Заместитель председателя райисполкома спокойно отказывает Миновалову в его просьбе о страховой компенсации. Все-таки некоторые дома в дачном поселке пострадали от смерча. Третьякова с полным сознанием своей правоты разъясняет Миновалову что, в отличие от местных жителей, дачники должны строиться сугубо своим тщанием. Тоже ведь дискриминация. Третьяковой прекрасно известно, что в магазинах, торгующих стройматериалами, хоть шаром покати. Так что есть свое объяснение, почему дачникам приходится доставать тёс "левым" путем.

По профессии тот же Миновалов - дирижер, но не какая-либо знаменитость. Каланчёв - пианист, и, видимо, из преуспевающих, но и не первая величина в своем цеху. Он сокрушенно говорит о себе, что в молодости "погнался за копейкой!" И, загубив свой талант, стал "таким же иллюстратором, каких было сотни.

Неклёсов - хирург. Из его разговоров с женой можно сделать вывод, что с деньгами в их семье не ахти. Но за среднестатистического интеллигента его никак не примешь. И нельзя считать случайностей, что на эту роль приглашен был Кирилл Лавров с его представительной внешностью. Как обычно, тот наделяет своего героя мужественным обаянием, но наше отношение к нему сложное. Что ни говори, тяжело поднимается он на добрые дела. Но главное другое - Неклёсов, может быть, и маститый, хорошо зарабатывающий хирург, однако он никак не тянет на особую элитарность. То есть, в общем, наши дачники - богачи довольно условные, они кажутся таковыми лишь в глазах полунищих деревенских жителей. И в то же время в фильме этих липовых богачей подают как некую элиту. Что-то здесь у Губенко не додумано, не все концы сводятся с концами. Он не стал прибегать к каким-то публицистическим разъяснением, что, в принципе, заслуживает поддержки. Но, может быть, иногда бы такие разъяснения и не помешали. Очень уж сложные, по сей день, животрепещущие проблемы задеты в фильме.

***

"Запретная зона" явилась для Губенко работой в кино итоговой, аккумулирующей его долголетние размышления о современной жизни и актуальном назначении искусства. В чем же суть этих размышлений, того несомненного вклада, который сделал он в нашу художественную культуру?

Отвечать на подобные вопросы, применительно к творчеству любого крупного мастера, всегда не просто. Волею-неволею спрямляешь его динамику и рискуешь впасть в своего рода искусствоведческий провиденциализм, когда она задним числом подверстывается под тот или иной тезис, эстетический корень, извлеченный чаще всего из анализа поздних и зрелых работ. И выходит нередко тогда, что художник чуть ли не с пеленок собирался совершить то, что он совершил в искусстве.

Понимая практически неизбежную схематичность итоговых характеристик, не целесообразно от них и вовсе отказываться, Пусть сделанные и вкратце, и, конечно, без каких-либо претензий на окончательность и непогрешимость выводов, они, вероятно, помогают читателю сформулировать собственное мнение о творческом лице художника.

Лев Аннинский определял эстететическую суть экранных произведений Губенко через понятие эксцентричности, трактуя ее широко и объемно как неустанное стремление актера и режиссера к броской, выразительной форме, к смелому гротеску, эпатажу, иронии. Елена Ганевская подчеркивала брехтовское начало в его исполнительской практике

Я во многом согласен с подобными характеристиками, хотя и вижу их относительность, а порою даже не применимость к его отдельным художественным текстам. На мой взгляд, Губенко свойственно интенсивное стремление к художественному синтезу, к продуктивному объединению традиций, идущих как от реалистическо-психологической школы, убежденным приверженцем которой являлся С. Герасимов, так и от условно-экспрессивной поэтики, ярким представителем которой являлся Ю. Любимов. Станиславский - Брехт Мейерхольд являются символами и знаками этих традиций. Немало взял Губенко и от национального фольклорного опыта, - лубка, балагана, русской ярмарки. Такой вот сложный сплав различных импульсов и влияний.

