Приходят ко мне. Вот я стою перед ними, и они меня не видят. Но рассказывают о своих видениях, духовных видениях. В их умах проплывают прекрасные цвета. Кундалини пробуждается, змея-сила, змея-мощь. Он устремляется к последней чакре.

Вот я перед ними и вижу, что они слепы, они меня не видят. Их Кундалини пробуждается; потрясающий свет... в третьем глазу. Они пришли, чтобы я подтвердил: "О, да!"

Если я скажу: "О, да!", — они довольны и счастливы. Если я скажу "нет", — очень сердятся. Становятся моими врагами. Меня они не видят, но могут сосчитать ножки муравьев, ползающих по Луне. Они слепы, как булыжники. Прячась от слепоты, они сами себе рассказывают сказки.

Пришел ко мне человек. Сказал: "То, что случилось с Магомедом, случилось и со мной. По ночам мне говорит голос. Сам Господь, Аллах, это Его голос. Но вот беда: просыпаясь по утрам, я всегда забываю, что же было сказано". Все это было в Ахмедабаде. Я сказал ему: "Сделай вот что. Положи листок и карандаш под подушку и, засыпая, помни, что как только Бог что-нибудь скажет, ты тут же проснешься и запишешь. И запиши, что бы там ни было". "В этих откровениях глубочайшая истина, — сказал он. — Они могут преобразить весь мир. Такая жалость: по утрам я все забываю". "Хорошо, хорошо. Только принеси, что бы там ни было". Он пришел на следующий день. Какой-то тревожный, печальный, подавленный, такой расстроенный. "Что случилось?" "Я не могу поверить тому, что случилось. Я сделал все, как вы сказали. Засыпая, я помнил, что, как только услышу голос, тут же смогу встать и записать сказанное. И все случилось так, как вы говорили". "Ну? Что же ты такой грустный?" "Меня расстроило сказанное". "Что же тебя расстроило? Что тебе сказали?" Он немного смутился. Сказано было следующее: "Пейте его горячим. Коктейль "Золотой Мячик". Этот рекламный щит стоял прямо перед его домом. Он ходил мимо него и ...И он сказал: "Пожалуйста, никому не рассказывайте; я так расстроен. Как так могло случиться? Не Бог ли играет со мной такие шутки?"

Ваши сны — это только ваши сны: "Пейте его горячим. Коктейль "Золотой Мячик". Ничем большим они быть не могут. Ваши видения -это ваши видения, не больше. Ваш духовный опыт — это ваш духовный опыт. Он в вас; вне вас его нет. Ваша Кундалини так и не станет Кундалини Будды.

В девяносто девяти случаях из ста все это ваше воображение. Человек так беден, он предается всевозможным вымыслам, чтобы убедить себя: "Я богат".

Если вам не удалось достигнуть процветания в этом мире, вы стремитесь к достижению вне этого мира. Если у вас нет банковского счета на земле, у вас есть счет в банке на небе — но счет в банке у вас есть.

Всегда помните: ваш ум глуп. Ум сам по себе есть глупость. Ум не может быть мудростью. Мудрость приходит тогда, когда ум уходит. Мудрость не от ума, она от целого. Ум глуп, подражателен. Он не может узнать неизвестное, он может повторять лишь то, что уже известно: "Пейте его горячим. Коктейль "Золотой Мячик". Постоянно глядя на рекламный щит, предлагающий коктейль, он впитал его.

Если вы родились индуистом, у вас будет подниматься Кундалини. Если джайном — никогда, потому что джайнистские тексты не предлагают Кундалини. Если вы христианин, вы увидите Христа и крест. Но если вы индуист, Христос и не подумает встретиться вам на пути. И распятие тоже. Вы увидите Кришну, играющего на флейте, потому что предлагается Кришна, а Христос не предлагается.

Весь ваш духовный опыт обусловлен общественными условиями. Не слишком полагайтесь на него, потому что смерть заставит вас понять, что вы жили вымыслом, а возможность потеряна. Поймите, что у вас ничего нет. Как только вы поймете, что у вас ничего нет, страх исчезает. Как только вы поймете это, вы становитесь саньяси. Страх — часть чувства, что у вас что-то есть, что можно потерять. У вас существует ограда страха. Когда вы поймете, что вы ничего не знаете, что вы слепы, что вы не умеете видеть...

