С о ф ь я. Это - ребячество, Павла! Надо учиться самой строить свою жизнь. Нельзя ждать, что другие сделают необходимое тебе.

П а в л а. Не сердись на меня, пожалуйста!

С о ф ь я. Ты - молодой человек, сердце у тебя доброе, людей тебе жалко, - да?

П а в л а. Я знаю, что ты хочешь сказать. Право же, Миша мне вовсе не нравится, просто я люблю, когда он говорит.

С о ф ь я (удивлённо отклонилась). Я не про это! Но, уж если ты сама начала, так я скажу - ты плохо ведёшь себя с ним! Он - не ребенок, и это может кончиться худо для тебя.

П а в л а. Ах, мне так скучно! Что же мне делать? Он такой занятный...

С о ф ь я. Уезжай с Антипой, а я без вас устрою Михаила.

П а в л а. А может, лучше с мамашей?

С о ф ь я. Тебе тяжело с мужем?

(Павла молча жмется к ней.)

С о ф ь я (поднимая голову её, смотрит в глаза). Милая, я это понимаю... Я говорила тебе, что у меня муж тоже был...

С т ё п к а (вбегает). Софья Ивановна - немец приехал, нарядный ужасти!

С о ф ь я. Вот... (Провела рукой по лицу.) Ну, Павля, ты оставь меня...

П а в л а (вскакивая). Ах, господи... как я желаю тебе...

С о ф ь я. Спасибо, милая!.. Скажи, Стёпа, что я прошу его... (Оставшись одна, прикрыла книгой бумаги на столе, оправляет волосы перед зеркалом, увидала в кресле Михаила.) Миша! Ты - давно здесь?

М и х а и л. Давно...

С о ф ь я. Слышал, что мы говорили?..

М и х а и л. Слышал что-то... Немец приехал. Монашка что-то сочиняла...

С о ф ь я. Сочиняла?

М и х а и л. Ну, конечно. Она же всегда сочиняет... Она всё ещё живёт в куклы играя. И я для неё - кукла, и отец, и ты... Она на всю жизнь такой будет.

С о ф ь я. Знаешь - это, пожалуй, верно!

М и х а и л. Зачем ты меня звала?

С о ф ь я. Теперь не нужно уже. Иди, пожалуйста... Я потом позову тебя.

М и х а и л (вставая). Пошёл. Выходи-ка ты замуж за этого немца и гони всех нас к чертям в болото... всех, вместе с романическим папашей и его второй молодостью...

С о ф ь я. Ах, да иди же!

М и х а и л. Ш-ш! Тебе нужно быть в полном обладании всеми чувствами... Здравствуйте, цивилизация и культура!

X е в е р н (одетый очень парадно, бриллиант в галстуке и на пальце левой руки. Молча здоровается с Михаилом, целует руку Софьи, идёт за нею к столу). Вы, вероятно, догадываетесь, почему я просил вас принять меня сегодня...

С о ф ь я (садясь). Кажется - догадываюсь...

X е в е р н. Это очень приятно мне...

С о ф ь я. Да?

X е в е р н. Это устраняет лишние объяснения. Можно курить?

С о ф ь я. Как всегда. (Пододвинула ему пепельницу, спички.)

X е в е р н. Я несколько волнуюсь...

С о ф ь я. Дать воды?

X е в е р н. О, нет! Это волнение естественно...

С о ф ь я. У вас очень внушительный вид сегодня...

X е в е р н. Если б и мысли мои внушили вам доверие ко мне...

С о ф ь я. А вот - познакомьте меня с ними.

Х е в е р н. Такова и есть цель моего визита! (Раскуривает сигару.) Вы знаете, что я очень уважаю ваши идеи, они вполне отвечают моим задачам.

С о ф ь я. Весьма лестно слышать это.

Х е в е р н (кланяясь). Да. Я говорю искренно. Вы, конечно, не откажете мне в знании России и русских людей - я умею видеть много и хорошо! Я восемнадцать лет среди русских, я изучил их, и мой вывод есть такой: Россия страдает прежде всего недостатком здоровых людей, умеющих ставить себе ясные цели. Вы - согласны?

С о ф ь я. Далее.

Х е в е р н. Да. У вас очень редки люди, уверенные в себе, в своих силах. У вас очень много метафизики - мало математики...

С о ф ь я. Вы говорили это не раз...

Х е в е р н. Я так думаю! Теперь - вы: вы женщина с умом и характером.

С о ф ь я. Благодарю вас...

