Чтобы предотвратить будущие нападения Золотой Орды, Иван III через иудея Хозию Кокоса вступил в переговоры с крымским ханом Менгли-Гиреем, сыном и преемником Хаджи-Гирея. Иван III предложил Менгли-Гирею объединить силы для борьбы с Ахматом и Казимиром. Почва для договора была уже хорошо подготовлена, когда в 1475 г. турки предприняли поход на Крым и захватили Менгли-Гирея. Ахмат, желая воспользоваться ситуацией, пытался посадить на крымский престол своего родственника, но турецкий султан решил оставить правителем в качестве своего вассала Менгли-Гирея (1478). Как уже отмечалось, турки оставили за собой несколько крымских городов, включая Каффу. В апреле 1480 г. Иван III и Менгли-Гирей наконец заключили договор о дружбе и взаимопомощи.116 Перед тем, как этот договор был заключен, в Москву приехали и поступили на службу к Ивану III два брата хана, Нур-Давлет и Хайдар, которые сначала искали покровительства короля Казимира.

Заключение союза с Менгли-Гиреем произошло в момент, когда новое столкновение Ивана III с Казимиром и Ахматом казалось неминуемым. Осенью и зимой 1479 г. Иван III узнал о заговоре в Новгороде (в пользу Казимира) и мятеже двух собственных братьев. Кроме того, в январе 1480 г. ливонские рыцари вторглись в Псковскую землю. Весьма вероятно, что ливонский магистр заключил какое-то соглашение и с Казимиром и с Ахматом.117 Летом 1480 г. в Москве стало известно, что Ахмат готов выступить в поход, а в октябре хан повел армию к берегам реки Угры (приток Оки) западнее Калуги, в этот раз продвинувшись дальше на запад, чем в 1472 г. Его стратегия заключалась в том, чтобы обойти русскую армию и укрепления на северном берегу Оки, а затем соединиться с Казимиром.

Описания в исторической литературе последующей войны между Иваном III и Ахматом до недавнего времени исходили из повествований московских летописей и текста послания епископа ростовского Вассиана Ивану III. Некоторые историки также доверяют рассказу о басме из «Казанской истории». Как показал К.В. Базилевич,118 многие свидетельства об этой войне были вставлены в русские летописи при последующих обработках. Только отдельные фрагменты подлинных современных описаний можно обнаружить в сводах середины XVI века, таких как Воскресенская и Никоновская летописи. Их главный источник – «Повесть о нашествии Ахмата» – написана, судя по всему, примерно в 1498 г. – то есть, почти через двадцать лет после войны.

В летописях, как и в послании Вассиана, Ивана III упрекают в малодушии. Утверждают, что он не решался сразиться с татарами, и был готов оставить Москву и отступить в Северную Русь. Летописец винит в том, что Иван III медлил с принятием решения, двух его советников, Ивана Ощерю и Григория Мамона, которых считает предателями, предполагая, что как люди богатые, они опасались за свое состояние. Заявляется, что только по настоянию сына, Ивана Молодого, и духовника, ростовского епископа Вассиана, Иван III принял решение повести войска к Угре. Базилевич справедливо, с моей точки зрения, отказывается признать достоверность «Повести о нашествии Ахмата», но, судя по всему, готов допустить, что «Послание» Вассиана, которое тесно связано с «Историей», подлинно. Я полагаю, что «Послание» (в известной нам форме) тоже было составлено примерно в 1498 г. Весьма вероятно, что Вассиан в 1480 г. действительно писал Ивану III, но также вероятно, что оригинальный текст был позднее заменен другим, более похожим на политический памфлет (Вассиан умер в 1481 г.). Следует отметить, что хотя так называемое «Послание Вассиана» и включено в некоторые летописи, до сих пор не обнаружено его отдельной рукописи.119

