Уехал и забыл?
Ну нет! Хотелось иногда забыть, да. Повторяя про себя, как заклинание, как табу:" Фатьма чужая жена, она не для меня"...
А сердце тут же кричало в ответ:" Но ребенок-то твой! Но любит она тебя!"
И душа тут же приоткрывала свой уголок воспоминаний - извивающееся в неистовстве тело Фатьмы, её широко раскрытый в немом крике рот, слезы, губы, смех...и разлука. Кто сказал:"Была без радости любовь, разлука будет без печали"? Черта с два - без радости! Этот умник её испытывал - настоящую любовь? А её последствия в разлуке?
Эдик выпросил у Понякова пластинку с номером телефона, которую Аслан на прощанье подарил бригадиру и звонил, звонил в это Архыз...Мобильник ему охотно ссужал Афанасьич, благо он последнее время был все время на сдаточном объекте. Но взамен взял фотографию Эдика: "Чтобы, если потеряешь трубу, было по ком объявлять розыск". А проклятый микрокомпьютер упрямо высвечивал каждый раз на своем зеленом табло:"Абонент не отвечает".
Что там случилось? Что с его сыном - Эдик был почему-то уверен, что после той ночи с Фатьмой у неё будет непременно мальчик.
И бригадир нужен был сейчас ему, как воздух. Потому что он один знает тайну рождения наследника Аслана. Один из всей бригады - остальные просто поднимут его на смех. Потому что не знают любви, на которую наложен всеобщий запрет.
Ошибался Хопер, ох, как ошибался.
Потому что в это же самое время в прорабском вагончике на грубосколоченной лавке сидели, крепко обнявшись, ещё две родственные души: Любашка-крановщица и Санька Васин - Васяся. И целовались взахлеб, и тоже шептали друг дружке всякие бессвязные, ничего не значащие в данный момент слова...Наконец Васяся потерял над собой контроль окончательно. И тотчас же Любашка резко оттолкнула его и, вскочив с лавки, сердито ухватила один из веников, валявшихся на полу прорабской.
- Счас как врежу по кумполу - сразу в себя придешь. Тебе что было насчет этого сказано - только после свадьбы.
- Да я помру до этой свадьбы - от переизбытка чувств, - со слезой в голосе возопил Васяся. - Я тебе ещё неделю назад сделал предложение...
- И я его приняла, ты что, не помнишь? Однако свадьба будет только после того, как получим квартиры - ни днем раньше, - решительно отрезала Любаша. - И брачная ночь, кстати, тоже. В своей шикарной кровати, размечталась она, - при свечах...А не по-кобелиному - на какой-то обшарпанной лавке. И не проси больше до этого самого дня, вот что получишь, - скрутила она маленькую кокетливую фигу из своих музыкальных пальчиков, так и не огрубевших от рукоятей башенного крана.
- Ну ладно, - сдался, наконец, Васяся, постепенно приходя в себя. Тогда обещай, что возьмешь меня сегодня на кран: я тоже хочу разделить с тобой славу последней бадьи.
- Не подлизывайся, - топнула ножкой Любаша. - Целоваться ты хочешь там, на высоте, а не делить со мной какую-то сомнительную славу. Так и быть, возьму как практиканта, - сжалилась она, наконец, видя по лицу Саньки - разгадала его намерения целиком и полностью. - Кое-чему я тебя уже научила, ещё неделька-полторы, и можно оформлять самостоятельный допуск. Понятно?
Повеселевший Васяся отчаянно закивал - не дурак, мол.
- А целоваться можешь, сколько влезет, - неожиданно рассмеялась Любаша, - во время перерывов. Мне самой интересно, как это выглядит поцелуй на двадцатиметровой высоте. Но - не более того! - поводила она пальчиком у носа Саньки.
- Я женюсь на тебе, Любашка, - Васяся обнял её и нежно поцеловал. - И прямо из загса потащу на этот твой чертов кран. - И тогда ты узнаешь, что такое любовь на двадцатиметровой высоте...
Солнце уже садилось за горизонт, когда у кованых ворот остановилась Черная "Волга" и из неё вылез Кирилл Алексеевич Софонов собственной персоной. Вслед за ним из машины появился высокий парень с белесыми пасмами волос, отдельными прядями свисавших на крутой лоб. Увидев их, Афанасьич сразу как-то стушевался и отошел в тень огромного дерева, растущего неподалеку от новостройки.
