85. Против афинян стояли финикияне (они образовали западное крыло у Элевсина), а против лакедемонян - Ионяне, которые находились на восточном крыле против Пирея. Однако только немногие ионяне по призыву Фемистокла бились без воодушевления, большинство же сражалось мужественно. Я мог бы перечислить имена многих начальников ионийских триер, которые захватили эллинские корабли, но не желаю их упоминать, кроме Феоместора, сына Андродаманта, и Филака, сына Гистиея (оба они из Самоса). А только этих одних я упоминаю ради того, что Феоместора за этот подвиг персы сделали тираном Самоса. Филака же они записали в список "благодетелей" царя и пожаловали обширными землями. Этих царских "благодетелей" зовут по-персидски "оросангами"47. Так обстояло дело с этими начальниками триер.

86. Большинство вражеских кораблей у Саламина погибло: одни были уничтожены афинянами, а другие эгинцами. Эллины сражались с большим умением и в образцовом порядке. Варвары же, напротив, действовали беспорядочно и необдуманно. Поэтому-то исход битвы, конечно, не мог быть иным. Между тем варвары на этот раз бились гораздо отважнее, чем при Евбее. Из страха перед Ксерксом каждый старался изо всех сил, думая, что царь смотрит именно на него.

87. Об остальных - как эллинах, так и варварах - я не могу точно сказать, как каждый из них сражался. Что же до Артемисии, то с ней приключилось вот какое событие, отчего она еще более возвысилась в глазах царя. Именно, когда царский флот уже пришел в великое расстройство, в это самое время аттический корабль пустился в погоню за кораблем Артемисии. Сама она не могла бежать, так как впереди шли другие союзные корабли, а ее собственный корабль как раз находился в непосредственной близости от неприятеля. Тогда Артемисия решилась вот на какое дело, что ей и удалось. Преследуемая аттическим кораблем, она стремительно бросилась на союзный корабль калиндян, на котором плыл сам царь калиндян Дамасифим. Даже если у Артемисии еще раньше на Геллеспонте была с ним действительно какая-нибудь ссора, то я все же не мог бы решить, умышленно ли она совершила этот поступок или же калиндийский корабль только случайно столкнулся с ее кораблем. Когда же Артемисия стремительно бросилась на калиндийский корабль и потопила его, то этот счастливый случай принес ей двойную пользу. Так, начальник аттического корабля, увидев, что она напала на варварский корабль, либо принял корабль Артемисии за эллинский, либо решил, что ее корабль покинул варваров и перешел к эллинам. Поэтому он отвернул от корабля Артемисии и обратился против других кораблей.

88. Так-то Артемисия, во-первых, спаслась бегством, а затем ей, несмотря на причиненный вред, как раз благодаря этому удалось снискать величайшее благоволение Ксеркса. Как передают, наблюдая за ходом битвы, царь заметил нападающий корабль Артемисии, и кто-то из его свиты сказал: "Владыка! Видишь, как храбро сражается Артемисия и даже потопила вражеский корабль". Ксеркс спросил, правда ли, что это Артемисия, и приближенные подтвердили, что им хорошо известен опознавательный знак корабля царицы. Погибший же корабль они считали вражеским. А Артемисии, как было сказано, сопутствовала удача и во всем прочем; особенно же ей посчастливилось в том, что с калиндийского корабля никто не спасся, чтобы стать ее обвинителем. Передают, что Ксеркс сказал затем [в ответ] на замечание спутников: "Мужчины у меня превратились в женщин, а женщины стали мужчинами". Это были, как говорят, слова Ксеркса.

89. В этом бою [у персов] пал военачальник Ариабигн, сын Дария и брат Ксеркса, и с ним много других знатных персов, мидян и их союзников. У эллинов же было немного потерь: они умели плавать, и поэтому люди с разбитых кораблей, уцелевшие в рукопашной схватке, смогли переплыть на Саламин. Напротив, большинство варваров из-за неумения плавать нашло свою гибель в морской пучине. Лишь только передние корабли обратились в бегство, большая часть их стала гибнуть. Ведь задние ряды кораблей, желая пробиться вперед, чтобы совершить какой-нибудь подвиг перед царем, сталкивались со своими же кораблями.

90. В суматохе битвы произошло еще вот что. Несколько финикиян, корабли которых затонули, явились к царю с обвинением ионян в измене, будто бы их корабли погибли по вине ионян. Однако военачальники ионян не пострадали, а клеветники-финикияне, напротив, понесли заслуженную кару. Произошло же это вот как. Пока финикияне еще внушали царю это, самофракийский корабль напал на аттический. Аттический корабль стал тонуть, а стремительно подоспевший эллинский корабль потопил самофракийский. Самофракийцы были, однако, искусными метателями дротиков: они стали метать дротики и сбросили в море воинов с корабля, потопившего их корабль, и затем захватили его. Этот-то случай и спас ионян. Когда Ксеркс увидел, что они совершили столь великий подвиг, то обратил свой страшный гнев на финикиян48. Он возложил всю вину на финикиян и повелел отрубить им головы, чтобы эти трусы не смели клеветать на храбрецов. Ксеркс восседал у подошвы горы под названием Эгалеос49 против Саламина и всякий раз, видя, что кто-нибудь из его людей отличился в сражении, спрашивал его имя, и писцы записывали имя начальника корабля с прибавлением отчества и его родной город. Виновником этой беды финикиян был, кроме того, перс Ариарамн, друг ионян. Так финикияне были преданы палачам.

91. Когда варвары, пытаясь выйти к Фалеру, бежали, эгинцы, устроившие засаду в проливе, совершили замечательные подвиги. В то время как афиняне в суматохе битвы топили вражеские корабли, если те сопротивлялись и бежали, эгинцы перехватывали бегущих. Если какому-нибудь кораблю и удавалось избежать афинян, он попадал в руки эгинцев.

92. В это время корабль Фемистокла, преследовавший вражеский корабль, встретился с кораблем эгинца Поликрита, сына Криоса. Поликрит напал на сидонский корабль, который захватил сторожевой эгинский корабль у [острова] Скиафа. На этом корабле находился Пифей, сын Исхеноя (персы, восхищенные его доблестью, сохранили жизнь тяжелораненому Пифею и держали его на своем корабле)50. Этот-то сидонский корабль, везший Пифея, был теперь захвачен вместе с персидскими воинами, так что Пифей мог благополучно вернуться на Эгину. Увидев аттический корабль, Поликрит тотчас же по опознавательному знаку признал его за корабль военачальника. Затем Поликрит громким голосом вызвал Фемистокла и с издевкой напомнил ему о "расположении эгинцев к персам". Такие упреки Поликрит бросил Фемистоклу как раз, когда напал на вражеский корабль. Варвары же с уцелевшими кораблями бежали в Фалер под защиту сухопутного войска.