— Должен признаться, сеньор Дон Кихот, — заговорил дон Дьего, — что все слова и поступки вашей милости взвешены на весах самого разума, и мне думается, что если бы установления и законы странствующего рыцарства были утрачены, то их можно было бы сыскать в сердце вашей милости, будто в нарочно для этого созданном хранилище и архиве. Ну, а теперь прибавим шагу, ведь уж поздно, и поедемте прямо ко мне в имение, и в моем доме вы, ваша милость, отдохнете после затраты если не телесных, то душевых сил, затрата же таковых сил подчас влечет за собою усталость телесную.

— Предложение ваше, сеньор дон Дьего, я почитаю за великую для себя милость и честь, — отвечал Дон Кихот.

Тут они пришпорили коней своих и к двум часам пополудни прибыли в имение дона Дьего, которого Дон Кихот, заметим кстати, прозвал Рыцарем Зеленого Плаща.