Когда Бог произносит Я, ничто не остается не названным. Миры, видимые и невидимые; вещи, рожденные и только ожидающие рождения; времена, текущие и еще не наступившие - все, буквально все, не исключая мельчайшей песчинки, охвачено и впрессовано в это Слово. Именно им порождены все вещи. Именно им все поддерживается.

Если слово не имеет смысла, то оно - ничто иное, как эхо в пустоте.

Если его смысл навеки один, то оно - ничто иное, как рак горла и язва на языке.

Слово Бога - не эхо в пустоте, не рак горла и не язва на языке, за исключением тех, кто лишен Понимания. Для Понимания существует Дух Святой, который оживотворяет каждое Слово и соединяет его с Пониманием. Он - это перекладина весов Вечности, двумя чашами которых являются Первичное Сознание и Слово.

Так вот, Первичное Сознание - Слово - Дух Понимания образуют, о монахи, Триединство Бытия, в котором Три - Едины, а Единое - Троично. Они взаимно равны, одинаково обширны, одинаково вечны, уравновешены в себе, знают себя, удовлетворены собой. Никогда не больше, никогда не меньше. Вечно в покое, вечно все те же. Таково, о монахи, Совершенное Равновесие.

Человек называет его Богом, хотя оно слишком чудесно, чтобы его можно было как-то назвать. И все же, да святится имя его, да будет свят язык, сохраняющий его в святости.

А что же такое Человек, как не отпрыск этого Бога? Разве можно его отличить от Бога? Разве не дуб скрывается в желуде? Не Бог ли таится в Человеке?

Но поэтому и Человек - тоже святое триединство. Сознание, слово, понимание. Человек тоже творец, как и его Бог. Его Я - это его творение. Но почему же оно не уравновешено так, как его Бог?

Если вы хотите узнать ответ на этот вопрос, то внимательно слушайте то, о чем поведает вам Мирдад.

Человек - это спеленатый Бог. Время - это пелены. Пространство - пелены. Плоть - тоже пелены, и, подобно ей, все чувства и все вещи, которые только могут быть ею восприняты. Мать прекрасно знает, что пеленки - это не ребенок. Но ребенку об этом, однако, не известно.

Человек осознает именно свои тенета, которые меняются день ото дня, век от века. Так происходит потому, что сознание его текуче; потому, что слово его, в котором выражается сознание, никогда не обладает ясностью и определенностью; потому, что понимание его туманно; потому, что жизнь его не уравновешена. Это - трижды запутанная путаница.

И человек молит о помощи. Его предсмертные крики звучат на протяжении эонов. Сам воздух отяжелел от его стонов. Море стало соленым от его слез. Вся земля перепахана его могилами. Небеса оглохли от его молитв. И все это из-за того, что ему все еще неведом смысл своего Я, которое для него то же, что и пеленки для младенца.

Произнося Я, человек расщепляет Слово надвое: первое - это его пелены, а второе - бессмертное Я Бога. По праву ли Человек делит неделимое? Бог запрещает это. Неделимое не может разделить никакая сила, даже сила Бога. Это только человеческая незрелость воображает, что деление удается. И тогда Человек, это дитя, снаряжается на битву, и затевает борьбу с бесконечным Всеобщим Я, веря, что то противится его существованию.

В этой неравной битве Человек рвет свою плоть в клочья и проливает реки крови. В то время как Бог, Отец и Мать одновременно, взирает на него с любовью. Ибо Он знает, что Человек терзает не что иное, как свои пелены, выжигает не что иное, как горькую желчь, что мешает ему обнаружить свое единство с Единым.

Таково предназначение Человека - сражаться, истекать кровью и падать, но, в конце концов, проснуться и устранить расщепление Я своею собственною плотью, и наложить печать своею кровью.

Посему, о монахи, следует вам быть осторожными, и в высшей степени мудрыми в своей предусмотрительности, пользуясь Я. Ибо, пока вы замечаете в нем только пеленки, а не само дитя; пока вы относитесь к нему как к ситу, а не плавильному котлу; вы будете гнаться за удовлетворением своего тщеславия, но только чтобы ухватить Смерть, со всею присущей ей мучительной агонией и болью.

Слово Божие - это плавильный котел. Все, что им создано, растворяется и сплавляется в одно, ничто не принимается за лучшее, ничто не отвергается как худшее. Обладая Духом Понимания, оно полностью осведомлено о том, что его создания и оно само - едины; что отвергнуть часть, значит отвергнуть целое; а отвергнуть целое, значит отвергнуть себя. Поэтому оно навеки едино как с целью, так и с тем, кто стремится.

В то же самое время, слово Человека - что сито. Оно схватывает и разделяет все, что ни создаст. Оно вечно принимает что-нибудь в качестве друга, отвергая остальное как врага. А ведь так часто его вчерашние друзья превращаются в сегодняшних врагов; сегодняшние же враги - это завтрашние друзья.

Этим объясняется вовлеченность Человека в войну против себя самого. И все это из-за того, что Человек лишен Духа Святого. Ведь только тот смог бы даровать ему понимание того, что он и его творения - едины; что отвергнуть врага значит, одновременно, отвергнуть и друга. Ибо оба слова “враг” и “друг” - порождения его слова, его Я.

То, что вам не нравится и вы отбрасываете как зло, кому-то другому обязательно понравится, и он выберет это в качестве добра. Но разве может одна и та же вещь быть одновременно двумя и взаимоисключающими вещами? Нет, она ни та, ни другая, за исключением того, что ваше Я сделало ее злой, а чье-то другое Я - доброй.

Но не говорил ли я, что то, что может создать, может и уничтожить? Если вы создали врага, то вы же можете его и уничтожить, или же воссоздать в качестве друга. Для этого вам необходимо превратить свое Я в плавильный котел. Для этого вам нужен Дух Понимания.

Поэтому говорю вам, о чем бы вы ни молились, прежде всего, и наконец, молите о Понимании.

Не будьте никогда, спутники мои, ситами. Ибо Слово Бога - есть Жизнь. А Жизнь - плавильный котел, в котором все достигает нераздельного единства; все находится в совершенном равновесии, и все достойно своего создателя - Святого Триединства. Может ли быть вам доступно большее достоинство?