой мальчик, это мне подходит…» – мычала Лепида, и я погружался в нее, как лифт в шахту, а тетка с удовольствием сопровождала движения «кабины» разными звуками. Глупцы пишут: «Проникновение в шахту лифта опасно для жизни». Они ничего в этой жизни не понимают. «У-у-у-у-у!» – гудела басом тетка Лепида, когда лифт медленно уходил в бездну. Однако все имеет свое начало и свой конец – и лифт останавливался. В этом месте тетка Лепида клацала зубами, как будто переключала скорость. Лифт стремительно возвращался. «И-и-и-и-и!» – визжала тетка Лепида не своим голосом. И все повторялось снова. Во время движения накапливались пассажиры, и очень скоро перегруженный лифт дрогнул и выбросил пассажиров в бездну. Мы с теткой Лепидой проводили их прощальными вздохами. Я забрал из тетки свой лифт и был таков…

«Ну что же, дорогой мальчик, – промолвила тут тетка Лепида, – ты неплохо справился с трудной темой…» Она полностью уже освоилась с ролью классной наставницы и, нисколько не смущаясь, отерла себя какой-то тряпочкой, чтобы не капать на пол. Друг мой, Петроний Арбитр, рассуди на эту тему: почему, когда женщине предлагаешь, она поначалу отказывается, а когда берет – ей все мало? «Какой предмет ты хочешь изучать дальше, дорогой мальчик?» – спросила у меня тетка Лепида и подбоченилась. Мои глаза перескакивали с одного предмета тетки Лепиды на другой, и не было в комнате достаточного расстояния, чтобы рассмотреть тетку Лепиду целиком. Куда бы я ни отошел, тетка Лепида все равно оказывалась слишком близко, что мешало окинуть единым взглядом ее фундаментальную фигуру. Два «арбуза» касались пупырышками живота тетки Лепиды, дальше подрагивал сам живот с темным пупком на возвышенности. Отчаянная капля катилась по животу вниз, и не было у меня столько времени дожидаться, покуда капля доберется до черных зарослей тетки Лепиды. Оттуда выглядывал розовый кукиш, словно кончик языка между губами, и достаточно ясно намекал, что тетка Лепида дразнится. «Съешь арбуз!» – приказал я тетке Лепиде, чтобы она умерила свой пыл и прекратила надо мною подтрунивать. Тетка Лепида приподняла свои арбузы правой и левой рукой, взвесила – который из них потяжелее, и спросила: «А где это сказано в античной литературе?» «Нигде», – отвечал я, потому что – какая нужда воспевать римлянам такие сиськи, которые в руке не помещаются…

«Тогда – нигде, а теперь…» – пробурчала тетка Лепида, приподняла повыше свой левый арбуз, наклонила голову и облизала языком пупырышек, для начала. Потом хитро покосилась на меня и добавила: «Не все, значит, умели делать в древности. Кое-что новенькое можем и мы показать…» – засунула, я клянусь, половину сиськи себе в рот и важно почавкала. «Фе фочешь?» – спросила у меня тетка Лепида, указывая пальцем на правый арбуз. «Что?» – не понял я. Тетка Лепида выплюнула сиську изо рта и повторила: «Не хочешь ли?..» Она предлагала и мне полакомиться. «Отведаю, – согласился я, – с вареньем». «С черничным или с малиновым?» – оживилась тетка Лепида, потому что на самом деле в этом состояло ее предназначение в жизни – кормить мальчиков. Хотя, впрочем, кто знает, кто знает… Должна ведь найтись и для тетки Лепиды доля своего сумасшествия. Я накидал ложкой на правый арбуз черничного варенья со сливками, тетка Лепида, хихикая, повязала мне на шею передничек и чинно присела за стол, чтобы не обляпать вареньем всю комнату. И даже положила правую сиську мне на тарелку. Свою порцию тетка Лепида предпочла отведать со сметаной. Ну что же сказать – все было достаточно вкусно. Только тетка Лепида слишком увлеклась, поливая сиропом себе на сиську да поучая – как надо правильно слизывать варенье. «Ешь не торопясь, но чавкай и причмокивай, – подговаривала меня тетка Лепида. – Обойди вокруг да около, коснись главного, а теперь набери полный рот и втягивай… О!» Я так и сделал, молча, потому что трудно разговаривать с набитым сиською ртом. Тетка Лепида не забывала, однако, давать наглядные примеры на другой сиське, вращая языком и глазами…

Оргия затягивалась, а, между прочим, неотложные дела призывали меня следовать в Прагу. Поэтому я предложил тетке Лепиде последнюю игру в знак полного к ней расположения. Она сразу же согласилась, возбужденная нашим обедом больше, чем можно было ожидать в ее возрасте от пупырышков. Не ведаю – чей язык довел тетку до такого изнеможения, мой или ее собственный, но только уверен, что литературный язык тут ни при чем. Лепида бурно дышала, как Везувий перед извержением, – привязать обезумевшую тетку к стулу было моим юношеским долгом. Почитая старших, я не мог допустить, чтобы тетка Лепида вырвалась на волю, позоря свои седины и насилуя малолетних. Лепида нисколько не сопротивлялась, ожидая чего-нибудь необычного от античной литературы, и я прикрутил ее крепко-накрепко бельевой веревкой. Здесь необходимо пояснить, что со стула я убрал сиденье, поэтому тетка Лепида расположилась на голом каркасе между подлокотников. Снизу к «пенатам» тетки Лепиды имелся обширный доступ, и только поэтому тетка сидела смирно, предвкушая удовольствие. У нее просто-таки разыгралось воображение по причине открытого пространства со стороны задницы. Я проверил, насколько крепко держат веревки тетку Лепиду, и остался доволен своей проверкой – веревки держали хорошо. Тогда я вытащил из кастрюли морковку, натуральный продукт, и показал морковку Лепиде. «Ой», – тихо заметила тетка Лепида. «Угу», – подтвердил я и отгрыз у морковки кончик. А затем посадил морковку в огород между зарослей, чтобы тетка Лепида оттуда не дразнилась. «Ой», – заметила тетка Лепида вторично. Я присел на корточки и некоторое время понаблюдал за морковкой. «Расслабься», – предложил я тетке, но жадная Лепида не отвергала морковку, что, впрочем, устраивало меня полностью. «Хороша же будет тетка Лепида, – подумал я, – когда завтра германки обнаружат ее в подобной позе с посторонними предметами в огороде». Тогда я стал одеваться, поглядывая на тетку Лепиду со значением. «И что же дальше?» – спросила Лепида, потому что рот оставался у нее свободным – пускай зовет на помощь, если совесть позволяет. Но думаю, что тетка Лепида будет молчать, оттягивая момент объяснения – почему вдруг она в таком виде. Я надел свой рюкзачок и, пожелав тетке всего доброго, взялся за ручку двери… Подозрительный стук заставил меня оглянуться. Так и есть – тетка Лепида смущенно поглядывала на меня, а морковка валялась на полу под стулом. Пришлось вернуться, поднять морковку и посадить ее поглубже, что, впрочем, не причинило тетке Лепиде никакого вреда. Я тогда погрозил ей пальцем и окончательно распрощался…