Монолог-наставление герцога в "Мере за меру" о "смерти, что исправляет все", и о жизни, что "ценят лишь глупцы", монолог Макбета о догорающей свече и жизни - тени, монолог Гамлета "каким докучным, тусклым и ненужным мне кажется все, что ни на есть на свете" - свидетельствуют не о пессимизме героев Шекспира, а о правде их творца, сокрушающегося о homo sapiens.

В эпоху Ренессанса, якобы певшую нескончаемую осанну человеку, Монтень, Макиавелли, Боден, Шекспир-философией, политическими учениями, художественными образами - демонстрировали правду о человеке, которая и является единственным гуманизмом. В пьесах Шекспира изредка встречается Человек, но вокруг него просто кишат калибаны и "пузыри земли", водят свои гойевские хороводы развратники и блудницы, кривляются паяцы и скоты.

Накануне эпохи утопий, фаланстеров и светлых горизонтов во весь голос зазвучал гуманизм-предостережение: остерегайтесь человека, не превозносите его, "творец" может натворить такого...

Шекспир - не ответчик, а констататор. Он потому велик, что не ищет ответов, а ставит вечные вопросы, изображает вечные начала, персонифицирует непреходящие человеческие качества.

Предположение о том, что причиной пессимизма Шекспира была его безответная страсть к смуглой леди, которая разъедала и терзала гордую плоть и довела его до помешательства и нервного срыва, лишено оснований. Ни одна женщина в мире еще не стала причиной того или иного мировидения мужчины. Тот факт, что от пьесы к пьесе герои Шекспира становились все большими мерзавцами и негодяями, скорее естественный результат накопления жизненного опыта, нежели трагической любви. Из всех пьес Шекспира лишь в одной есть место, где стыд выступает как свойство человеческого характера. Но шекспировский скептицизм - вызван ли он отчаянием безответной любви или нет - уживался в нем с неукротимой веселостью гения, позволявшей ему выносить тяготы бытия.

Нет, Потрясающий Копьем - никак не трагическая фигура, вовсе не ожесточенный, несчастный и сломленный человек, нарисованный Хэррисом. Отнимите у него сарказм и веселость - и он перестанет быть собой, исчезнут хватка, горячность, сила, мрачное упоение своей способностью смотреть со смехом в лицо страшным фактам; останется лишь самая что ни на есть наводящая уныние жертва. Подумайте сами, восклицал Б. Шоу, похож ли Шекспир на обиженного неудачника! К тому же считать, что когда в словах гения слышна горечь, он презрел этот мир, - просто чепуха.

О масштабе личности Шекспира красочно свидетельствуют его отношения с Беном Джонсоном, которому Бард дал путевку в театральную жизнь. Известно, что на доброжелательную помощь Шекспира "воинственный Бен" ответил злой насмешкой. Однако, ни язвительность Джонсона, ни "война театров" не отразились на благожелательности к нему Шекспира. В отношениях с членами труппы Шекспир всегда был выше артистических дрязг и в человеческом плане всегда казался много симпатичнее задиристого приятеля. Впрочем, в конце концов норовистый Бен оплатил счета, написав панегирик ушедшему другу-сопернику.

О доброжелательности и терпимости Шекспира свидетельствует теплота человеческих отношений актеров "Глобуса" и уважение к драматургу: среди сыновей актеров было слишком много Уильямов, и "нетрудно сообразить, кто был их крестным отцом".

Судя по тому, что его герои не знают покоя, их создатель был человеком активным, действенным и подвижным. Временами он был неистов и впадал в преувеличения. Он мог позволить себе соленую шутку или даже непристойность-эту постоянную спутницу всех великих людей.

В "Генрихе VIII" мы видим Шекспира-националиста и шовиниста, разглагольствующего о несокрушимости и величии Британии, но следует помнить, что слова эти сказаны в разгар войны с Испанией за мировое владычество.

Шекспира интересовала проблема власти, политики и общественные взаимоотношения людей. Но мы не найдем в его пьесах выражения политических взглядов. "Ни один герой его драм не выполняет никакого гражданского долга для блага общества и не имеет об этом ни малейшего представления".

