А к вечеру посыпалось.

Еще труп. Старушка мирная принесла. Не буквально, конечно. У нее от старого сарая запах плохой пошел. Сарайчик тот (а стоял он в отдалении, на речном берегу) хозяйка давно забросила, нечего в нем стало хранить. Да вот какую-то малость вспомнила, а войти не смогла: запах. Испугалась старушка, в милицию пришла.

Труп тоже женский. Но молода ли была при жизни эта женщина и красива ли - только экспертиза покажет. Пока несомненно одно - голова отрезана, печень, похоже, тоже изъята. Теми же руками сделано.

- Алексей Дмитриевич, данные по Веселовской. Жила одна. Соседями характеризуется положительно. Васютка - Круглов Василий Петрович - ее жених, сейчас где-то в Атлантике. Веселовская по специальности - орнитолог.

- Кто, кто? Не перевелись еще в наше-то время?

- Им переводу не будет. Как и пьяницам. Фанаты своего дела. Тут и будем копать.

- А зарабатывала чем?

- В киоске, сменным продавцом. Я туда Ершова направил.

- Как вернется - звони.

И машина Веселовской нашлась. И кто бы вы думали, ее обнаружил? Правильно - человек на своем месте, новый участковый Хлопчик. Причем сработал грамотно, постарался не спугнуть преступника, если он вдруг рядом крутится.

А дело развивалось так. Пришел к участковому встревоженный и возмущенный владелец "ракушки". В чем дело? На моем гараже чужой замок висит. Кто это самовольничает? Вы разберитесь, товарищ участковый.

Участковый разобрался. Владелец "ракушки" активно "челночил". И все кругом, конечно, знали, что он подолгу бывает в отъезде. Знали и то, что он давно собирается замок сменить. Старый сильно барахлить стал: запирается нормально, а отпирается с трудом - ключ проворачивается. По этой причине владелец гаража, как правило, его не запирал, когда уезжал куда-либо на машине - навешивал замок и только: гараж пустой, взять в нем нечего.

Знали об этом, повторяю, все ближние автовладельцы. Примечательная деталь...

Выслушав эти подробности, Хлопчик неплохо сообразил - что именно в данном гараже можно обнаружить под чужим замком. Успокоил владельца и отправил его с заявлением в отделение.

А сам, переодевшись в гражданку и вооружившись обрезком трубы, обломком доски и фонариком, совершил почти что противоправное деяние.

"Ракушки", стоящие в ряд, прижимались задами к старой кирпичной стене - за ней когда-то было небольшое пригородное кладбище, которое перенесли в другое место, почему-то забыв убрать стену. Хлопчик шмыгнул между двумя гаражами, не особо опасаясь быть кем-то замеченным: обыденное дело, все мужики себя так вели, когда приспичит. А там, под прикрытием кирпичной стены, участковый приподнял трубой заднюю стенку "ракушки", подпер ее в этом положении доской и заглянул внутрь, подсвечивая фонариком, на одно мгновенье. Вполне, впрочем, достаточное, чтобы разглядеть цвет и номер спрятанной машины.

Честно - я ему премию выпишу и сам вручу. И всем в пример его поставлю...

Волгин установил за гаражом наблюдение, двух оперов направил.

Кстати сказать, эти гаражи совсем неподалеку от старушкиного сарая находились. Да в общем-то и от парка не в большом отдалении.

Из опроса соседей по киоску, где торговала через день Веселовская, выяснилось, что как-то, день-два назад, непринужденно болтал с ней симпатичный парень в бородке и с клеткой в руке, где скакала какая-то малая птаха.

Продавщица из киоска напротив обозвала его почему-то не Птицелов, а Птичник. Ну пусть так и останется.

Несоменно, что подкатился он к доверчивой красавице на основе общих интересов и завлек в чащу парка под заманчивым для нее предлогом - редкую птичку послушать, а если повезет- то и словить.

Свою-то птичку он поймал. И не одну, стало быть.

Но ничего, парень. В жизни как? В жизни так: вчера охотник, а завтра дичь. По себе знаю, не раз проверил.

Позвонил Волгин: экспертиза подтвердила первоначальные предположения относительно второго трупа. Описание характерных сохранившихся примет на теле жертвы совпадало с текстом одного из заявлений на розыск пропавшей без вести гражданки Соловьевой.

