Он вошёл в дом.

— Хотуой, ты чужих у нас видела?

— Были, говорит, люди с ружьями, — ответила за дочь Ааныс. — Небось твои же дружки — люди Пепеляева.

Старик молча вышел и напрямик отправился к штабу. Солдат, стоявший в наружном карауле, хотел было его остановить, но Аргылов отстранил его, как лишний предмет, и распахнул дверь. Подоспевший солдат схватил старика за локоть и остановил его на самом пороге. Аргылов, стараясь вырвать свою руку и ломясь вовнутрь, истошно закричал:

— Кыньараал!… Бэппеляйэп!..

Из боковой комнаты появился озабоченный адъютант.

— Что такое?

— Ломится силой! — прохрипел солдат, всё ещё оттаскивая старика назад.

— Отпусти! И закрой дверь! В чём дело, старик?

— Кыньараал…

— Какой «кыньярал»! — озлился адъютант. — Генерал, что ли? Нет его!

Пепеляева действительно не было. Согласно приказу, им подписанному, через несколько дней дружине предстояло двинуться на Якутск, и генерал отправился осматривать походное снаряжение. Сейчас адъютант, выполнив кое-какие поручения генерала, спешил ему вдогонку.

— Ты кто такой, что вламываешься сюда? — напустился поручик на старика и вдруг узнал его: тот, который встречал генерала, отец Валерия…

— Быраат кыньараал! Мин… ат! мин… эт! — Аргылов постучал себя в грудь.

— А чёрт разберёт тарабарщину вашу! Эй, кто-нибудь есть там?..

Злясь на старика, поручик всё же вышел в переднюю и вскоре вернулся с каким-то короткошеим якутом.

— По какому делу пришёл? — перевёл тот вопрос адъютанта.

Аргылов начал издалека: как он помогал дружине и как вместо благодарности какие-то мародёры увели с база его коня и взяли из амбара стегно мяса. Если и дальше люди генерала будут обижать своих…

— Короче! — неторопливо перебил поручик. — Что он говорит? Что ему надо?

— Говорит, коня увели, мясо украли…

— Всё вернуть! Хапилин! — поручик приоткрыл дверь в прихожую. — Войдите сюда! Штабс-капитан, этого человека обворовали какие-то мародёры. Всё вернуть! Мародёров — к ответу! Считайте, что это приказ командующего. Всё!

Поручик потрепал по плечу старика и пожал ему руку, глянув при этом в сторону штабс-капитана и якута-переводчика: видят ли они его великодушие? Видят… Вот и хорошо, в случае чего будут свидетелями.

Аргылов успокоился. Они вышли вместе с Хапилиным, обошли несколько дворов, и старик Аргылов нашёл своего коня. Оказалось, что коня увели ещё и запряжённого, а он в пылу гнева у себя же во дворе не заметил исчезновения упряжки. Офицер о чём-то допытывался у солдат, да, кажется, ничего толком не узнал. С запряжённым конём на поводу они затем и пошли к складам. Им открыли большой амбар, чуть ли не доверху набитый мёрзлым мясом. У старика глаза разбежались. Подумав, он показал пальцем на два самых жирных стегна. Офицер кивнул головой, и Аргылов с кладовщиком едва доволокли их до саней.

— Ну, а затем? — спросил Валерий отца.

— Вернули, и всё! — похвастался отец, расщипывая полено на лучины. — Не таков я, чтобы не отстоять своё.

— Отстоишь у таких! Сомневаюсь, чтобы в другой раз ты получил своё назад. Коня у тебя всё равно отберут. Начнутся походы, передвижения… Они ни перед чем не остановятся. Поделом тебе: жил бы себе в лесу, а то язык высунул — сюда, в самый котёл!

— Не стали давать житья мне! Подстроили, чтобы пала кобыла. Украли иноходца, насторожили на меня самострел. По-твоему, сидеть и ждать, когда убьют?

— Скоро и здесь закрутится кутерьма! Подвод мало, продовольствия и одежды мало, значит, начнут брать силой. Давеча слышал разговор о заблаговременном рытье окопов. Пойдёшь вот кайлить мёрзлую землю, раз так уж рвался сюда…

Старик с досадой кинул на шесток камелька горсть лучин.

— Разве податься в сторону Абаги? — вслух подумал он. Валерий промолчал. — Правда ли, есть слух, что к этим местам подбирается отряд Строда?

— Подобрался уже…

— Вот так новость! — охнул старик.

— Об этом молчи пока. Не велено разглашать. Прихлопнут Строда сегодня-завтра. А ты и вправду, пожалуй, в Абагу. Здесь, на большой дороге, добра не жди.

Крякнула наружная дверь, ворвался клуб морозного пара, а следом, притопывая торбасами, вошёл Томмот.

— Как съездилось? — полуобернувшись, спросил Валерий.

Томмот и прежде заметил, как изменился к нему Валерий, едва только они ступили на амгинскую землю. Вот и сейчас то же: спрашивает жёстко, не повернув головы, разговаривает, как тойон со своим хамначчитом.

— Съездилось. Хорошо…

— Коней сколько привели?

— Коней нет.

— А провизия?

— Нет и провизии.

— Что же тогда «хорошо»? Вернулись живые?

— И это неплохо…

— Хгм!

Раздеваясь, Томмот украдкой кинул взгляд за перегородку: не появится ли оттуда Кыча. Вчера он не успел её разглядеть. Сначала, ошеломлённый, он и вовсе её не признал. Затем, когда сказал этот Сарбалахов… Да, не представлял он Кычу в невестах у пепеляевского офицера… Выходит, из Якутска она уехала по своей воле. Небось думает сейчас о нём: такой же перебежчик. Но почему тогда не выйдет сюда и не перемолвится словечком? Были знакомы когда-то, и не было между ними вражды. Стыдится? Вряд ли, при всех пить водку и целоваться — какой уж тут стыд!

Старик Аргылов подбросил в запечье горсть лучин:

— Поздно! Подавайте варево на стол. Что, девка не станет помогать?

— Захворала она, — из-за камелька отозвалась Ааныс.

Валерий встал, отпихнул табуретку ногой:

— Чычахов, завтра ты поедешь со мной в северные наслеги. — И обернулся к отцу: — Будешь переезжать, так не позже завтрашнего. Со Стродом-то покончат, да вот на юге в Маралахе засел другой отряд красных.

Томмот прислушался. «Похоже, начинает заливать ваши норы!»

Уже собирались спать, как в дом вломился вооружённый солдат.

— Чычахов у вас? — спросил он по-русски.

— Да, он здесь, — откликнулся Томмот. — Это я.

— Вызывают в штаб.

— Зачем? — подошёл Валерий.

— Не знаю.

— Чего стоишь? — обратился к солдату Валерий. — Иди. Он дорогу найдёт.

Солдат взял винтовку на ремень, но не двинулся с места.

— Велено его доставить…

«Так и есть, арест…» Был момент, когда силы покинули Томмота: тело его, словно храня память о том, как били в позапрошлую ночь, нестерпимо заныло.