Видимо, он не очень-то полагался на реформаторство, находя единственной защитой от социального зла индивидуальную трезвость и свободу. Его первое и последнее слово о парламенте было: "Купи себе стеклянные глаза и делай вид, как негодяй-политик, что видишь то, чего не видишь ты".

Попытки представить Шекспира выразителем партийных интересов - вигом, протестантом, папистом - обедняют поэта. Т. С. Элиот вообще отрицал наличие у Страстного Пилигрима политического мировоззрения, считая, что он ценил лишь то, что выигрышно для сцены. В отличие от мыслителя и философа Данте, считал Элиот, Шекспир просто великий поэт. Нет! Шекспир - великий мыслитель и философ-экзистенциалист, человек совершенно определенных политических убеждений, но - вне партий, вне политических групп, сам по себе.

Как и Гете, он был "другом существующего порядка" и, потрясая копьем, больше всего остерегался потрясать основы. Как и Гете, он "слишком рано стал учтивым"...

Шекспир был человеком не просто законопослушным, но и верноподданным. Он ладил с цензурой и безапелляционно выполнял ее капризы. Он считал крайне опасным возбуждать чернь, и в его творчестве нельзя найти даже намеков на критику власти. Все бунтарские речи он вкладывал в уста безумцев или злодеев. Шекспир не желал перемен, всегда чреватых насилием и хаосом. В "Троиле и Крессиде", "Гамлете", "Мере за меру", "Макбете" он наглядно изобразил, к чему ведут перемены.

С Жаном Боденом, Т. Элиотом, Д. Чиком и Р. Краули Шекспира сближает отрицательное отношение к демократии, революции, плебсу. Возражения Элиота Томасу Мору весьма похожи на аргументы шекспировских персонажей-архиепископа Кентерберийского, Улисса и Менения Агриппы. И там, и здесь-исторические примеры государственного хаоса и упадка, вызванного охлократией. Все они были поборниками меритократии-правления лучших, а перу Д. Чика принадлежал один из первых антиреволюционных трактатов, включенных Холиншедом в свои хроники.

Шекспир вполне мог бы подписаться под правительственной "проповедью против неповиновения и преднамеренного мятежа", обнародованной в 1569 году, под словами этой проповеди: "Восстать - значит добавить еще один грех к прежним, еще не искупленным... Мятеж приводит англичан к тому, что они начинают грабить, уничтожать, сжигать в Англии англичан, убивают своих соседей и родственников, соотечественников, творят зло и бесчинства хуже любых чужеземных врагов..."

"Кориолан" - не "драма о классовой борьбе" и не "страшное разоблачение имущих классов", а выражение страха землевладельца Шекспира перед мятежными разбойниками, угрожавшими состоятельным людям грабежами. Прав Э.Петтет, а не М.Абар.

Исповедуя идеологию абсолютизма. Шекспир считал монархию идеальным видом государственного устройства и сословный строй - промыслом Божьим.

Все воды моря бурного не смоют

Елей с помазанного короля;

Не свергнет человеческое слово

Наместника, поставленного Богом.

Как может подданный судить монарха?

.....................................

Правитель, вождь, наместник, им избранный,

Помазанный, венчанный, полновластный,

Судим ли будет подданным и низшим?

Шекспиру нравилось вращаться среди "высших". Он был человеком Саутгемптонов и своим творчеством поддерживал их идеологию. Некоторые свои шедевры он писал по заказу вельможных друзей для их возлюбленных.

Шекспиру нравилось вращаться среди знати, но, зная цену ей и себе, он не мог не приобрести комплексов. Шут Шекспира - не случайно глас природы, мудрости, проницательности, бытия. Шут - сам Шекспир, подсознательное выражение роли безродного провинциала среди знати.

Да, это правда: где я не бывал,

Пред кем шута не корчил площадного,

Как дешево богатство продавал!...

В сонете 111-м сказано еще определенней:

О, как ты прав, судьбу мою браня,

Виновницу дурных моих деяний,