Я сдался.

- Ну, пошли, — произнес я, — либо вы сумасшедший, либо я.

- Мы оба, — сказал он, пустившись рысью по грязи.

Ум безумен; ум сумасшедший. Ум создает разделения, фрагменты. Ум порождает нации, расы — белых и черных, бедных и богатых. Ум — это дьявол. Когда вы сможете почувствовать себя едиными со всем целым, тогда вы выйдете за пределы ума. Чувствовать себя единым со всем целым, чувствовать себя в гармонии с ним, — это быть добрым. И действовать исходя из этого единения — это быть религиозным.

Религиозный человек не имеет характера. Религиозный человек имеет естественность, спонтанность. Религиозный человек имеет каждое мгновение контакт с целым. Этот контакт не теряется никогда. Он живет молитвенно. Нерелигиозный человек может быть, очевидно, добрым, моральным, у него может быть характер, но он заморожен, он мертв. Он действует исходя из характера: исходя из ума, исходя из знания, исходя из правил. Он никогда не находится в контакте со всем целым; он всегда идет не в ногу. Вот что я называю «дьявол»; вот что я называю «зло».

И это то, что имеет в виду Иисус этой притчей. Он не был понят, он был понят совершенно неправильно. Но если вы сможете пронести чувство того, что есть добро и что есть зло, вы сможете глубоко проникнуть в эту притчу.

Все сие Иисус говорил народу притчами, и без притчи не говорил им.

Тогда Иисус, отпустив народ, вошел в дом. И, приступив к Нему, ученики Его сказали: изъясни нам притчу о плевелах на поле.

Иисус всегда говорил притчами. Притча — это поэтический способ высказать то, что не может быть высказано прозой. Это самый чувствительный способ высказать то, что идет от сердца, — то, что не может быть выражено головой. Притча — это способ говорить образами, картинками, не словами.

Наблюдали ли вы, что дети всегда понимают картинки? Именно поэтому в детских книгах так много цветных картинок. Текста не много; много картинок. Прежде всего, они понимают картинки, а текст понимают потом.

В ваших снах вы снова живете в притчах. У вас картинки, картинки и картинки — текста немного. Ваше подсознание понимает только картинки. Ваше сознание натренировалось в языке, словах, но подсознание все еще ребенок.

Когда говорит Иисус или человек, подобный Иисусу, он старается перекинуть что-то вроде моста между собой и вашим подсознанием. Он не проповедник. Когда вам говорит проповедник, он говорит концепциями. Он пытается установить связь от одной головы к другой голове. Когда говорит человек, подобный Иисусу, Будде или Заратустре, он старается установить какую-то связь от своей сокровенной глубины к вашей сокровенной глубине. Он всегда говорит притчами.

Притча становится картинкой. Чтобы понять ее, не нужна логика. Если вы полюбите ее с симпатией, этого будет достаточно; если вы сможете слушать ее с симпатией, этого будет достаточно. Будет достаточно, если вы сможете слушать ее с глубоким доверием; никакой логики не нужно. Притча сама заявит о себе, окружит вас, станет частью вашего бытия. Вы можете забыть откровение, но вы никогда не забудете притчу. Она глубоко впечатается в вас; она останется в вас навсегда. У историй есть способ проникать в сокровенное ядро.

Все сие Иисус говорил народу притчами, и без

притчи не говорил им.

Тогда Иисус, отпустив народ, вошел в дом.

И, приступив к Нему, ученики Его сказали:

изъясни нам притчу о плевелах на поле.

Он должен был использовать эту притчу для народа, для толпы. Ученики хотели узнать, что он имеет в виду. Ученики хотели узнать точное значение притчи.

Он же сказал им в ответ: сеющий доброе семя есть Сын Человеческий:

Поле есть мир: доброе семя - это сыны Царствия, а плевелы — сыны лукавого:

Враг, посеявший их, есть диавол; жатва есть кончина века, а жнецы суть Ангелы. Посему, как собирают плевелы и огнем сжигают, так будет при кончине века сего:

Пошлет Сын Человеческий Ангелов Своих, и соберут из Царства Его все соблазны и делающих беззаконие

И ввергнут их в печь огненную; там будет плач и скрежет зубов;

Тогда праведники воссияют, как солнце, в Царстве Отца их. Кто имеет уши слышать, да слышит!

Простая притча, но очень значительная. Пройдем в нее шаг за шагом:

Сеющий доброе семя есть Сын Человеческий.

Сын Человеческий имеет очень конкретное значение в еврейской литературе. Это выражение использовалось только для пророков. Обыкновенно, те, кого вы называете человеческими существами, еще не являются человеческими существами. Они обладают потенциалом быть ими, но еще не реализовали этот потенциал. Они подобны лишь семенам. Они еще не проросли, они еще не расцвели. Их аромат — всего лишь возможность; его еще нет на самом деле.

Евреи называют человека «сын человеческий», если он совершенно реализовал себя: стал совершенным человеком. Он теперь не только потенциал. Он распустился, он расцвел.

«Сын человеческий» — это очень, очень уважительное выражение. Это выражение, следующее за выражением «сын Божий». И если вы не станете сыном человеческим, вы не сможете стать и сыном Божьим. Прежде всего, реализуйте человеческое существо: настоящее, подлинное, истинное. Потом станет возможным следующий шаг. Потом вы сможете трансцендировать человеческое, и стать сыном Божьим.

Иисус постоянно использует для себя выражение «сын человеческий» — гораздо чаще, чем «сын Божий». Он редко использует выражение «сын Божий» — чаще он использует «сын человеческий», — поскольку для тех, кто не стал еще и человеческим существом, сын Божий — просто миф. Они не поймут этого. Вы понимаете только то, что так или иначе стало действительным внутри вас; вы понимаете только то, что стало частью вас.

Вы частично человеческие существа. Когда Иисус говорит «сын человеческий», тогда хоть часть вас может откликнуться и сказать, да, он прав. Часть внутри вас может довериться ему. Но когда он говорит «сын Божий», он движется в некотором направлении, о котором вы совершенно не осведомлены. Вы не знаете его, вы даже не слышали о нем. Оно не имеет для вас смысла.

Поэтому Иисус использует выражение «сын Божий» очень редко, только с очень близкими учениками, растущими мало-помалу в божественное; чьи руки прикасаются к божественному, кто шел ощупью и теперь вошел в двери; кто достиг небольшого проблеска предельного. Только тогда Иисус использует выражение «сын Божий». В иных случаях он говорит «сын человеческий».