- Может, вы знали его или слышали о его судьбе?
- Знать не знал. Таких людей по нашим правилам не очень показывали. А слышать слышал, от командира. И не раз. Ходил Бучинский в Уделичи, там был наш "маячок", вроде как передаточный почтовый ящик. Двое их там жило: Остап Ляховецкий и Вася Кунчич. Однажды не явился к ним Бучинский. А ждали. Знали, что должен в такой-то день прийти. И не пришел. Уж потом, через сколько там месяцев, узнал командир, что на засаду полицаев напоролся он. И то ли убили они его, то ли увели. Так и сгинул... А этот, ваш, который в Америке помер, и в самом деле брат ему родной?
- Родной.
- И много денег оставил?
- Прилично... Григорий Миронович, а люди эти, Ляховецкий и Кунчич, так и живут в Уделичах? Может от них я хоть что-то узнаю? Как найти их?
- Не найдете, - нахмурился старик. - Расстрелял их один гад, осенью сорок первого. Самосуд сотворил... Вот так оно, ваше дело поворачивается...
Потом они пили душистый травяной чай с вишневым вареньем. В общем все было вкусно - еда, пахучий чай, ва ренье. Но уходил Сергей Ильич с ощущением уксуса во рту - опять тупик...
48
О Зданевиче Щерба узнал, что машины не имеет, водительских прав в ГАИ не получал, не судим, жена его с до черью, как выяснил Скорик, действительно получила путевку в профилакторий, который находится в селе Рудно, в пяти километрах от Кременца. Скорик, ездивший туда, сообщил, что от Рудно до Кременца и обратно один раз - в полдень - ходит "рафик", принадлежащий профилакторию; в Кременец из Подгорска есть два автобусных рейса - утром и вечером; вечерний автобус возвращается в Подгорск лишь утром следующего дня.
Щерба помнил те места, бывал там, знал, что Кременец - тупик, стоит не на трассе, а в стороне, от шоссейки до него двенадцать километров плохой, избитой ухабами проселочной дороги...
Но все это пока не имело никакого приложения, оставалось лишь иметь в виду. То, что Зданевича видели в профилактории в воскресенье, 16-го, ничего не значило: в субботу вечером убил, в воскресенье утром махнул к жене в профилакторий, пробыл с семьей сутки и утренним автобусом в понедельник вернулся в Подгорск...
Уже второй час Щерба занимался нудной работой: вытаскивал из картонной коробки кассеты с фотопленкой, изъятые при обыске у Зданевича, и просматривал каждый кадр. Глаза устали от света настольной лампы, перед которой он протягивал пленку. В основном запечатлены были чьи-то портретные снимки, групповые и отдельные фотографии школьников, пенсионеров, панорамные съемки улиц и домов старой части города, Зданевич фотографировал, их видимо, для буклетов, путеводителей или туристических справочников, имелось немало и фотокопий каких-то документов. Все это, как угады вал Щерба, побочный заработок Зданевича. Щерба не был ханжой, знал мизерную зарплату Зданевича, видел, как тот жил.
Наконец попалась кассета, очевидно та, которую, роясь в коробке, искала жена Зданевича, когда говорила: "Он даже фотографировал нас... Возле леса, там луг есть..." Опушка леса. Жена Зданевича с дочкой. Сидят под кустом. Вот они же стоят рядышком. Потом поляна, женщина и девочка собирают то ли ягоды, то ли грибы. Другой участок леса, тоже опушка, за нею луг, вдали вертолет. Девочка с матерью. Средний план. Они же в другой позе - мать присела на корточки, дочь прижалась к ней, обняла за шею, за ними вертолет, какие-то люди. Снято уже крупным планом, телеобъективом, широкоугольником. А вот с той же точки крупно снят сам Зданевич. Лежит на животе, подняв голову, уставился в объектив, а девочка уселась ему на спину и смеется. На втором плане вертолет...
Все кадры дублировались по два-три раза. Щерба хотел протянуть пленку дальше, но что-то вдруг задержало его пальцы. Он прикрыл глаза. Какая-то мысль, внезапно родившись, тут же четко оформилась. Держа двумя пальцами кассету со свернувшейся в рулончик пленкой, Щерба вышел и направился по пустынному коридору в кабинет криминалистики. Там из всех открыта была только дверь в фотолабораторию. Техник-криминалист Гена копался в вытащенном из оконной рамы кондиционере.
- Здравствуй, Гена.
- Здравствуйте, Михаил Михайлович.
- Где твое начальство?
- Шеф уехал в УВД, а...