Согласно Вологодско-Пермской летописи (до сего времени полностью не опубликованной), Ахмат пытался пересечь реку Угру 8 октября 1480 г., но встретил мощное сопротивление со стороны русских войск, вооруженных огнестрельным оружием. Войсками командовали великий князь Иван Молодой и его дядя, князь Андрей Меньшой. После четырех дней ожесточенного сражения Ахмат, осознав, что дальнейшие усилия тщетны, отступил на запад и разбил лагерь на литовской территории, в двух верстах от места битвы.120 Он решил подождать подхода Казимира с литовской армией. Казимир, однако, не появился, потому что, во-первых, он не получил достаточной поддержки от Польши, и, во-вторых, его внимание отвлек набег хана Менгли-Гирея на Подолию. Кроме того, планы Казимира встретили серьезную оппозицию со стороны некоторых русских князей в Литве. Против Казимира был организован заговор, в котором активную роль играли князь Михаил Олелькович и князь Федор Иванович Бельский. В 1481 г. Михаила Олельковича схватили и казнили, а Бельский бежал в Московию.121

Не получив помощи от Казимира, татары Ахмата разграбили территорию «верховских городов» (в бассейне Верхней Оки), к которым относятся Одоев, Белев, Мценск и другие. Русские князья этой области были вассалами Казимира и, как полагает Базилевич,122 могли принимать участие в заговоре против него. Опустошая эти владения, Ахмат, по-видимому, хотел предотвратить любое открытое выступление в тылу своего лагеря и компенсировать армии неудачный поход.

7 ноября 1480 г. (дата по Вологодско-Пермской летописи)123 Ахмат повел армию обратно в Сарай. Согласно Казанской истории124, воспользовавшись затишьем, последовавшим за безуспешной попыткой Ахмата пересечь Угру, Иван III послал через степи во владения Ахмата объединенный отряд русско-татарской конницы под командованием Нур-Давлета и князя Василия Ноздреватого. Это, по всей видимости, ускорило отступление Ахмата.

Чтобы избежать позора, Ахмат написал Ивану III, что временно отступает из-за приближающейся зимы. Он грозил Ивану III, что вернется и захватит и его самого и его бояр, если тот не согласится – во-первых, выплатить дань в размере 60 000 алтын в течение сорока дней (1 алтын был равен 6 деньгам, или трем сотым рубля), 20 000 алтын следующей весной и 60 000 алтын следующей осенью; во-вторых, носить «знак Батыя» на своем колпаке (княжеской шапке), и в-третьих, убрать царевича Даньяра из Касимова. Письмо Ахмата сохранилось только в русском переводе.125 Нет сомнений, однако, что перевод с оригинального татарского текста был сделан вскоре после того, как письмо было получено в Москве. «Знак Батыя», упоминаемый в документе – это, конечно, пайцза. Требование Ахмата ликвидировать Касимовское ханство вполне понятно, если вспомнить, какую важную роль этот район играл в татарской политике Ивана III.

Размер дани, затребованной Ахматом (140000 алтын), весьма скромен, если мы сравним его с размером дани, прежде выплачиваемой московскими великими князьями ханам. 140 000 алтын составляет 4 200 рублей. Этот только малая часть суммы, собранной ханом Тохтамышем с Великого княжества Владимирского в 1382 году (около 85 000 рублей).126

Ахмату не суждено было продолжить борьбу с Москвой. Согласно Устюжской летописи,127 когда тюменский хан Айбек (Западная Сибирь) прослышал, что Ахмат возвращается из Литвы с богатой добычей, он решил застать его врасплох и напасть на него. К Айбеку в этом предприятии присоединилась Ногайская Орда. Поскольку люди Ахмата не ожидали никакого нападения, у них не осталось времени для организации сопротивления. Айбек легко добрался до белого шатра Ахмата и лично убил его. Затем тюменцы и ногайцы разграбили лагерь, захватив большую часть литовской добычи, включая множество пленников. Айбек получил львиную долю.