- Сейчас нет, дорогой. Я ему сказала, что это я пролила. Не хочу. чтобы он к тебе привязывался.

- Можно подумать, что это его дом.

- Знаю, дорогой.

Хэррис возился с дверью до темноты. Он брал то одну отвертку, то другую, но дьявольская штуковина ни за что не желала собираться, а когда ее удавалось собрать, никак не влезала в пространство, из которого ее извлекли.

- Люди не должны бросать неоконченую работу, - крикнул он Джорджине, смотревшей телевизор в другом углу комнаты. - Если у них хватает наглости разносить чужие дома, так могли бы ради приличий и закончить то, что начали.

Они переставили лампы, чтобы ему было виднее. Через освещенную зелень лужайки пробиралась кошка, за ней - другая. Джорджина объявила, что идет спать.

- Знаешь, они-то были вдвоем, а я только один.

- Что, это такое хитрое дело?

- Боже мой, женщина, уже полночь, а ты спрашиваешь, "такое хитрое дело?"

- Нечего кричать.

В два часа ночи Хэррис, отойдя от двери, оценивающе осмотрел свою работу. Краска вокруг ручки и той металлической части, куда входит язычок замка, была изрезана или вовсе облупилась. Все это имело мало привлекательный вид. Зато теперь по крайней мере не было необходимости приподнимать и толкать дверь. Работало отлично. Снова и снова он открывал, а потом закрывал дверь. В дом забежала кошка, он ласково потрепал ее, и она вновь запросилась на улицу: он открыл дверь и выпустил ее наружу. Единственное, что потребовалось, - легкий поворот запястья. Замок щелкнул тихо, точно, доставив ему глубокое удовлетворение. Он повернул ключ. Протянул руку вверх и закрыл верхний шпингалет, потом нагнулся и закрыл нижний.

- Кирка, - размышлял он, - или пневматический отбойный молоток - Он задернул шторы. - Кирку, думаю, не трудно достать.