- Ну вот и все, ребятишки. Можете жить спокойно. Свою партию вы разыграли по первому классу. Мне так - никогда не суметь.
Валерий тихо засмеялся, а Нина сидела у стола и перебирала тонкими пальцами кольца и брошки возле открытой шкатулки, украшенной ракушками.
- Все закрыто, не так ли? - спросил Альфред Викторович. - Весь комплект подобран. Есть жертва, есть исполнители и есть Заказчик. Он не заговорит, пуля в башке помешает. Дело закрыто и я, полагаю, могу быть свободен?
Валерий привстал, поставил перед ним чистый бокал, налил коньяк и негромко спросил.
- Поскольку я не совсем понимаю, Альфред Викторович, ваших заявлений, может вы объясните свою позицию.
- Вашу позицию, мои дорогие. - ровно ответил Комаровский. - Вашу, отличную позицию. И заключается она в том, что вы вдвоем уже давно, видимо, осенью вступили в преступный сговор. Может даже между вами была любовь, которая вас сплотила. Но для любви - нужны денежки, тут уж ничего не поделаешь. К тому же - мешал богатый муж. И ситуации сложилась до пошлости стандартная. Надо убрать мужа и захватить фирму. Вот вы этим и занялись, двух и трехкратно перестраховавшись тем, что подставили под подозрение целую кучу народу. В первой степени вашей защиты вы организовали дело так, что Федю убил завистник Толстенко.
- Он его и убил. - кивнул Валерий.
- Ага. Заказал грабителей, помог им проникнуть в дом, а сам из арбалета выстрелил в Федю, когда снизу подозвал его к окну. Все так. Только и Толстенко был лишь исполнителем большого плана. Он полагал, что заказ исходит от Шептунова, который дал ему адрес в Амстердаме, а Шептунов сам был лишь передаточным звеном. Он, дурень стоеросовый, полагал, что по смерти Феди, прилепиться к Нине и благополучно захватит всю фирму с её потрохами. Для него было сильным ударом, когда Нина сама принялась за дело. Вам бы с ним ещё пришлось серьезно разбираться, но, и тут все ловко подстроено. Куда нужно - оружие подложено. Одно мне не совсем ясно - зачем вы старика Комаровского пытались подставить? И так ведь отличная модель! Прекрасно замыкается на Шептунове! Больше искать никого не будут.
- Правильно. - кивнул Валерий. - Больше и искать некого. Потому, что больше никого не найдешь. Цепь замыкается, Альфред Викторович.
- Брось, - устало сказал Комаровский. - Мы - профессионалы. Я ведь не побегу на вас доносить. Отдайте мне мои деньги и мы разойдемся навсегда.
Валерий внимательно смотрел ему в лицо, потом перевел взгляд на Нину, но та все так же молчала, вертела в руках самодельный браслет, с грубо выбитыми на нем какими-то символами.
- Заказал убийство Федора Михайловича - Шептунов. И все, что было сделано, им и было сделано, Альфред Викторович. - терпеливо сказал Валерий. - А что касается вас, то вы правы. Вас уничтожить под эту ситуацию - хотели именно мы. Я и моя СЕСТРА, Нина. - замедленно и с нажимом закончил Валерий.
- Сестра? - без всякого удивления, от усталости ко всему равнодушный спросил Комаровский.
- Сестра. - кивнул Валерий , а Нина все так же не двигалась и молчала.
- Но я все равно не понимаю, зачем вы пытались погубить меня, втоптать в грязь, отнять последние деньги.... Не вышло, ребята.
- Вышло. - глухо сказала Нина. - Еще как вышло. Ты в такой грязи, что свинья позавидует.
- Это ещё с какой стати? - заносчиво улыбнулся Альфред Викторович. Комаровский, конечно, не ангел, но...
Валерий резко поставил на стол бокал и сказал тяжело.
- Ты что, действительно ничего не понимаешь, или продолжаешь, как всегда, кривляться?!
- А что я должен понимать, щенок?!
- Да открой же наконец, глаза... ПАПОЧКА!...Мы твои детки, дорогой! И ты спал с собственной дочерью! Обучал её технике утонченного секса! Ты своего сына поучал, как жить аферами! Мало тебе?!