Нагляднее всего все эти черты проявляются, в той или иной пропорции, в актерских работах Губенко. Но они обнаруживаются и в его режиссуре, и в драматургии. Впрочем, Губенко-актер не всегда адекватен Губенко-режиссеру и драматургу. У того определеннее всего обозначено стремление к строгой достоверности, документальности, включающей в себя, однако, и тяготение к романтической, условной поэтике. Это все та же синтетичность, только больше под знаком реализма, причем окрашенного в социальные тона.

Скажу резче. По творческому темпераменту и складу мышления Губенко-режиссер и драматург являет собой яркий тип социального художника. Мне могут заметить: социальность присуща чуть ли не каждому крупному мастеру кино и театра, или большинству из них, особенно в советскую эпоху. Верно. Однако дело в её мере. У Губенко она очень высокая. Его властно привлекает экранный анализ сложных и острых современных проблем. Жгуче актуальных, хотя и не коньюктурно политизированных, а именно проблем социальных, устойчиво важных для всего общества. В конечном счете, это проблемы общечеловеческие, взятые в своем психологическом и нравственном измерении. Ключевой, глубоко личной темой Николая Губенко является тема социальной справедливости, которая у него звучит сильнее и острее, чем у многих его коллег.

Эта тема намечена в картине "Пришел солдат с фронта". Там она заявлена как тревожное размышление о неизбежной несправедливости войны, убивающей и калечащей ни в чем не повинных людей. Здесь речь идет и о бессмысленной трагичности Случая, который уносит их жизни главного героя фильма. В картине "Подранки" автор говорит о вопиющей несправедливости социальных порядков, когда общество и отдельные люди оказываются подло равнодушными к судьбам обездоленных детей, имеющих не только все моральные, но и юридические праву на нашу заботу и внимание. Тем не менее, многим из этих детей, подранков войны, удалось выстоять, добиться в жизни успеха, однако, многие и не сумели, не встали на ноги.

В более скрытом виде эта ключевая тема выражена и в фильме "Из жизни отдыхающих". Там вперед вышли психологические проблемы текущего нашего бытия. Почему умная и красивая женщина несчастлива, одинока? Что мешает обрести счастье в этом "яростном и прекрасном мире"? В картине "И жизнь, и слезы, и любовь..." автор как бы восстает против непреложного факта, что неотвратимы старость и болезни. Их надо преодолевать, их невозможно преодолеть. Смерть все равно остается всеобщим уделом. Тем более, должно сделать старость оптимально счастливой, достойной человека, и не когда-либо потом, а незамедлительно сейчас, сегодня.

Не буду повторять только что сказанного фильме "Запретная зона". Он ясно свидетельствует, что Губенко остался верным самому себя, своей ключевой теме, стремясь в то же время идти дальше, глубже в ее художественном анализе. Жаль, конечно, что этот анализ не получил продолжение в новых картинах режиссера.

***

Вместо заключения.

"Запретная зона" - последний фильм, поставленный Николаем Губенко. Так сложилась его жизнь. В 1987 году она начинает у него круто меняться. Его избирают художественным руководителем Московского театра драмы и комедии на Таганке. Знаменитой Таганки! Новым поколениями нелегко представить себе сегодня, чем являлся тогда этот театр, созданный в 1964 году театральным режиссером-новатором Юрием Любимовым. На его спектакли было почти столь же трудно попасть, как пройти богатому сквозь игольное ушко. А для начальства они составляли постоянную головную боль. Их осуждали, запрещали, но зачастую Любимову, всяческими правдами и неправдами, удавалось отстоять свои спектакли, они были любимейшим зрелищем столичной интеллигенции.

Терпение партийных чиновников от искусства кончилось. Гнусная травля Любимова развернулась во всю ширь. В 1984 году он вынужден был эмигрировать, вскоре его, как якобы отъявленного диссидента, лишили советского гражданства. Главным режиссером театра назначили Анатолия Эфроса. Человека с непростым характером, талантливого, и властью не раз гонимого. Подобрать преемника Любимову было крайне сложно. Не лучшим оказался и выбор Эфроса.