– Спокойно, лейтенант Ворф.

Ворф грозно посмотрел на солдат, но кивнул.

– Есть, капитан.

– Даю Вам честное слово, что Вам не нанесут травм. Это всего лишь боль, посол. Мы не совсем уж варвары. – Последнее слово она произнесла с горечью.

– Капитан, могу я сказать? – спросила Трой.

– Прошу Вас, советница.

– Капитан Пикард – первый землянин, которого вы будете пытать?

– Да.

– Тогда вы можете повредить ему больше, чем думаете. Реакция физиологии землянина может отличаться от орианской.

– Веский аргумент, – кивнула Таланни. – Мы будем очень осторожны. Я лично буду присутствовать при допросе, если это успокоит ваши страхи.

– Думаю, я буду чувствовать себя лучше, если Вы объясните мне принцип действия ваших орудий пытки. Возможно, так я лучше пойму процесс.

– Ну, не знаю, один из принципов пытки – неожиданность. Если допрашиваемый точно знает, чего ждать, вы частично теряете преимущество.

– Только не в том случае, если пытка настолько страшна, что само её ожидание пугает, – сказал Пикард.

– Что ж, ладно. Я объясню вам нашу технику боли. Если это поможет.

– Возможно, и поможет, – сказал Пикард. Он подумал, попытается ли вырваться отсюда силой, если объяснения Таланни ему не понравятся. Это будет означать гибель мирной миссии, а возможно, и их собственную гибель. Пикорд не собирался жертвовать своими людьми ради собственного спасения.

– Наша техника допроса основана на стимулировании нервов определённой части тела. – Таланни шагнула к небольшому возвышению, на котором стояло нечто, напоминавшее клетку. – Голова узника закрепляется здесь. Стимулируются нервы головы и лица. Из наиболее сильных остаточных эффектов – головокружение и временная потеря памяти.

Она перешла к белой раме, с которой через определённые расстояния свисали ремни, явно предназначавшиеся для того, чтобы привязывать узника за руки и ноги.

– Это стимулирует нервные окончания в коже. Боль невыносима, но прекращается немедленно после выключения прибора. Никаких остаточных эффектов.

– Мы не можем верить ей, капитан, – сказал Ворф.

Пикарду от всей души хотелось с этим согласиться, но он должен был знать.

– Советница?

– Полковник Таланни верит в то, что говорит, капитан.

– Я не стала бы лгать, целительница, – произнесла Таланни с оскорблённым видом. – Мы не причиним вашему капитану никаких повреждений, пока не казним.

Фраза была настолько странной, что Пикард спросил:

– Что Вы имеете в виду?

– Убийц пытают до смерти.

– Но Вы сказали, что эти приспособления причиняют боль, но не наносят вреда.

– Существует уровень боли, который организм не может выдержать, посол. Убивает не травма, убивает боль. Причиной смерти является реакция самого организма.

– Капитан, – сказал Ворф, – мы должны вытащить Вас отсюда.

– Нет, Ворф, я верю полковнику. Я согласен на… допрос.

– Нет! – прогремел Ворф. Солдаты схватились за оружие.

– Ворф, нет! – Пикард знаком приказал своему офицеру остановиться. Ворф застыл с рукой на фазере.

– Капитан, прошу Вас…

Нет, Ворф, я не стану подвергать нас всех риску из-за того, что боюсь боли. – Пикард был рад услышать в своём голосе уверенность, которой не чувствовал. – Вы не станете пытаться освободить меня, лейтенант.

– Капитан.

– Это приказ, Ворф.

Ворф отвёл глаза, посмотрел на солдат, потом опять на Пикарда.

– Есть, сэр, – это прозвучало, как рычание. – Ещё один вопрос, сэр.

– Да, лейтенант.

– Советница, кто-нибудь из присутствующих считает капитана Пикарда врагом?

Лицо Трой приняло сосредоточенное выражение. Затем она покачала головой.

– Они выполняют свою работу. Кое-кто из них сомневается, разумно ли пытать его, но никто из них не чувствует гнева. Это их работа.

– Должны ли мы обсуждать это в присутствии Ваших телохранителей? – спросил Пикард.

На лице Таланни выразилось сомнение. Сознавала ли она, насколько её лицо выдаёт все её мысли? Вероятно, нет, иначе она ни за что не показалась бы им без маски.