Предстояло самое страшное - приглашать родственников на опознание. Но я решил с этим немного повременить. До того момента, когда будет задержан этот изувер.

А ждать оставалось недолго. Ребята, прочесывая квартал, где, по предположениям, проживал убийца, неуклонно сужали круг. Уже получили кое-какие сведения.

Вдобавок Волгин обратился в районную психлечебницу за соответствующей информацией. Связался с Главврачом, разыскав его по домашнему телефону. Но тот отказался дать своему заму необходимые распоряжения, потребовал "санкции прокурора".

- Будет санкция, - пообещал Волгин ледяным голосом. - Я сейчас пришлю к вам на дом двух своих ментов, которые погорячее.

Главврач, привыкший иметь дело с психами (с ними лучше не спорить бесполезно и опасно), благоразумно отступил.

Волгин (все так же холодно) разъяснил ему задачу и "рекомендовал" сейчас же прислать в Горотдел толкового врача с необходимыми историями болезни. Через полчаса под окнами дежурки заскрипела тормозами районная психовозка. А еще через полчаса после творческих дебатов врач и милиционер пришли к консенсусу - вычислили наиболее вероятного клиента обеих организаций.

К этому же времени оперативники конкретно вышли на Птичника.

Все сошлось в одной точке, в центре окружности, стало быть.

- Вы подождите здесь, - сказал Волгин врачу. - Транспорт не отпускайте. Сейчас мы этого орла возьмем, доставим, раскрутим, и вы его заберете. И через сутки представите авторитетную экспертизу на предмет его вменяемости.

- Хорошо, - согласился тот. И поинтересовался: - А что, вообще, происходит? Я не понимаю.

- Скоро поймете.

Это была Слободская окраина, где сохранились еще древние, рубленные в прошлом веке дома - покосившиеся, с худыми, просевшими кровлями, с ломанными временем, облупившимися наличниками, с дырявыми ставнями, сквозь которые падал на землю рядом со стенами мутный внутренний свет. А уличного освещения давно не было - лампочки биты, столбы безнадежно покосились.

За какими-то домами сохранились кое-где одичавшие сады, сараюшки-развалюшки, иногда - из ржавого железа гаражик или будочка вроде собачьей для мотоцикла.

И над всей этой печалью высоко в небе висела холодная ясная луна, безразличная к тому, что видит.

Машину оставили в соседнем проулке. Неслышно и невидимо окружили дом Птичника. У наружной двери Волгин и Пилипюк обнажили оружие.

- Пошли, - выдохнул Волгин.

Пилипюк толкнул дверь - заперта. Ударом ноги сорвал с ветхих петель она рухнула внутрь, в крохотные сени.

В комнате раздался испуганный вскрик. Разом вломились: на постели пожилая женщина, в страхе прижимает к груди край драного одеяла; на полу раскрывшаяся книга про любовь. Которую она читала, когда ее сын резал девушек.

- Где ваш сын? - вопрос Волгина.

А Пилипюк уже ударил вторую дверь, оттуда - смердящая волна. Этот запашок уже в сенях чувствовался, в первой комнате окреп, а из другой наповал бил. Но запах не трупный - злая вонь птичьего помета.

- Он сейчас придет, - шепчет севшим голосом женщина. - А зачем он вам?

Никто ей не отвечает. Волгина так и тянет зажать покрепче нос. Пилипюк объясняет: там зверинец, птиц полно. И в клетках, и в сетках, и просто на воле.

- Мы его подождем, - наконец справляется с собой потомственный горожанин Волгин.

- Его нельзя обижать, - предупреждает женщина. - Он больной.

- Вот мы его и подлечим, - двусмысленно, сам того не желая, замечает Волгин.

В это время заходит боец:

- В машину сообщили: взяли его у "ракушки".

- Все путем?

- Почти. Ершов только порезался. При обыске. Этот псих под курткой нож держал. Острее бритвы. Без чехла. Просто в стальном кольце.

- Передай, пусть сюда доставят. Мы обыск при нем проведем.

- Что случилось с моим сыном? - напряженно, ожидая страшного ответа, спрашивает мать.