Оказалось - достаточно. Даже чересчур. Альфред Викторович напрягся было, но слова возражения застряли у него в глотке, едва он уперся стекляневшим взглядом в лица Нины и Валерия. Мало того, что они заметно походили друг на друга, но и что-то от рода Комаровских (каких к черту Комаровских!) Чулковых, вспомнил первородную свою фамилию Альфред Викторович, от простых работяг Чулковых в них что-то просвечивалось. Но лица детей двоились и троились перед его глазами. Когда он попытался встать, то не получилось, показалось. что хребет его перебит, а ног вовсе нет.
- Сиди. - оскалив зубы сказала Нина. - Теперь ты послушаешь меня, тварь. Ты бросил нашу мать, когда я уже появилась на свет, а она была беременной, ждала Валерия от тебя...
- Я этого не знал...
- Знал! Ты морочил ей голову два года, продал и пропил дачу её отца, нашего деда. Она тебе писала каждый день. просила хоть копейку, а ты молчал! И в конце концов, она пошла на панель, чтоб прокормить нас и померла в больницы от какой-то венерической заразы! Мало?
- Но...
- А потом пошла на панель - я! А твой сын сел в тюрьму! Чудом не стал бандитом, чудом не превратился в такую мразь, как ты! Ты затащил в постель и меня! Но, может это было и наоборот - я затащила тебя! Ну, как? Все ещё мало?
- Подожди... Подождите. - бормотал Альфред Викторович. - Но...Но если такая ненависть...Я вас понимаю.Проще было убить.
- Нет, папусенька! Убить тебя было не проще! Это уж ты сам с собой постарайся! - голос Нины зазвенел. - Нам руки кровью обливать не к чему, достаточно той мерзости, в которую ты нас окунул! Я мечтала посадить тебя в тюрьму на старости лет! А коли бы ты там не подох, так вышел бы дряхлым, больным , без денег и кончил дни свои в канаве! Где тебе и место с первого дня рождения. Видел бы ты, как умирала наша мать!
Она схватила со стола браслет и швырнула в лицо Альфреда Викторовича.
- Ты и браслет этот не узнал! Ведь ты сам его её подарил нашей матери! Тебе всегда на всех было плевать, кроме себя. Но теперь ты - труп! У нас есть куча доказательств, что именно ты в паре с Шептуновым убил Федора и пытался наложить лапы на фирму! Иди, суши сухари. Завтра за тобой приедут с наручниками и на закрытой машине.
Альфред Викторович потерянно оглянулся, словно пытался отыскать помощь со стороны, наткнулся на спокойный взгляд громадных глаз Валерия и спросил беспомощно.
- Да... А... А что ты делал в ту ночь? В моей машине.
Валерий помолчал, потом ответил спокойно.
- Гранату тебе под сиденье устанавливал...Но ситуация изменилась... Нам пришлось на ходу менять планы.
Полный сумбур в голове Комаровского не выдавал в сознание никакой мысли и он спросил с трудом.
- И вы вдвоем столько лет ждали этого часа?
- Нет. Я нашел сестру только под Новый год.
- Да. - ответил Альфред Викторович, как будто бы что-то понял. Понятно. Мне все понятно.
- Ничего тебе не понятно, отец. - с невеселой улыбкой возразил Валерий. - Ты ведь все одно полагаешь, что жизнь твоя удалась. Так и муха считает, когда увязнет в банке с вареньем. Тепло и сладко, что ещё надо?
Зверье лютое, - промелькнула в мутном сознании Альфреда Викторовича безнадежная мысль, - ни прощения, ни пощады у вас не допросишься, и надеяться нечего.
Альфред Викторович с трудом, но сумел подняться. Дважды промахнувшись мимо двери и ударившись о косяк, он все-таки выдрался из дому.
Когда проходил сквозь ворота, ему что-то сказал Селиванов, но Альфред Викторович не расслышал. Тупая и тривиальная мысль, что "за все приходится платить", вяло шевелилась в мозгах, но одно дело, когда эта пошлость касается других и совсем иное, если обрушивается на самого себя.
Он уже брел через лес, переставлял ноги, словно автомат, и с трудом ориентировался в направлении к железнодорожной станции.
Добрался до нее, когда уже по настоящему стемнело и над платформой зажгалась цепочка фонарей. Упал на скамейку, а когда накатилась электричка, то подумал, что и ехать-то ему толком некуда и незачем. Походного чемодана с собой не было, денег не было, ничего не было. А по вечернему часу становилось прохладно, но где он оставил дубленку, вспомнить не мог, да и не вспоминал. Свитер под пиджаком кое-как согревали.