- Внимание, товарищи! - во все горло закричал Софонов, зайдя на территорию объекта. - Я хочу вас собрать на пять минут для важного сообщения.
Строители дружно и недовольно загудели - все отлично знали эти Софоновские "пятиминутки", длившиеся по полтора-два часа.
- А короче нельзя? - выкрикнул Соколок с лоджии, на раме которой поравлял покосившийся шпингалет.
- Хотя бы ради праздника, - просительно сложил руки на груди Шумейко.
- А чего ж, можно и короче, - благодушно согласился Кирилл Алексеевич. После ночи, проведенной в баре "Шоу-герл", в нем наметились кое-какие подвижки: посветлело лицо, взгляд потерял настороженность и беспощадность к врагам коммунизма и Отечества, а походка стала...крылатой, что ли. В общем, он как-будто сбросил за одну ночь с десяток - другой лет. - Можно и короче, - повторил он. - Сейчас сюда подойдет тентованая фура со столами, едой, напитками и прочим. Так что просьба не расходиться - администрация в лице шефа предприятия устраивает для вас грандиозный банкет по случаю пятилетней годовщины со дня организования фирмы. Ну и, естественно, обмоем сдаточный объект.
И он отчаянно захлопал в ладоши. Его поддержал лишь Владик - рабочие бригады Понякова насторожено ожидали продолжения речи. Продолжения не последовало. И тогда вперед выступил Виктор Иванович Шумейко.
- А после банкета ничего не намечается?
- Намечается, а как же, охотно ответил Софонов и радушно улыбнулся сиарейшине бригады. - Грандиозный фейерверк намечается... Простите, я что-то не то сказал?
- Когда намечается раздача ордеров? - спокойно спросил его Шумейко.
- Какая раздача? - растерялся Софонов. - Ах да, вы, наверное, по поводу обещанных по контракту квартир?
- Вот именно, обещанных, - подтвердил Дупель пусто.
- Это все завтра или послезавтра, на общем собрании акционеров фирмы, - поспешил заверить всех Софонов. - Сегодня будем веселиться. Сейчас подъедет машина...
Неподалеку действительно послышался звук работающего двигателя и возле Владиковой "Волги" остановилась... новенькая "Ауди-80". За рулем которой находилась очень красивая жгучая брюнетка с восточного типа лицом.
- Это непредусмотрено программой, - подрастерялся Софонов. Кто-нибудь знает, что это за особа?
- Это ко мне, - вперед вышел побледневший от волнения Хопер. И пошел к воротам, словно лунатик вытянув перед собой руки.
- Эдик, Эдичка! - женщина распахнула дверцу машины, и вывалилась из салона прямо ему в объятия. И они стали, обнявшись, глядя друг другу в глаза, не замечая больше никого на свете.
- Это же Фатьма, ребята! - раздался в наступившей тишине голос Сереги Швеца. - Гадом буду, Фатьма, Только постар...тьфу ты, твою мать, я хотел сказать повзрослевшая немного.
- На четыре года, - оторвав лицо от груди Хопра, тихо ответила ему Фатьма. - На долгих-долгих четыре года, Сережа.
- Да вы хоть поцелуйтесь в таком случае, - засмеялся Калория.
И тут, наконец, подъехала тентованная фура Мухтара, который всегда в нужный момент был под рукой у шефа фирмы.
- Товарищи, товарищи, - захлопал в ладоши Софонов. - Пора расставлять столы.
- Вы идите, Эдик, погуляйте, - тронул его за рукав незаметно подошедший Афанасьич. - Ребята справятся и без тебя.
- Спасибо, Николай Афанасьевич, - поблагодарила его Фатьма. - Всю жизнь вас помнить буду.
Хопер недоуменно вытаращился на нее, однако промолчал.
- Ну что, пошли? - Фатьма взяла его за руку.
- Где бы нам уединиться? - Эдик огляделся - вокруг сновали строители, перетаскивая столы, лавки, ящики и коробки с пойлом и закусками.
- К машине пойдем. Там тебя ещё кое-кто ожидает, - засмеялась Фатьма.
- Аслан! - Эдик сам потащил её к машине. - Старый дружище Аслан.
Он подбежал к "Ауди-80", распахнул заднюю дверцу - из глубины салона на него смотрели серьезные и вдумчивые глаза карапуза лет трех-четырех. Эдик в свою очередь устваился на него во все глаза. Огромные серые глазищи, чуть раскосые, как у Фатьмы, темно-каштановые вьющиеся волосы и подбородок с ямочкой, как...