Все, что вы видели, проецируете вы сами. Сами создаете и сами смотрите. Вы — распорядитель драмы, которую называете своей жизнью. Вы же и драматург. Вы же и актер. И вы — все, что в ней происходит. И публика тоже вы. Больше никого нет. Вы смотрите ее. Создаете. Распоряжаетесь. И к тому же, играете в ней роль.

Как только это увидено — а увидеть это можно во вспышке света, увидеть это можно, просто слушая меня как надо, — вся драма исчезает. Это то, что индуист называет майей-, мир, который вы создали вокруг себя, нереальный, которого здесь нет — ваше же создание.

Когда он отбрасывается, тогда впервые вы не слепы, ваши глаза открыты. Тогда вы видите то, что есть. Не продолжайте вслушиваться в отдаленные гармонии, в музыку сфер, танец атомов. Не дурачьте себя. Вы и так уже довольно себя дурачили. Хватит. Довольно! — пока вы не освободитесь от ложных суждений ваших глаз, ушей, достоинств, истинное не сможет стать доступным.

Освободиться от ложного значит стать доступным истинному. Освободиться от ложного значит быть на подлинном пути.

Помните об этой ловушке ума: ум создает противоположное. Если вы рассержены, на лице у вас появляется вежливая улыбка. Ум создает противоположное. Когда вы боитесь, на лице у вас написано бесстрашие. Если вы полны ненависти, то пускаетесь в любовные приключения.

О лорде Байроне говорят, что он любил больше сотни женщин. Казался таким Дон Жуаном. В нем, наверное, было полно ненависти. Он никого не мог любить.

Когда вы никого не любите, не можете любить, когда любовь не струится, вы начинаете менять партнеров, создавая впечатление, что вы — великий любовник, перелюбили стольких...

Одной любви достаточно! Если это действительно любовь, она может утолить вас так глубоко, доставить вам такое удовольствие, что больше никого не нужно. Но когда это не так, вы ищете кого-то другого.

Читал я такую пьесу. Эта пьеса абсурда. Поднимается занавес. Актеры на сцене, они сидят в ресторане. Всего несколько человек. Официанты накрывают на стол. Люди едят, получают удовольствие от еды, беседуют о ней — как вкусно! На самом же деле ничего этого нет. Официанты только делают подобающие движения: еды они

не приносят. И те, кто ест, только делают подобающие движения; еды нет, есть нечего.

Но все боятся: "Если я скажу, что еды нет, тогда все, весь ресторан подумают, что я сумасшедший". Все едят, но ни на одной тарелке нет пищи. Каждый кладет пищу в рот, откусывает, жует глотает наслаждается, рассказывает об этом: как вкусно. Приходится не отставать, иначе окажешься единственным здесь сумасшедшим, ненормальным. И в такой ситуации находится каждый: боится сказать, что еды нет, а официанты приносят только пустые тарелки; люди жуют пустоту — бессмысленные движения рук и рта. Но мало этого; каждый описывает, как это вкусно, как прекрасно, как восхитительно. Скажи вы что-нибудь — вас объявят сумасшедшим. Лучше уж промолчать. Сохранить репутацию и пойти домой.

Все выходят из ресторана, обсуждая съеденное. Но каждый голоден. У всех усталый вид. Занимаясь бессмыслицей, всегда устаешь. Видно, что каждый до смерти устал от жизни, но они продолжают говорить о еде.

Так же дело обстоит и с любовью. Вы влюбляетесь, делаете должные движения, но никакой любви нет, настоящей пищи нет. Вы просто совершаете движения, предполагающиеся любящим. И мало этого, говорите: "Как прекрасно!" Где-то внутри себя вы знаете, что ничего не происходит. Но если вы скажете, что ничего не происходит, скажут, что вы не в порядке.

Весь мир живет в грезах. Если хотите жить вместе со всеми, надо быть таким же. "О, да. Замечательно". Но это вызывает усталость и изношенность. И вся жизнь кажется длинной бесконечной скукой. Снова и снова одно и то же. Снова и снова вы приходите к одному и тому же краху.

Взгляните! Разве это не ваша жизнь? Ваш ум скажет: "Нет, не моя; это у других". Но сознание всегда так защищается. "Это другие глупы, а не я".

Мудрый человек думает по-другому. Лао-Цзы говорит: "Каждый здесь кажется очень-очень умным; я здесь единственный идиот". Мудрец выглядит идиотом.