– Полковник Таланни? – вопросительно произнёс Пикард.

Она быстро глянула на него и опустила глаза.

– Не знаю. Наша планета довно уже не видела целительницу ума, обладающую подобной силой. Я слышала о целителях, способных заглянуть в душу, но, – отведя глаза, тихо закончила она, – не верила этому.

Пикард не стал говорить, что её лицо выдаёт большую часть того, что у неё на душе. Орианцы и без того чувствовали себя неуютно без масок. Он не станет усиливать их неловкость.

Таланни повернула лицо к ним.

– Я дам Вам возможность поговорить с Вашими людьми наедине. Часовым у входа следовало допустить посла Ворфа к Вам. Вы по-прежнему посол Федерации, и за Вами сохраняются все соответствующие привилегии.

– Мы также должны будем переговорить с зелёными, – сказал Ворф.

Таланни открыла было рот, чтобы возразить, затем улыбнулась.

– Полагаю, если уж мы собираемся казнить посла Федерации, мы дожны предоставить вам доступ ко всем, кто в этом замешен. – Внезапно она показалась им очень усталой. – Я прикажу оказывать вам всяческое содействие. Больше не будет инцидентов. – При этих словах она взглянула на Ворфа. – Если Вам экстренно что-нибудь понадобиться, лейтенант Ворф, просто обращайтесь ко мне. Я помогу Вам, чтобы Вам больше не пришлось совершать подобных подвигов.

Она улыбнулась, но улыбка эта не была приятной.

– Вы сегодня многое о нас узнали, а я узнала, что не всё, что мне довелось услышать о клингонах – правда. – На лице её отразилось неподдельное удивление. – Кто бы мог подумать, что у клингон станет возражать против применения пыток?

– Честь запрещает причинять вред невиновным.

– Да, да, теперь я понимаю. Возможно, если всё закончится благополучно, Вы сможете рассказать нашим воинам о клингонском кодексе чести. Похоже, всё, что мы до сих пор о нём слышали – это боль и варварское поведение. Возможно, – тихо добавила она, – ваш кодекс заключается не только в этом.

– Для меня было бы честью рассказать вашим людям об обычаях клингонов. – Ворф выпрямился во весь рост; его удовольствие и гордость при мысли о возможности посвятить целую расу в свой кодекс чести были очевидны даже Пикарду. Капитан никогда прежде не сознавал, что для клингонов кодекс чести был сродни религии. Как повлияет он на орианцев? От мысли о дуалистичной культуре, основанной на орианских и клингонских обычаях, ему стало не по себе.

– Вы можете вернуться в камеру посла и переговорить между собой, – сказала Таланни. – А потом вы можете допросить зелёных. Но я буду присутствовать при допросе.

– Вы очень любезны, полковник Таланни, – сказал Пикард.

– Любезность тут ни при чём, Пикард, и Вы это прекрасно знаете, – она взглянула на Трой. – Похоже, я не могу Вас обмануть, поэтому я и пытаться не буду. Если через два дня мы Вас казним, Федерация будет очень недовольна. Мы гибнем от своей собственной войны. Мы не можем воевать ещё и с Федерацией. Мой муж не понимает этого – что ж, тем хуже.

Реакция Таланни на способности Трой приятно удивила Пикарда, точно так же, как и её честность. Честность заслуживала честности.

– Федерация не воюет с… – он замялся, подыскивая слово, – менее развитыми цивилизациями.

– Мы слишком ничтожны, чтобы быть достойными противниками? – в голосе её слышался гнев.

– Я не хотел вас обидеть, – вздохнул Пикард.

– Может, мы и варвары, посол Пикард, но если Ваши люди не докажут Вашу невиновность, через два дня Вы умрёте. У этой ничтожной, неразвитой планеты будет на счету смерть по крайней мере одного из людей Федерации. – Она надела маску и повернула к ним ставшее непроницаемым лицо. – Не стоит недооценивать нас, посол Пикард. Не играйте с огнём.

– Солдаты проводят вас назад в камеру, – продолжала она. – Когда закончите разговаривать, скажите им. Они позовут меня, и мы вместе пойдём к зелёным.

– Благодарю Вас, полковник Таланни, – сказал Пикард.