- Анабиоз! - воскликнул Кайел. - Довоенные записи упоминали о нем, но все детали процесса остались тайной: метод замораживания, химические изменения в крови, частота облучения... Скора, он был биологом или биофизиком?

- Ни то ни другое, - ответил жрец. - Бог украл все приборы из лаборатории другого человека, который хотел использовать их для себя. Он даже толком не умел обращаться с этим приборами. Он хотел войти в анабиоз на пятьдесят лет, но система отключилась только через тысячу двести лет. Мы оставили его в саркофаге, потому что он нам нужен целым и невредимым.

Уолм, дрожа, пододвинулся ближе к саркофагу. Его побелевшее лицо прижалось к стеклу. Скора стоял рядом с юношей, и на его лице выражалась нерешительность.

- Что мы будем делать? - мягко спросил Дерек.

- Я не знаю, - вздохнул Скора. - Саркофаг поврежден, и тело бога постепенно разлагается, несмотря на холод. И с обучением молодежи уже давно неладно: но если бог исчезнет, Ванир может утратить свою силу. Если бы я мог быть твердо уверен, что...

Он замолчал, покачивая головой. Дерек тем временем изучал саркофаг и его систему управления. Первым делом он осмотрелся в поисках источника энергии, благодаря которому на поверхности происходили чудеса. Кайел встретился с ним взглядом и покачал головой. Никакого источника энергии не было: был только толстый мертвый бог, сошедший с ума от дряхлости и страха.

- Нет! - внезапно крикнул Уолм. Его плечи вздрагивали; он прижимался лицом к стеклу и царапал ногтями лед. - Нет! Скора, ты не допустишь этого! Он - все, что у нас есть! Он святой! Не трогай его! Бог придет снова! Я вижу его мысли! Вы не можете...

Рука Скоры схватила один из амулетов, и Уолм исчез.

На том месте, где он только что был, снежинки тихо осыпались на пол пещеры. Жрец выглядел больным - гораздо хуже, чем всегда.

- Я отправил его домой, - тихо сказал он. - Ты видишь, Дерек, чему теперь учится наша молодежь. Это начало конца, и чем дальше, тем хуже. Древние суеверия сильнее, чем логика, а дети склонны верить в чудеса. Безумный, разрушающийся интеллект - и наши дети впитывают его познания!

Скора тяжело вздохнул.

- И даже я отчасти разделяю эти суеверия. Я не могу уничтожить его! Об этом ужасно даже помыслить. Дерек, тебе решать. Поступай, как хочешь. Я буду ждать пятнадцать минут. Все это время воздух будет чистым. Но я не могу смотреть на это!

Жрец резко развернулся и исчез.

Кайел тяжело дышал от волнения. Он потянулся за трубкой и сказал:

- Но что если его сила исчезнет, когда мы разрушим саркофаг? Что мы будем делать с воздухом? И сможет ли Скора перенести нас наружу?

Дерек молча ударил по стеклу саркофага. После секундного колебания Кайел присоединился к нему. Наконец по стеклу пробежала трещина, и куски саркофага посыпались на землю. Волна мороза прошла по пещере, в воздухе распространилось зловоние. Дерек потянулся к лучевому ружью, но оно было слишком холодным. Тогда он пинком выбросил его из саркофага, оторвал клок одежды и завернул в него ружье.

Кайел отвел в сторону руку бога, разорвал свою рубашку и завернул в нее тетрадь из саркофага, предварительно отделив страницы от заиндевевшей пластиковой обложки.

- У нас еще четырнадцать минут, Дерек, - произнес он. - Нельзя терять ни секунды. Это наш единственный шанс открыть секрет бога.

Капитан отступил назад. Его обуревали противоречивые чувства. Он медлил: шансы на успех были невелики.

Если, уничтожив тело бога, они уничтожили и его силу, то Ванир превратился в обыкновенный примитивный мир, где им, скорее всего, суждено оставаться до самой смерти. Если же сила останется, им все равно необходимо предупредить Федерацию о том, что здесь происходят чудеса, которым так и не нашлось объяснения.

Кайел торопливо листал тетрадь. Она содержала записи на классическом английском языке вперемешку со странными математическими формулами, которые Дерек ни разу в жизни не видел. Судя по озадаченному взгляду Кайела, эти формулы были ему тоже незнакомы.

Физик подобрал обложку и ахнул.

Эван! Бог - это Эван!

На обложке было написано, что этот дневник и заметки принадлежат перу А. Эвана, первооткрывателя метадинамики, единственной истинной науки всех времен и народов; полный и окончательный труд, отдельные мысли из которого были давно известны всей Вселенной. Но мир был не готов принять их.

Книга начиналась с рассказа о том, как Эван и его коллеги искали людей с необыкновенно развитыми способностями, подходящими для его экспериментов. На Ванире, одном из отдаленных миров, ученые нашли таких людей. Они отбирали группы одаренных детей и обучали их. Наконец после многолетних поисков у одного из детей проявилась способность к телепортации. Так подтвердилась теория Эвана. Этот ребенок - его звали Москеш - смог помочь еще нескольким детям преодолеть трудный порог парапсихологических способностей. Путем долгих экспериментов у детей развивали способности к левитации, телепортации, ясновидению и другим вещам. Рассказ заканчивался панегириком в свою честь: я, Эван, добился больших результатов, несмотря на то, что детей с необыкновенными способностями было не так уж много.

Дерек нахмурился и прикрыл глаза. Не хватало какой-то важной детали, без которой картина оставалась неполной. Записи, формулы - это все прекрасно, и в свое время Каейл разберется с ними. Но сами по себе они ничего не значили; деревенские люди о них ничего не знали. Как же они пользовались силой, ничего не зная о законах ее возникновения?

Он нашел ответ в сноске, которую второпях пропустил. Это была телепатия. Эван знал, что ментальная сила напрямую связана со способностью мозга к телепатии, и долго отбирал немногочисленных детей, обладающих некоторыми задатками к чтению мыслей. Двенадцать поколений прошло на Ванире, прежде чем все дети начали рождаться телепатами.

Телепатия! С самой Войны - в то время, как на Ванире формировалась раса телепатов - весь остальной мир отказался от развития этой способности. Психологи заявляли, что телепатия, как и левитация, и ясновидение - это бред и суеверие. Без способности к телепатии формулы Эвана оставались бесполезными. Ванир действительно обладал неисчерпаемым источником энергии.