Люди Капитана стояли на вершине холма и смотрели вниз, ожидая чего-то. Вскоре огонь ослаб, распался на мелкие клочья, а дым посерел. Деревня исчезла, на месте жилищ остались лишь чернеть печи, выставив трубы пальцами в небеса.

Фигурки внизу забегали быстрее, некоторые из них двинулись к подножию холма. Тут из кустов на них выскочил голый детина. Его топор запорхал в воздухе однокрылой бабочкой. Кровавые ошметки летят во все стороны, миг-другой - и вот с десяток разваленных вдоль и поперек тел устилает траву, а голый мужик бежит дальше и исчезает в дымной пелене.

- Хха! - вскричал Капитан и взмахнул рукой.

Люди Капитана завыли, заулюлюкали и двинулись быстрым шагом вниз, время от времени постреливая в сторону деревни.

Сергей припустил было за ними, но тут его за плечо ухватил Механик.

- Не горячись! - шепнул он парнто. - Без тебя обойдутся. Да и без меня тоже.

Сергей непонимающе глянул на него, потом тряхнул головой, и тут наваждение злобной силы исчезло, а красная муть в глазах растаяла. Крики внизу слились в истошный визг, трещали выстрелы, а потом наступила тишина.

Когда они дошли до костерищ, все уже было кончено. Люди Капитана оттаскивали в сторону убитых, раненых добивали на месте. Заморосил мелкий дождь, дым стлался по земле. От пепелищ несло едкой гарью. Капитан ходил вдоль тел, уложенных в длинный ряд, озабоченно хмурился и время от времени приседал, вглядываясь в лица трупов.

Механик присмотрелся к убитым и удивленно сказал:

- Куда же делись наши люди? Два десятка бойцов послал Капитан в эту деревню, и ни один не вернулся. А эти совсем не похожи на мирных селян!

Мертвецов Сергей не боялся. Мертвый, он под землей страшен или в старых домах, потому что не всегда поймешь - покойник это или какой бандит мертвяком вырядился, чтобы честного старателя напугать, обобрать, а то и вовсе убить. Эти же покойники своими лохмотьями и раскрашенными синей и черной краской лицами были похожи... были похожи...

Сергей на миг крепко зажмурил глаза, но огонь, ревущий под ногами, и дикие рожи лупил снова всплыли в его памяти. Он вздохнул и перевел дыхание. В конце концов все устроилось неплохо, он жив и невредим, тех волчар спалило кипящее масло, а этих перебили люди Капитана.

Боязно было самую малость, да и то вскоре страх прошел - вокруг него было много людей с оружием, казалось, невидимый, но могущественный покровитель послал их для того, чтобы они защищали мальчика от опасностей, а когда исчезнет в них нужда, то и они пропадут, сгинут в мутной илистой глубине новых морей. И даже за дальней околицей ему не было страшно, хотя исполосованные и обескровленные тела людей Капитана и жителей деревни, прибитые к деревьям вниз головой, потрясли даже самых отчаянных бойцов. Звери они и есть звери, думал мальчик, жалости в них никакой, и лучше им в лапы не попадаться.

Стало темнеть.

Капитан о чем-то заспорил со своими людьми, указывая на деревья, но бойцы, испуганно поглядывая в небеса, уже спешили назад. К судну возвращались чуть ли не бегом. На берегу рыжий сын Капитана отобрал палаш у Сергея, взамен дав подзатыльник. Стволы уложили в ящик, и Механик вместе с сердитым дедом унесли оружие на судно.

Два дня подряд после неудачного набега Капитан и его люди пили не просыхая. Механик сказал Сергею, чтобы тот держался от них подальше. Напрасная гибель бойцов разъярила морской народ, а зло они могут выместить на ком угодно. Ко всему еще Капитану двойная обида вышла - не смог тела своих товарищей достойно отдать морской волне.

Порой даже вниз, в машинное отделение, доносились пьяные крики и мрачные песни бойцов, иногда можно было услышать слезливые причитания женщин.

