Религиозные представления китайцев, как это увидит читатель в романе, отличались исключительной сложностью и запутанностью. В Китае исстари существовало понятие трех учений, под которыми имелись в виду конфуцианство, даосизм и буддизм. Конфуцианство, как политическое и морально-этическое учение, составляло официальную идеологию. Две другие школы в большей степени формировали религиозно-философскую мысль. На поздних этапах китайской истории все три учения настолько тесно переплелись, что это не могло не отразиться в народных культах. Что касается художественной литературы, то в ней, как мы это видим на примере романа «Развеянные чары», особое место заняли два последних учения – даосизм и буддизм, о которых и следует сказать отдельно.
Даосская мысль в оригинальных идеях ее создателей – легендарного Лао-цзы и философа Чжуан-цзы – представляет собой учение о гармоничном слиянии человека и природы, слиянии, при котором все элементы бытия находятся как бы в естественном единении. Такая гармония способствует рождению живых существ особого типа – сяньжэней (небожителей, бессмертных), которые достигают своего блаженного состояния благодаря постижению сокровенного смысла Дао – истинного Пути. Ускорить процесс перехода человека в сяньжэня можно, обретя волшебную пилюлю «дань» – снадобье бессмертия (эквивалент европейского эликсира жизни). Дань – это киноварь (кстати сказать, киноварь играла огромную роль и в западноевропейской алхимии), с помощью которой человек средневековья стремился обрести долгую жизнь или найти способ добывания благородных металлов. И потому не случайно лисы-оборотни в нашем романе «плавят киноварь», мечтая получить золото и раскрыть секрет превращений.
Даосизм всегда был окутан покровом тайны, поэтому и в романе даосская мысль соседствует с магией и волшбой. К даосизму порой относились с большой долей предубеждения, что не мешало правителям страны охотно заниматься даосской магией. Так, в средние века, а именно в пору создания романа, некоторые императоры были горячими поклонниками даосской волшбы, и маги-даосы занимали высокие посты у государственного кормила. И тем не менее мы находим в романе известное недоверие к даосизму. Примечательно, что многие герои прямо или косвенно связаны со злыми силами, которые стоят на «левом пути» – так в давние времена называлась в Китае всякая ересь. Правда, с другой стороны, нельзя не заметить также и известного сочувствия автора к некоторым героям этой «нечистой стихии».
Важное место занимают в романе буддийские идеи. Надо сказать, что взаимодействие различных религий в реальной жизни средневекового Китая не всегда носило безоблачный характер. Так, в XVI–XVII веках представители даосской школы старались потеснить буддистов, а буддийский клир и адепты учения Будды делали все возможное, дабы уничтожить своих соперников. В средневековой прозе взаимная неприязнь и вражда двух религиозных школ проявляется как в характеристике отдельных образов, так и в оценке места, которое занимает то или иное учение в произведении. Чаще всего идеологическое наступление ведется со стороны буддизма, которому государственная власть в известной мере покровительствовала. Роль буддизма хорошо видна, к примеру, в знаменитом романе У Чэнъэня «Путешествие на Запад»[206] . Недаром главное деяние его героев – хождение за сутрами в Индию – освящено учением Будды. Довольно отчетливо, а местами даже настойчиво звучат буддийские нотки и в романе «Развеянные чары», что проявляется в уважительном отношении к буддийской вере.
Китайский буддизм (так называемое учение Большой колесницы – Махаяны) – явление в религиозном и философском отношении весьма сложное. В его основе лежат различные постулаты, среди которых особую роль играет идея воздаяния. Он учит, что все в жизни связано цепью причинно-следственных связей: любой поступок и любое действие влечет за собой неумолимый результат, прошлое тесно связано с настоящим, настоящее – с грядущим. Любое бытие находится внутри гигантского Колеса Закона. Образ колеса – образ неумолимой судьбы, преодолеть которую можно, лишь став на путь буддийской святости, то есть превратившись в святого архата, бодисатву и будду. С большой силой звучит в романе и буддийская идея перевоплощения, с которой связаны сюжеты многих литературных произведений.
Почти все главные герои романа «Развеянные чары» являются воплощением других людей или иных существ. А в данном облике они живут, дабы расплатиться за содеянное ими в прежних жизнях. Святая тетушка соединена таинственными нитями с божеством – небесной лисицей и с бодисатвой Пусянем. Хэшан Яйцо связан судьбой со святой девой, и в то же время он оказывается братом (в прошлой жизни) старой лисы – Святой тетушки. Еще более удивительная метаморфоза происходит с Ван Цзэ и его женой Юнъэр: Ван Цзэ в прежней жизни был не только женщиной, но даже самой государыней У, а его жена, бесовка-лиса Ху Мэйэр, была в прежней жизни Чжан Чанцзуном – любовником танской владычицы.
Все эти «телесные метаморфозы» и трансформации призваны не столько позабавить читателя, сколько внушить ему весьма серьезную мысль о неумолимости воздаяния за каждый содеянный поступок или проступок. Ху Мэйэр некогда вскружила голову даосу Цзя; за это в будущей жизни ей достанется муж-дурачок, и она понесет наказание за свою похотливость. Жалкая доля эфемерного правителя ждет также и императрицу У, вступившую в прошлой жизни на путь распутства. Впрочем, У Цзэтянь расплачивается за свои грехи дважды: из романа мы узнаем, что в конце династии Тан ее могилу разрывают солдаты мятежника Хуан Чао… Сам Ван Цзэ терпит беды не только за свои собственные грехи, но и за прошлые проступки танской императрицы и грехи своего отца, захоронившего родителей в чужой могиле. Таким образом, мы видим, что в романе вершится суд не только над героями, но и над историческими личностями.
При всем ирреальном и фантастическом антураже романа отчетливо проступают реальные очертания бытия: исторические личности, жившие в разные времена китайской истории, имевшие место действительные события. Перед читателем в различных ипостасях предстают грозный Цинь Шихуан, основатель Ханьской династии Лю Бан, сунские владыки Чжэнь-цзун и Жэнь-цзун, танский сановник Лю Чжицин, сунский – Бао Чжэн и ряд других исторических личностей. Кстати сказать, Бао (он же Бао Драконова печать – излюбленный герой многочисленных авантюрных повествований) играет в романе важную роль одного из главных противников Ван Цзэ. Сам Ван – личность также вполне реальная. Он возглавил крестьянское восстание в Северном Китае (в романе неоднократно упоминается округ Бэйчжоу, в котором действительно происходили многочисленные крестьянские волнения) и провозгласил себя императором. Это о нем писалось в исторических летописях: «…в седьмой год Цинли (Счастливого летосчисления) (1048 г. – Примеч. Д. В. ) он незаконно назвался Дунтинским ваном, принял эру правления Дэшэ (Обретение святости), а через 66 дней был усмирен…» История именно этого бунта нашла свое фантастическое отражение в романе «Развеянные чары».