– Мария! Это ты?! – В тумане, под стеной, стоял Цебеш. Он держал в руке стеклянный фонарь и был совершенно спокоен. – Что у тебя в руках?! Выбрось немедленно, а то порежешься. Опусти лестницу и слезай. Давай, только аккуратно!

Ольгу била крупная дрожь. Ослабевшие вдруг ноги стали сами собой подгибаться. Она выкинула косу и попыталась спустить совсем недавно с таким трудом втянутую лестницу вниз. «Уж лучше Цебеш, чем это страшное из трубы». Но лестница не поддавалась, словно ее кто-то держал. Держал и с булькающим сипением подбирался все ближе и ближе.

С криком омерзения и ужаса она упала вниз, в туман, под радостный вопль сотен жаб.

– Мария... Мария! – Цебеш тряс ее за плечи и заглядывал в глаза. – Ты вообще соображаешь, что творишь?

– Что... что это было? – спросила она шепотом.

– Что именно?

– Там, в доме... Оно на меня нападало. Лезло в трубу.

– Зачем ты забралась на крышу? Схватила эту ужасную косу. Не умея обращаться, косой очень легко себя ранить.

Цебеш помог ей встать и повел к дому. Дернул за дверную ручку и, заметив чурбачок, отбросил его в сторону ногой.

– Зачем ты подпирала дверь?

– Нет! Не ходи туда. Там... Водяной или... не знаю. Он все хотел до меня добраться.

Старик открыл дверь и зашел внутрь. Посветил фонарем и пригласил ее войти следом за собой.

– Что ты тут видела, можешь толком мне рассказать? Я пошел за фонарем к соседям... Ты же залила камин кипятком, а трут был сырой, я промочил его, пока ловил жабу в болоте... Ты от меня пряталась на крыше или?..

– Или.

И Ольга стала подробно рассказывать ему о том ужасе, который ей довелось пережить. Цебеш тем временем развел в камине огонь и установил над ним котелок. Потом он взял фонарь, шпагу, заглянул во все двери и затем, выслушав Ольгу, обошел дом вокруг. Она чувствовала себя как выжатый лимон. Рассказав обо всем, она словно смотрела теперь на происшедшее со стороны. Все новые вопросы и подозрения появлялись у нее.

– Ты мне соврал. У тебя был огонь – в той комнате, с пентаграммой. Он и сейчас горит. Ты не за огнем ходил к соседям... Тогда зачем? Зачем ты уходил?!

Цебеш посмотрел на нее удивленно, словно увидел в первый раз:

– Это же священный огонь. Его нельзя тревожить... Ты нарушила свое Предначертание. Вот откуда весь этот ужас. Ты не должна была красть у меня и прятать яйцо, понимаешь? То, что произошло с тобой сегодня, только начало. Нарушать Предначертанное нельзя. Это бессмысленно. Господь все равно вернет тебя на путь истинный, но это может достаться тебе такой ценой, что сегодняшний ночной страх покажется шуткой.

– Ты хочешь сказать, что этот водяной... Он преследовал меня потому, что я спрятала яйцо?

– Да. Никому не позволено безнаказанно сходить с Пути... Силы, которые ты потревожила, безразличны к судьбам отдельного человека. На шестеренках, движущих мировой механизм, можно ехать, можно использовать их в своих целях. Но остановить эти шестеренки нельзя. Слепой механизм просто перемелет тебя в пыль.

Сознание Ольги вдруг пронзила догадка.

– Ты натравил на меня водяного, свою болотную жабу, чтобы заставить участвовать в этом безумном эксперименте!

Цебеш рассмеялся:

– По-твоему, мне больше нечем заняться?.. Впрочем, думай что хочешь. Если ты считаешь, что я смог наколдовать все описанные тобой ужасы, то это мне даже льстит. Запомни одно: сегодняшняя ночь – наказание тебе за то, что осмелилась свернуть с Пути. Ты могла видеть водяного, огненных человечков, что угодно еще. Большей частью, я уверен, это были иллюзии... Так или иначе, но я нашел тебя доведенной до отчаяния, забравшейся на крышу, с косой в руке и с совершенно безумным взглядом. Ты могла легко зарезаться косой, свернуть себе шею, прыгая с крыши, утопиться в пруду, еще что-нибудь. Это происходит со всеми, кто сходит с Пути. На самом деле ничего не было, все ужасы тебе показались. Я осмотрел дом. Нет никаких следов того, о чем ты говоришь.