Сердитый дед нашел Сергею занятие - вместе с немой девочкой укладывать пустые канистры в клеть за двухэтажной надстройкой баржи, а сам ушел отсыпаться. С канистрами было много хлопот, их приходилось собирать по всей палубе, потом волочь в конец баржи и размещать ряд за рядом, причем те, что были с пробкой, - отдельно от других. Время от времени ряды эти с шумом и звоном рассыпались, и приходилось начинать все сначала. При этом надо было не попадаться на глаза команде, особенно когда на палубу выходили освежиться пьяные люди Капитана. Горланя песни, они то обнимались, то долго и бестолково дрались, а потом шли обратно пить, размазывая по лицу кровь, текущую из разбитых носов.

Покончив с канистрами, Сергей устало привалился к борту и закрыл глаза. Дело шло к сумеркам, а спать внизу, рядом с движком, воняющим отработанным маслом и горючкой, не хотелось.

Хорошо было дремать здесь, на свежем воздухе, под теплым маревом закатного неба.

Он уже засыпал, но тут какая-то глухая возня и звяканье подняли его на ноги. Показалось, что сердитый дед проверяет, как уложены канистры, и сейчас устроит выволочку, придравшись к пустяку.

Но это был не дед. Рыжий сын Капитана прижал немую девочку к дощатой перегородке и пытался содрать с нее одежду.

Девочка отбивалась, пыталась укусить рыжего, но он лишь пьяно хихикал и шарил руками по ее телу.

Сергей увидел глаза девочки, ее открытый в беззвучном крике рот и в следующий миг оказался рядом с ними. На звук шагов сын Капитана обернулся, и кулак Сергея, нацеленный на его затылок, пришелся точно в зубы. Рыжий сдавленно вскрикнул, отпустил девочку и кинулся было на Сергея, но тут немая присела и схватила рыжего за ноги. Голова рыжего ударилась о палубу с таким стуком, словно по деревянному настилу шарахнули поленом. Сверху раздался громкий смех. Сергей поднял голову и увидел одного из людей Капитана, который перегнулся через перила и, тыча в них пальцем, хохотал и икал одновременно. Но после того, как сын Капитана со стоном поднялся и, оскалив окровавленный рот, погрозил ему кулаком, смеяться тот перестал и лишь продолжал икать.

На лбу рыжего вздулся, чернея на глазах, огромный синяк.

Рыжий уставился мутным взором на Сергея, потом обещающе кивнул и поплелся наверх.

Девочка убежала, а Сергей быстро пошел к люку, но спрятаться в трюме он не успел. Сзади загрохотали шаги, кто-то схватил его за шиворот и поднял в воздух, а потом повернул к себе, и перед мальчиком возникло бородатое лицо разъяренного Капитана. Что было дальше, он плохо помнил, били его трое или четверо, пинали ногами, в толчее и спьяну больше промахиваясь.

Потом он потерял сознание и очнулся внизу, в машинном отделении. Малейшее движение отдавалось такой болью во всем теле, что хотелось выть, но попытка разлепить губы закончилась лишь слабым стоном, похожим на писк.

Он лежат в углу на ветоши, а рядом сидела на корточках немая девочка. Медленно водила она ладонью над его головой, а в другой руке сжимала длинную рыбью кость, которой тыкала перед собой в воздух, словно отпугивала хворь и боль. Сергей закрыл глаза - ему становилось хуже и хуже, казалось, из него вынули все внутренности, а взамен набили пустую оболочку огненными змеями; боль нарастала волнами, пылающий шар в голове взбухал, наливался силой и грозил выплеснуться из глаз, спалив жалкие тряпки, что были ему подстилкой, жалкий корабль, что нес его тело в своем чреве, жалкий мир, позволивший жалким людям сотворить над ним такое...

А потом боль внезапно исчезла, Сергея прошиб холодный пот, он еле поднял веки, увидел склонившиеся над ним лица девочки и Механика, пошевелил губами и уснул сразу, будто ухнул в бездонный колодец, стены которого выложены из мерцающих колец...

Его разбудило тарахтение движка. Открыл глаза, потянулся и с удивлением обнаружил, что ничего не болит, кости вроде бы целы, и лишь мышцы ног сводит, как после долгой ходьбы.

Первое, что он увидел, - корявое лицо сердитого деда. Старик озабоченно ковырялся в зубах длинным ногтем. Заметив взгляд парня, дед обтер ноготь о рукав, что-то сварливо пробормотал и полез наверх.

Когда его сапоги исчезли в люке, Механик, возившийся у движка, подошел к Сергею.

- Как ты?

- Хорошо... - неуверенно отозвался Сергей.