- Обжоры и лежебоки! Вот он, кем вы все помыкали, получит награду, какой никому из вас не видать!

Охотники, взяв у слуги павлина, поставили человечка подле лошади барона.

- Тебе давно пора жениться, и я награждаю тебя невестой! - объявил господин слуге. - Только не вздумай воротить нос, будто она недостаточно хороша для тебя. Виола, подойди!

Барон не забыл, что маленький слуга был единственным, кто не смеялся над девушкой, когда она провалилась в яму с навозом.

Виола приблизилась. На редкость рослая красавица возвышалась над всеми. Она еще не совсем проснулась, терла спросонок глаза и еле сдерживала зевоту. Коротыш казался перед ней крошечным. Он громко икал: и потому, что поел всухомятку, и от смущения и страха.

- Погляди на того, кого будешь звать своим котиком! - потребовал от Виолы барон и ухмыльнулся. - Ну, видишь?

- Вижу икоту, - сказала девушка.

Барон подскочил в седле так, что конь встал на дыбы и заржал. Ржание слилось с ужасным хохотом.

- Видит икоту, ха-ха-ха! - шутник и его друзья захлебывались весельем, взвизгивали, подпрыгивали - словом, бесновались, как только могли, и челядь если и отставала, то не намного: - Икоту - и всего-то! Ха-ха-ха!!!

- Икоту - и всего-то! Икоту - и всего-то! Слышали вы что-либо потешнее?

Все хватались за животы от смеха, а на поляну упала густая тень: незаметно подкрались низкие черные тучи. От Камышового Озера вдруг поплыл туман, казавшийся пухлой и тугой ватой. Хохотавшие перестали видеть друг друга. Тут туман рассеялся - охотники и слуги обмерли.

Там, где на коне восседал барон, появилось чудовище: акула с тощим конским крупом, который продолжал акулий, опять же, хвост. Из пасти, усаженной острыми зубами, торчали предлинные кабаньи клыки. Чудище стояло на лошадиных ногах, над сбитыми копытами шевелились человеческие пальцы: по пять над каждым.

Маленький слуга первым обрел голос.

- Рыба... - выговорил он, добавил: - Кляч... - и икнул.

Он хотел сказать, что чудовище - одновременно и рыба, и кляча, а получилось: "Рыбакляч".

Сам слуга тоже изменился, но в иную сторону. Ростом так же невелик, но лицо не безобразное, в угрях и бородавках, а молодое и красивое. А какая у него вьющаяся бородка, какие усы! Волосы пышные, цвета красного дерева. А глаза синие-синие: позавидует любая девица. А что за осанка! Словом, кавалер - изящнее не сыскать.

Виола стала грациозной серной. Но шея у нее длиннее, чем обычно у серн, и до чего же величаво держит она точеную головку! Нижняя губка надменно выпячена.

Люди, узрев эти превращения, кинулись со всех ног из Темнющего Леса. Рыбакляч завизжал им вслед по-поросячьи. В ответ из дупла вяза раздался скрипучий смех Флика дер Флита.

Захваченный охотой на Пассика, барон забыл, что настал четверг. Духи могли наказать забавника за первый же смешок, но помнили, что он прислал сверх уговора бочку вишневки. Однако, когда безобразие стало нестерпимым, угроза исполнилась.

Духи полюбили серну, она так и зовется Виолой. А маленький кавалер придумывал себе самые звучные имена, но остался Икотой. Он дружит с Пассиком, заботится о Простуженной Вороне. Иногда пользуется силой, которую дают ему духи, и, становясь невидимым и летающим, заглядывает в деревни и в города. Любит поискать, не приготовила ли хозяйка какое-нибудь эдакое блюдо - на требовательный, привередливый вкус? Тут уж он заставит и ее отведать кушанье. Пусть она напробовалась и сыта, ее вдруг опять потянет побаловать себя еще разок.

Так что ежели хозяюшке икается - значит, тот самый Икота уже взялся за свое, и как ни пей она холодную воду и хоть облейся ею, а оба угостятся на славу.

Сказка "Про барона и Темнющий Лес" открывает цикл сказок для взрослых.