В ходе войны, и особенно на ее завершающем этапе, западные державы стремились помешать демократическому развитию освобожденных от гитлеровских оккупантов европейских стран, свободному избранию народами пути дальнейшего социально-экономического развития. С этой целью союзники старались продвинуть «как можно дальше на Восток».[39] фронт западных армий, исходя из того, что «коммунизм явится той опасностью, с которой цивилизации (т. е. капитализму. – Авт.) придется бороться после разгрома нацизма и фашизма»[40]

В майские дни 1945 года английский премьер-министр сделал заявление, которое красноречиво свидетельствует о провале стратегических планов западных держав. Он заявил: «…Эта атмосфера кажущегося (!) безграничного успеха была для меня самым несчастным периодом. Я ходил среди торжествующих толп или сидел за столом, украшенным поздравлениями и благословениями от всех частей великого союза, с ноющим сердцем и угнетенный дурными предчувствиями».[41]

Правящие круги Англии и США старались направить ход событий так, чтобы народно-освободительное движение не вышло за рамки борьбы против немецкого фашизма, чтобы оно не затронуло устоев капиталистических порядков в странах, освобождаемых от гитлеровских оккупантов.

Естественно, что правящие круги США и Англии пытались использовать в этом плане и дипломатические методы, в частности и межсоюзнические конференции. В связи с этим нельзя не обратить внимания на материалы конференций «большой тройки», в которых виден ход борьбы вокруг так называемого «польского вопроса», вокруг положения в Югославии и др. Эти документы свидетельствуют о том, что Советский Союз твердо и последовательно отстаивал права и национальные интересы народов Европы, его политика была направлена на всемерную поддержку прогрессивных сил во всех европейских государствах. Западные же державы стремились восстановить во всех этих странах старый прогнивший режим, поставить у власти прежние реакционные силы.

Именно эту цель преследовали руководители западных держав, когда они на всех трех конференциях ставили на обсуждение «польский вопрос». Уже на Тегеранской конференции они настаивали на том, чтобы Советское правительство начало переговоры и восстановило свои отношения с польским эмигрантским правительством в Лондоне.[42] При этом союзники, прикрываясь всякого рода фальшивыми доводами, хотели скрыть истинные цели своей политики. Глава советской делегации, давая соответствующие разъяснения, в то же время раскрыл подоплеку такой постоянной «заботы» западных держав о Польше. «…Россия не меньше других, – говорил И. В. Сталин на Тегеранской конференции, – а больше других держав заинтересована в хороших отношениях с Польшей, так как Польша является соседом России. Мы – за восстановление, за усиление Польши. Но мы отделяем Польшу от эмигрантского польского правительства в Лондоне. Мы порвали отношения с этим правительством не из-за каких-либо наших капризов, а потому, что польское правительство присоединилось к Гитлеру в его клевете на Советский Союз».[43]

Документы показывают, кто на самом деле стоял на страже национальных и государственных интересов польского народа; они свидетельствуют о той острой борьбе, которая шла не только по проблемам будущего государственного устройства, но и относительно границ новой возрожденной Польши. Вопрос о границах Польши подробно обсуждался на Крымской конференции. На ней представители западных держав предприняли попытки изменить ход событий в Польше. Под видом защиты интересов поляков они стремились навязать свое решение вопросов о границах и о создании польского правительства. Они хотели сформировать польское правительство в основном из представителей реакционной польской эмиграции в Лондоне. Черчилль, например, потребовал, чтобы участники конференции не разъезжались, «не предприняв практических мер по польскому вопросу», причем под «практическими мерами» он подразумевал создание польского правительства тут же, на конференции.[44] Советская делегация, разумеется, отклонила предложения., которые означали грубое вмешательство во внутренние Дела польского народа. Она заявила, что нельзя создавать Польское правительство без поляков. «Польское правительство может быть создано, – указывала советская делегация, – только при участии поляков и с их согласия».[45]

Глава советской делегации заявил, что для Советского Союза польский вопрос «является не только вопросом чести, но также и вопросом безопасности. Вопросом чести потому, что у русских в прошлом было много грехов перед Польшей. Советское правительство стремится загладить эти грехи. Вопросом безопасности потому, что с Польшей связаны важнейшие стратегические проблемы Советского государства… На протяжении истории Польша всегда была коридором, через который проходил враг, нападающий на Россию… Почему враги до сих пор так легко проходили через Польшу? Прежде всего потому, что Польша была слаба. Польский коридор не может быть закрыт механически извне только русскими силами. Он может быть надежно закрыт только изнутри собственными силами Польши. Для этого нужно, чтобы Польша была сильна. Вот почему Советский Союз заинтересован в создании мощной, свободной и независимой Польши. Вопрос о Польше – это вопрос жизни и смерти для Советского государства».[46]

Советская делегация заявила о своем согласии на «линию Керзона» с отклонениями от нее в некоторых районах в пользу Польши.[47]

Вместе с тем Советский Союз боролся за возвращение Польше ее исконных западных земель, предложив установить границу по Западной Нейсе. Глава английского правительства, не решаясь выступить прямо против итого предложения, пытался отделаться ничем не обоснованными заявлениями и сделать вид, будто он печется об интересах Польши. Он заявил, что Польша должна взять такую территорию, которой сможет управлять. «Едва ли было бы целесообразно, – грубо шутил он, – чтобы польский гусь был в такой степени начинен немецкими яствами, чтобы он скончался от несварения желудка».[48]

Разумеется, глава британского правительства заботился не об интересах польского народа. Еще в ходе войны правящие круги Англии и США добивались, чтобы Польша по-прежнему оставалась политической игрушкой в руках империалистов, удобным плацдармом для антисоветских авантюр. Подобные устремления, вызвавшие негодование как польской демократической общественности, так и советских людей, получили достойный отпор со стороны Советского правительства. «Следует иметь в виду, – писал И. В. Сталин 27 декабря 1944 г. Черчиллю, – что в укреплении просоюзнической и демократической Польши Советский Союз заинтересован больше, чем любая другая держава, не только потому, что Советский Союз несет главную тяжесть борьбы за освобождение Польши, но и потому, что Польша является пограничным с Советским Союзом государством и проблема Польши неотделима от проблемы безопасности Советского Союза».[49]

Перед непреклонной позицией советской делегации представители США и Англии вынуждены были официально признать право Польши на древние польские земли на западе и севере страны. Крымская конференция высказалась за то, чтобы Польша получила «существенное приращение территории на севере и на западе».[50]

В дальнейшем вопрос о западных границах Польши обсуждался на Потсдамской конференции. Руководители трех держав согласились с тем, что бывшие германский территории к востоку от линии, проходящей от Балтийского моря чуть западнее Свинемюнде и оттуда По реке Одер до впадения реки Западная Нейсе и по Западной Нейсе до чехословацкой границы, включая ту часть Восточной Пруссии, которая в соответствии с решением Берлинской конференции не отошла к Советскому Союзу, и территорию бывшего свободного города Данциг, должны отойти к Польше. В связи с этим конференция приняла решение о переселении немцев из Польши в Германию, что логически вытекало из соглашения об установлении новой польской границы на западе.