Х е в е р н. Это - правда! Я даже думаю о вас аллегорически: Софья Ивановна - это новая, здоровая душою Россия, которая, в условиях, достойных её, может делать всякое дело, может делать очень много культурной работы.

С о ф ь я. Вы меня захвалите...

Х е в е р н. Это всё совершенно серьёзно! И потому союз со мной, который я вам предлагаю, имеет очень глубокий смысл. Это - более, чем просто брак, да! Моя энергия и ваша - о! - это будет колоссально! Когда два сильных лица понимают свои задачи, это очень... важно, особенно для России, в те дни, когда она должна, наконец, бросив всякие эти... мечтания, взяться за простое дело жизни, поставить себя на крепкую ногу... Ваш брат увлечён семейной жизнью, он стал плохо работать, как я имел честь не однажды указать вам, заботясь о ваших интересах...

С о ф ь я. Вы впервые объясняетесь в любви?

Х е в е р н (несколько смущён). Позвольте - теперь вопрос не этот! О чувствах я говорил вам - четыре раза.

С о ф ь я. Четыре? Так ли?

Х е в е р н. Так. Я - помню! Первый раз - в саду предводителя дворян, на именинах его, когда был дождь и вы промочили ноги. Второй - здесь, на берегу пруда, на скамье. Вы тогда смутили меня, сказав шутливо о лягушках, что они тоже квакают - про любовь...

С о ф ь я. Третий и четвёртый я помню.

X е в е р н. Это, конечно, верно, о лягушках, но - извините - это была несвоевременная шутка! Когда сердце человека жадно хочет...

С о ф ь я. Давайте прекратим эту беседу, Густав Егорович...

X е в е р н (удивлён). Почему?

С о ф ь я. Нужно ли объяснять?

X е в е р н (встал, обиженно). О, конечно, нужно объяснить, когда кто-нибудь не понимает... Я сочту себя оскорблённым, если вы откажете...

С о ф ь я. Вот как? Хорошо! (Встала, ходит.) Вы предлагаете мне спасать Россию вместе с вами...

X е в е р н. Это - утрировано!

С о ф ь я. Ну, вы предлагаете что-то в этом роде. Я - не считаю себя способной к делу столь трудному. Это - первое. Второе: вас я тоже не могу признать достойным этой роли...

X е в е р н. Позвольте - какой роли?

С о ф ь я. Ну, скажем, роли культурного работника.

X е в е р н (с улыбкой). О! Почему?

С о ф ь я. Потому что вы мелкий хищник.

Х е в е р н (изумлён больше, чем обижен). Позвольте! Это уже... это я не ожидал! И это - я не понимаю...

С о ф ь я. Я говорю обдуманно. На столе у меня лежат документы, уличающие вас в целом ряде поступков нечестных...

Х е в е р н (сел, грубо). Таких документов не может быть!

С о ф ь я (стоит за столом; спокойно, веско). У меня копия вашего договора с буяновскими мужиками. Мне известна ваша сделка с предводителем...

Х е в е р н (пожимая плечами). Это - коммерция...

С о ф ь я (тише, с усилием). Вы убеждали Тараканова составить фальшивую опись...

Х е в е р н. Тараканов - психически больной...

С о ф ь я. А Шохин, которого вы пытались подкупить, - тоже больной?

X е в е р н. Всё это искажено...

С о ф ь я. Вы всё бесцеремонней и глубже залезаете в карман моего брата - по-вашему, эта деятельность необходима в России?

Х е в е р н (отирая лицо платком). Вы можете выслушать мои объяснения?

С о ф ь я (ходит, усмехаясь). Ну, сударь мой, какие же тут объяснения могут быть? Все ясно!

Х е в е р н (аккуратно гасит сигару). Значит, вы меня считаете человеком нечестным и недостойным вашей руки?

С о ф ь я (остановилась удивлённая, потом смеётся). Ну, знаете, вы очень наивный человек!

Х е в е р н (улыбаясь, разводит руками). Если я и допустил... что-нибудь излишнее, то это потому, что я был уверен в вашем доброжелательном отношении ко мне...

С о ф ь я. Не понимаю...

Х е в е р н. Мне казалось, что вы считаете меня своим другом, моё дело - вашим!

С о ф ь я. Ах, вот что! Ну, вы ошиблись...

Х е в е р н. Ошибки нужно извинять. Я думал, что, видя, как ваш брат ведёт дела, вы меня не только не осудите, но моя предусмотрительность...

С о ф ь я (подходит к нему; тихо, но твёрдо). Ступайте вон!

(Хеверн, вспыхнув, делает движение к ней, она схватила что-то со стола; несколько секунд они стоят друг против друга молча.)