– Неправда! – выдохнула Ольга. Ей и сейчас виделись в блеске каминного пламени рыбьи чешуйки, лягушачьи лапы с перепонками и прочая мерзость.

– Ты правильно все рассчитала. Ты нужна мне для главного ритуала. Я не могу ни убить тебя, ни как-то принудить. Я вселил твою душу в тело Марии ради великой цели. Ты сейчас в прошлом своего мира. И любое отступление, отказ от того, чему ты Предназначена, – это удар не только по этому, но и по твоему, грядущему миру. Что-то здесь сломав, там, в грядущем, ты просто не родишься. Или умрешь раньше срока... Тогда ты погибнешь и здесь. Это очень просто...

«Парадоксы времени. В нашей фантастике часто обыгрываются подобные сюжеты», – мелькнуло в голове у Ольги.

– ...Ты нужна мне. Но уже выпущены силы, от которых я просто не смогу тебя защитить. Даже если я свяжу тебя и поставлю Томаса, еще кого-то, сторожить тебя от чудовищ, которых ты сама накликала на свою голову, ты можешь умереть от разрыва сердца, или подавиться костью, или захлебнуться стаканом воды. Своим безумным упрямством ты и меня ставишь под удар. Где я теперь возьму еще одну душу? У меня нет ни времени, ни сил, чтобы заново проводить вселение.

«Значит, дело не в Цебеше? Как мне разобраться во всем этом кошмаре?» – подумала Ольга, а вслух спросила:

– Ну хорошо... Теперь нам что делать?

– До сегодняшнего дня я сомневался. Сомневался в том, что василиск – необходимая часть Предначертания. Это ты посеяла в моей душе сомнение. Но то, что случилось с тобой... Гордыня – страшнейший из грехов. Не думай, что ты мудрее Всевышнего. Он направит тебя, дав силу обуздать василиска и свершить еще многое другое на твоем Пути. Твои видения – явное свидетельство того, что василиск нам необходим, что он часть Божьего Предначертания... Если бы он не был так необходим, Предупреждение не было бы явлено тебе столь ярко и быстро. Верни на место яйцо, и кошмар прекратится. Ты должна не просто вернуть его. Надо раскаяться в содеянном, со смирением и радостью принять предназначенный Господом Путь. Только тогда все встанет на место. В противном случае тебя ждут безумие и смерть, от которых даже я не в силах буду тебя спасти.

«Может быть, он прав? Господи! Я ничего не понимаю... А если действительно я в прошлом моего мира и это реакция вселенной на мою попытку изменить прошлое... Никакой магии здесь нет, как нет ее и в моем мире. Просто суеверия, гипноз... А все остальное – это я схожу с ума...»

– Хорошо. Только я не знаю, сумею ли найти его теперь.

– Сумеешь.

Цебеш встал, вложил в ножны шпагу и взял в правую руку фонарь.

– Что, прямо сейчас?

– Ты что, соскучилась по своему водяному? Или думаешь, в следующий раз тебе привидится кто-то более симпатичный?

Они вышли на улицу. Половинка луны скрылась за тучей. Ночь сейчас была особенно темна, как это бывает всегда перед рассветом.

Глава 15

– Пан Цебеш... Вы простите меня, но...

– Что еще? Ты снова засомневалась?

– Нет. Просто я не помню, в каком доме спрятала яйцо.

– Вспомнишь. Я готов теперь пройти хоть по всей деревне. – Голос его изменился и стал вдруг хриплым. Из-за туч снова вынырнула луна, и Цебеш задул фонарь. – Ты была без фонаря, когда прятала яйцо.

Выдернув из забора жердь и опираясь на нее, как на посох, он уверенной походкой двинулся вперед.

Ольга шла рядом, пытаясь вспомнить дом, и настороженно поглядывала на Старика. Черты его лица обострились, и резким серебром проступила в волосах седина. Снова ударил в лицо холодный встречный ветер. По всей деревне истошно завыли собаки. Губы Цебеша шевелились, но ветер сдувал назад, не давая расслышать, страшные, полные силы слова.

Издалека, словно подсвеченный каким-то серебряным сиянием, вставал тот самый дом. Собаки выли так, словно настал конец света и все мертвые встанут сейчас из могил. В окнах то и дело зажигались огоньки, но тут же испуганно гасли.

Цебеш подошел к калитке и с силой на нее надавил.