- Ладно, они мне не нужны... Гена, с меня вобла и три бутылки чешского пива.
- Где возьмете воблу?
- Спроси, где я чешское пиво достану... Выручи, заложи в увеличитель эту пленочку, - Щерба положил на стол кассету. Тут есть кадры с вертолетом. "Вытяни" их так, чтоб можно было прочитать бортовой номер. И спечатай мне три-четыре снимка, чтоб контрастно, в фокусе.
- Если удастся... - Гена включил в розетку шнур увеличителя, заложил пленку и стал протягивать, регулируя размер изображения и фокусируя его. Получится, Михаил Михайлович.
- Когда зайти?
- Через час-полтора, пока просохнут.
Через полтора часа на столе Щербы лежали большие фотографии: жена Зданевича, дочь их, сам Зданевич, луг, а за ними кусок вертолетного борта с надписью "СССР 34211".
Щерба порылся в длинном истрепанном блокноте, где алфавитные буквы были замусолены, почти стерлись, но он уже привык к этому блокноту и сразу же нашел нужный номер, набрал его.
- Приемная командира отряда, - ответил женский голос.
- Беспокоит Щерба, из прокуратуры области. Здравствуйте. Это Мария Николаевна?.. Здравствуйте еще раз. Командир у себя?.. Пожалуйста, соедините... Алло! Евгений Васильевич?.. Привет! Есть просьба, - Щерба придвинул к себе листок - загодя составленный вопросник. - Нужна справочка... Хорошо... Можно диктовать?.. Пишите: кто арендует у вас вертолет для полетов в район Кременца, с какого времени, каково расписание его полетов, время вылета и время прилета, дни и часы прилета туда борта номер 34211... Пока все... Добро, жду звонка...
Ждал он минут сорок, складывал фотографии, раскладывал и разглядывал их снова. Наконец зазвонил телефон.
- Слушаю! Да, я! - громко сказал Щерба.
- По пунктам, Михаил Михайлович, - начал командир авиаотряда. Арендует "Укрзападгеология". С первого августа. Борт номер 34211. Летал туда первый раз 15 августа. По данным службы движения и магнитофонным записям вылет в 19 часов 15 минут, посадка в 20 часов. Обратный вылет в 5 часов 45 минут утра следующего дня, посадка на базе в 6 часов 30 минут... Этих данных достаточно?
- Да, вполне! Но мне их нужно иметь на официальной бумаге с вашей подписью.
- Сейчас распоряжусь, чтоб перепечатали и после перерыва пришлю со своим шофером.
- Спасибо, Евгений Васильевич, - Щерба опустил трубку, опять разложил фотографии. И только теперь по мелким деталям - закатный свет солнца, длинные (с запада на восток) тени от двух деревьев, темные кусты в левом углу снимка - уловил, что был уже вечер, снимать Зданевичу пришлось наверное на какую-нибудь высокочувствительную пленку. Но самым важным стало теперь то, что в роковую субботу, 15 августа, Олег Зданевич находился на лугу за Кременцом, почти за двести километров от Подгорска. Вот он, сфотографированный женой на фоне вертолета с бортовым номером 34211, прилетевшим на этот луг в восемь часов вечера!..
Еще одно алиби в еще одном из сотен дел, прошедших через его руки... И алиби это, словно ветерок, раздувало подспудно тлевшее под фактами сомнение: человек, столько лет пытавшийся восстановить _д_о_б_р_о_е_ имя покойного отца, пробует достичь цели страшным средством - убийством ни в чем неповинного старика?..
"Подписку о невыезде придется аннулировать, - подумал Щерба. - И произнести "извините" при этом".
Он снял трубку, позвонил в облархив, попросил Зданевича.
- Олег Иванович? Это Щерба... Да-да, из прокуратуры... Я хотел бы, чтоб вы зашли... Не валяйте дурака, никакую повестку я вам посылать не буду!.. Сейчас и приходите... По дороге повидайте жену, скажите, что все в порядке... Поторопитесь, я покажу вам лучшую вашу фотографию... Обыкновенную, которую сделала ваша жена...
49
Был уже конец сентября. Дело шло ни шатко, ни валко, а если честно, то - никак. Щерба, видя, что Скорик сник, растерялся, подсказывал что-нибудь молодому следователю, давал то одно, то другое поручение для уголовного розыска, подбадривал, хотя сам понимал, что расследование сейчас зависит от того, как майор Соколянский и его люди смогут оперативным путем ухватиться за нечто такое, что потом станет хоть мало-мальски похожим на версию.